покидает дом. В поездки и выходы в свет мне так же понадобится охрана до двух человек.
— Итого трое, — пробасил Милош.
— Верно.
— Мы пробудем в Крампоре до конца мая, — задумчиво проговорил Милош.
Я поразмыслил. Мои планы были весьма амбициозны, но по времени, я не ожидал их исполнения позднее середины лета следующего года.
— Меня устраивает это, — согласился я.
— Нужны выходные, — продолжил Милош. — Один в неделю для двоих из нас. Кто идёт решаем мы сами, будем меняться.
— Согласен, — кинул я, тотчас добавив. — Но всегда в разные дни недели. Я сам буду назначать в какие, накануне… Чтобы никто не мог вычислить, когда в доме на двух мужчин меньше.
— Справи-едливо, — буркнул Милош, почёсывая щетину.
— В доме не напиваться. После заката не шуметь. Жить будете во флигеле для слуг. Там три женщины. Скоро будет новый дворецкий. Старого убили во время покушения на меня. Возможно, найму ещё кого-то. Женщин и пальцем не трогать! Кто ослушается, застрелю на месте.
— Не надо нам угрожать, — подал голос до этого молчавший наёмник.
— Как тебя звать? — осведомился я.
— Мартин, — с вызовом ответил самый молодой из троицы.
— Это не угроза, Мартин, а правила моего дома. Ты либо клянёшься выполнять их, либо уходишь прямо сейчас.
— Это тоже справи-едливо, — грозно заявил Милош, метнув испепеляющий взгляд на своего человека.
— Завтрак готов, господин, — вставила Майя, робко вошедшая в залу.
— Вы голодны? — осведомился я.
— Ни-ет, благодарю, — ответил за всех Милош. — Нам подходят условия, но мы не поговорили об оплате. Прежнее соглашение предполагало сопровождение.
— По сто пепельных до конца мая каждому.
— Итого триста двадцать, — ответил Милош, с улыбкой протягивая мне руку.
— Идёт, — ответил я, хлопнув по его ладони. — Когда готовы приступить?
— Сепп прямо сейчас. Мы с Мартином к завтрашнему утру.
— Договорились, — сказал я, вставая. — К завтрашнему утру жду вас двоих, подпишем контракт.
— Подпишем, — согласился Милош уже менее весело.
«Не любят наёмники бумажки, да прописные условия».
Когда Милош с Мартином ушли, я не придумал ничего лучше, чем отвести Сеппа в оружейную. Многие месяцы моё тело застаивалось, тратя остатки хлипкого здоровья на бесцельные и бесполезные стояния по четырнадцать часов к ряду. Пришло время навёрстывать упущенное. К тому же, без регулярных тренировок по фехтованию нельзя быть уверенным в том, что в случае опасности успеешь среагировать так, как должно. Опыт это, конечно, хорошо, но практика в таком деле нужна и желательно ежедневная.
Сепп оказался очень умным фехтовальщиком. Я почему-то ждал от него бешенного напора и размашистых ударов, а вместо этого получил сдержанного и коварного соперника. Когда мы фехтовали на рапирах, он не спешил атаковать, раздразнивая меня, провоцируя напороться. С саблей в руках Сепп становился смертоносно быстр, и всё время норовил атаковать меня в вооруженную руку, вместо того, чтобы пытаться закончить поединок ударом в маску или уколом в корпус. Но его истинной страстью был длинный меч. Сепп вращал мечом, выписывая в воздухе смертоносные кружева, он то замирал в одной из стоек, провоцируя меня, то атаковал столь стремительно, что я едва успевал брать защиту дистанцией, а один раз чуть не лишился пальцев. В конце концов, запыхавшись, мы взяли паузу, и готов биться об заклад, я заметил в его глазах уважение. Он тоже остался доволен нашим спаррингом. В дверь постучали.
— Войди, — крикнул я.
— Господин, прибыл ещё один человек, — доложила Майя. — Говорит, вы изволили пригласить его на должность дворецкого.
— Как он назвался? Каспер?
— Точно так, господин. Каспер Рудкович.
— Пусть поднимется сюда, — велел я.
Майя отправилась встречать нового слугу, а я прильнул к окну, чтобы понаблюдать. Каспер вошёл во двор чинно и подчёркнуто независимо, но увидав огромный дом, немного перетрухал. Его прежний хозяин был менее состоятелен, к тому же первым человеком, которого будущий дворецкий увидел после Майи был Сепп. Я специально послал его следом за кухаркой, наказав устроиться у колодца, и демонстративно править его громадный меч. Каспер явился готовый на всё, как я и предполагал. Он старательно набивал себе цену, однако, был согласен и на компромиссы. Узнав о том, насколько значителен предполагаемый фронт работ, бывший батлер Радзиковского запросил ещё десять пепельных сверх оговоренной суммы. Я согласился при условии, что на эти деньги он наймёт помощника, какого-нибудь мальчишку из небогатой семьи и будет его обучать.
«Никогда не стоит переплачивать тем, кто уже освоил ремесло. Их доходы в любом случае будут расти. Но инвестировав в будущее даже одного человека, ты сделаешь мир чуточку справедливее».
Мысли о будущем и справедливости, не зря все чаще тревожили мой разум. Когда ты подневольный раб, очень легко определять, где правда. Она всегда за тобой. Но всё становится сложнее потом, когда господином становишься ты сам. Особенно, если для этого нужно идти по головам, плести интриги, лгать и убирать с пути неугодных. Возможно мне бы удалость заткнуть совесть, внушив себе, что все они мои враги. Что я военнопленный, которого лишили судьбы… если бы не Агата. Агата стало лучом света в царстве кошмара, который не позволил сломаться, освещая путь, заряжая волей, а затем и яростью. И теперь, когда я начинал лгать даже ей, хотя бы даже про судьбу Якоба, мне было стыдно. Прежде всего перед самим собой.
«Чем я лучше Антони, если решаю свои проблемы убирая ненужных людей? Тем, что не насилую и не избиваю прислугу? Увы, это не достижение».
К вечеру я вызвал Каспера в свою спальню. За день новоиспеченный дворецкий успел освоиться. Войдя в покои Антони, он кратко, но с достоинством поклонился, застыв, не хуже, чем я неделей ранее. Невзирая на весь тот багаж, с которым Рудкович попал в этот дом, по его лицу было видно, что он доволен переменами.
— Мне не здоровится, — протянул я, лёжа в постели. — Доставь ко мне лекаря. Немедленно. Майя в курсе, кто меня обслуживает.
Каспер снова со значением поклонился, ответив:
— Как будет угодно, господин. — И отправился выполнять поручение.
Я немного волновался. Это чувство, как и многие другие, до срока было забыто, но теперь вновь проявлялось, хоть и значительно ослабленное.
«Это только первый этап. Его не просчитать, я знал это изначально, — говорил я
