Чтобы чем-то заняться, она складывает узоры из трещин в глиняных стенах и считает веснушки на тыльных сторонах ладоней. Поочередно приподнимает и держит на весу ноги – с каждым днем капельку выше и дольше.
Служанки приносят горы еды, от которой Ашам воротит, – чудно приготовленные злаки и створожившееся молоко. Чтобы поправиться, Ашам через силу ест. Но, собрав волю в кулак, отвергает первое же взаправду аппетитное блюдо – жареный окорок, нарезанный ломтями в палец толщиной, исходящий соком, розовый посередке.
– Унеси, – приказывает Ашам служанке.
Девушка молча смотрит.
От мясного аромата рот наполняется слюной.
– Уйди! – Ашам кидается подушкой.
Служанка уходит прочь, роняя капли жирного сока с подноса.
Будь у Ашам силы, она подлизала бы их с земли. Истощенная гневной вспышкой, она откидывается навзничь и задремывает.
Сквозь дрему слышит – рядом кто-то подсел.
– Вижу, ты пошла на поправку. Уже фордыбачишь. Даже не открывая глаз, Ашам видит его насмешливую ухмылку.
– Чем не глянулась баранина? – спрашивает Каин.
– Не хочу.
– Вкуснотища.
– Гадость.
– Есть мясо не зазорно, – говорит он. – Тут все едят мясо. Это роскошь, очень полезная для здоровья.
Ашам молчит.
– Ладно, принесу тебе что-нибудь другое.
– В смысле, прикажешь подать.
– Чего бы тебе хотелось?
– Кто эти люди?
– Мои слуги.
– Откуда они?
– Отовсюду. Странники вроде меня.
– Тоже убийцы.
Каин пожимает плечами:
– Есть много способов впасть в немилость. Ты даже не представляешь сколько. Мы создали свой дом.
– Они со мной не разговаривают.
– Я приказал не беспокоить тебя.
– Даже не отвечать на вопросы?
– Тебе нужен покой, – говорит он. – Незачем напрягаться.
Наконец Ашам открывает глаза:
– Тебе прислуживает весь город?
Каин хохочет. Так бывало в детстве, когда она сморозит глупость.
– Чего ты? – говорит Ашам.
– Нет, мне служат лишь те, кто сам захотел.
– Никто добровольно не станет слугой.
– И снова ты удивишься… Помнится, наш батюшка был ярым сторонником служения.
– Господу.
– Какая разница?
– Огромная, – говорит Ашам. – Нет иного закона, кроме Божьего.
– Ты стала шибко набожной.
– Поступать по совести – вовсе не набожность.
– Ты здесь за этим? Чтобы поступить по совести?
Ашам не отвечает.
Каин берет ее холодную руку:
– В любом случае, я рад тебя видеть.
Утром она просыпается и видит Еноха – мальчик на корточках сидит в углу: склонил голову, сосредоточенно высунул язык.
– Я не слышала, как ты вошел.
– Я тихонько. – Енох вскакивает и обегает комнату, останавливаясь перед трещинами в стенах. – Ты не стала есть баранину. Почему?
Потому что твой отец хочет, чтобы я ее съела.
– Не люблю, – говорит Ашам.
– А что ты любишь?
– Плоды. Орехи. Все, что дает земля.
– Я тоже это люблю.
– В чем-то мы схожи.
– Видела бы ты наш рынок, – говорит мальчик. – Там столько всего.
– Вот поправлюсь, и ты меня сводишь.
– А когда ты поправишься?
– Скоро.
– Совсем скоро?
– Не знаю.
Енох плюхается на пол и упирает подбородок в кулаки:
– Я здесь подожду.
– Все же не так быстро, – улыбается Ашам.
– Тогда я приду завтра.
– Боюсь, к завтра я не поспею.
– Тогда послезавтра.
– Ты настырный, – говорит Ашам.
– Что это значит?
– Спроси отца.
– Спрошу. Он знает. Он тут самый умный. Поэтому его все любят. Когда вырасту, я стану созидателем, как он. У меня родится сын, и я назову город в его честь. Хочешь посмотреть мои игрушки?
– Не сейчас. – Одна мысль о строительстве ее утомляет. – Пожалуй, вздремну. Будь любезен, подай одеяло… Спасибо.
– На здоровье.
Верный слову, Енох приходит назавтра и каждый день. Каин занят государственными делами, и на долгие недели мальчик становится единственным собеседником Ашам. Правда, беседа больше похожа на допрос. Как она относится к черепахам? Полную луну когда-нибудь видела? Знает интересные загадки? Его болтовня ненадолго разгоняет уныние и отвлекает от боли, когда Ашам садится, спускает ноги с кровати и шатко встает, придерживаясь за столбик балдахина.
– Молодец! – ликует Енох всякий раз, когда она добирается до очередной вехи. – Молодчина!
Он приплясывает вокруг нее, звон колокольчика вызывает слуг. Увидев, кто их звал, они скрежещут зубами и исчезают.
Вскоре неиссякаемый восторг Еноха заставляет Ашам взять палку и туда-сюда ковылять по комнате.
– Шагай шибче, – велит мальчик.
– Я стараюсь.
– Ты сможешь. Не отставай.
– Потише, Енох.
– Не поймаешь, не поймаешь!
– Ох, дождешься…
– Слабо?!
– Вот сейчас поймаю и поколочу.
– Ха-ха-ха-ха-ха!
С рынка он приносит ей сласти, прикладывает горячие камни к спине. Расчесывает отрастающие волосы. Служанки по-прежнему немы с Ашам, но общаются с Енохом, который выступает посредником.
– Не надо простокваши, – просит Ашам. – Скажи ей.
– Не надо простокваши, – передает Енох.
– Хозяин говорит, простокваша даст ей силы.
– Скажи, если еще раз принесет, я вылью простоквашу хозяину на башку.
– А я люблю простоквашу, – делится Енох.
– Чудесно. Отдай ему.
– Отдай ему, – вторит Енох.
– Да не ему, а тебе.
– Тебе.
– Не ей, а тебе, Еноху.
– Тебе, Еноху. – Удивленные глаза. – В смысле, можно съесть твою простоквашу?
– Наконец-то разобрались.
– Ура! Давай сюда простоквашу!
– Извольте, хозяин.
Ашам неустанно себе повторяет: нельзя любить этого ребенка. Любовь – плодородная почва, в ней коренятся сожаления. Ашам усердно их выпалывает, но ежедневно вылезают новые ростки.
Например, она видит, что мальчик унаследовал черты и Каина, и Навы. Но поди разберись, в кого он, если мать и отец друг на друга похожи, – да и Ашам похожа на них, если уж на то пошло. Тоже смуглая.
Возникает новый вопрос.
Где Нава?
С приходом весны Каин переводит ее в просторную спальню на втором этаже. С балкона открывается вид на город. На рассвете печные дымки возвещают начало дня, а закачивают его барабаны, уведомляющие о закрытии городских ворот. Днем мерцающий зной полон жизни, далеких голосов и соблазнительных красок. Зрелище разжигает любопытство и заставляет выздоравливать усерднее. Енох бежит впереди и дразнится, заставляя с каждым днем проходить все больше и больше. Сперва до мусорного короба в конце коридора. Потом во двор. Следующая веха – сторожевая башня, где Енох, хихикая, шныряет меж ног лучников. Потом снова тем же маршрутом, но быстрее и без многочисленных передышек. Еще, еще и еще раз. И снова, но уже без палки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
