от него, оставив в роддоме. Потом семья из глубинки взяла ребенка под опеку, но поспешила вернуть, узнав о болезни. У них собственных детей было четверо, и возить приемыша на постоянные обследования и лечение в город они не имели возможности. У мальчика обнаружили рак крови, уже провели несколько курсов химиотерапии, но за каждым следовал рецидив, а время между ремиссиями сокращалось. Лечение становилось неэффективным, и болезнь прогрессировала. Обреченного Димку никто больше брать не хотел, поэтому он в одиночестве боролся со смертью. Нет, ну конечно, были представители интерната, волонтеры устраивали праздники и дарили подарки, но разве такое может послужить заменой? Наоборот, его утомляла эта постоянная суета и попытки развлечь…
Возможно, это одиночество и вызвало в Кате ощущение родства душ: ведь, несмотря на живых родителей, она никогда не ощущала их любовь, а друзьям не могла доверять в полной мере; и, вроде, вокруг всегда было полно знакомых, но они лишь создавали некий отвлекающий фоновый шум, «звучание города», который воздействует на тебя днем, но вечером, вернувшись в квартиру, ты неизменно остаешься один на один с собой.
Димка был необычайно умным для своего возраста, точнее, даже мудрым. Он смотрел на мир и понимал вещи, к которым человек, прожив целую жизнь, не всегда и приходит. Катя пыталась поддержать его, ей хотелось верить, что он выкарабкается, найдет любящих маму с папой и будет очень и очень счастлив. На это Димка даже рассмеялся:
– Мне часто рассказывают про других детей, которые вылечились и жили потом долго-долго. И в мультиках с героями постоянно случаются чудеса. Но они никогда не происходили со мной. Это все сказки для детей. – А потом он вдруг заплакал.
Димка выглядел таким маленьким и хрупким, что, казалось, в лучах солнца его тельце просвечивает насквозь. Большие серые глаза были наполнены грустью от края до края. На лысой голове – шапочка с жар-птицей, подаренная кем-то из волонтеров. Бледная кожа, которая после нескольких процедур химиотерапии приобретала зеленоватый оттенок. Он часто тайком сидел на подоконнике один. Он был никому не нужен. Других детей заботливо обнимали мамы, шептали слова утешения, целовали, любили, дули на ранки. А у Димки в целом мире не было ни одного близкого человека.
С каждым днем Катя все сильнее привязывалась к этому необычному ребенку, все внутри замирало и сжималось от жалости и отчаяния, хотелось вдохнуть в него жизнь, впервые отвезти в зоопарк, показать море. Даже всерьез подумывала об усыновлении. Как же она была беспечна! Нужно было сразу позвонить Нилу, попросить помощи, а она поделилась этим только с Сашей. Та взяла фото, печально покачала головой и отложила в сторону. Сказала, что на мальчике печать смерти, и никому не под силу вылечить подобное. Но Катя все равно не верила. Не верила до последнего.
Апрель ворвался в жизнь яркими красками, птичьими трелями и запахами цветов.
В парке из черной влажной земли проклюнулись желтые подснежники и голубые фиалки. Вернулись птицы и теперь деловито сновали туда-сюда, собирая мелкие палочки для гнезд; заселялись, обустраивались, создавали пары, радуя слух мелодичными переливами. Пчелы и шмели, немного пьяные после долгой спячки, спешили по делам, то и дело натыкаясь на деревья и сползая к их корням отдохнуть. Жуки выбирались из укрытий медленно, разминали крылья, поскальзывались и падали на спину, дрыгали лапками, а потом долго переворачивались, подставляя панцирь под теплое весеннее солнце. Люди все больше улыбались, влюбленные парочки оккупировали скамейки, гуляли, держась за ручки, целовались на остановках и в маршрутках. Скоро станет совсем тепло, а там рукой подать – каникулы и отпуск. Многие уже сейчас планировали, куда поедут, мечтали о ласковом море. Предвкушение маячившего впереди отдыха открывало второе дыхание, наполняло упоительной радостью. И в это самое время, когда природа оживала после долгой спячки, когда цвели абрикосы и вишни, смерть сжимала в холодных тисках маленькое тельце Димки. Здесь, сейчас, в реанимации она уверенно побеждала жизнь. Катя вновь слышала знакомое пиликанье мониторов и смотрела на распластанное на кровати неподвижное тельце. Но ведь еще совсем недавно они сумели спасти Пашу! Почему с этим мальчиком также не попытаться?!
– У него почти разрушена физическая оболочка, и он сам уже одной ногой в загробном мире, – осторожно влез В.Д. – У Паши было по-другому…
– Не отдам! – упрямо заявила Катя. И вдруг сама поняла – не отдаст! Вцепится зубами и будет держать до последнего, сделает все возможное и невозможное, но не отдаст… иначе потом никогда не простит себе. И, хотя после свадьбы она зареклась – больше никакой интенции, возвращаясь домой в маршрутке, села у окошка, закрыла глаза и сотворила ее снова, представив, что Димка уже вылечился и счастлив. И, как ни странно, ощущения в том будущем дне были самые что ни на есть радостные. А это значит, что такой день наступит, а ее Воля уже нашла этот правильный и кратчайший путь к исцелению, и теперь нужно отпустить неуверенность и страхи и разрешить ей просто вести себя по нему. Но все же… следом, словно запоздалой волной, ее накрыло предчувствием чего-то страшного, неясное подозрение… Все же что-то упущено, нечто жизненно важное… Нет-нет! С этим она разберется потом, а сейчас нужно действовать. И, внезапно для себя самой, Катя вытащила телефон, набрала Нила и рассказала ему про Димку.
Вечером вся группа собралась у Ольги.
– Ты не переживай, – начала хозяйка, – у меня у сына знакомых тоже лейкоз был, они через благотворительный фонд собрали деньги и сделали пересадку костного мозга в Израиле. Сбор потребует времени, но…
– У нас его нет, – оборвал Нил. – Деньги – это вообще не проблема, у меня их много.
– Ты серьезно? – у Кати от удивления округлились глаза. – Это же стоит безумно дорого!
– Нет, блин, решил пошутить! – возмутился староста и с укоризной посмотрел на девушку. – Я уже проконсультировался с заведующим отделением и отправил историю болезни Димы в специализированную клинику в Германии. Но они откажут – у ребенка слишком тяжелое состояние, чтобы перевозить куда-то…
В комнате повисла тишина.
– Ну… – подала голос Саша, – я могу попробовать энергетически поддержать мальчика, но я сразу говорила, что до конца вылечить не смогу и…
– Этого достаточно! – оборвал Нил. – Попытайся сделать все, что в твоих силах.
– У нас в приходе есть семья, – ободряюще начала Мила, – очень хорошие люди. Берут под опеку детей с тяжелой судьбой, выхаживают их и окружают заботой и любовью. Уверена, что они и этого мальчика возьмут, – она тепло улыбнулась. – Я поговорю с ними завтра.
– Отлично! – обрадовался
