староста.
Катя была поражена: все так старались помочь! Она еще не привыкла, чтобы люди проявляли подобное участие.
– Спасибо… – прошептала и голос дрогнул. – Я тогда схожу за ним в сон и вытащу из комы. Я помню, где мы были в прошлый раз… – она смолкла, обдумывая, как попросить об этом Влада, ведь сама вряд ли справится. Но на последней встрече он ясно дал понять, что…
– Он не там, – Паша сказал это так тихо, что вначале возникла мысль, будто просто померещилось, – но он облизнул пересохшие губы и уточнил, – те, кто умер, или почти умер, попадают в другое место. Я там был только один раз, в детстве, когда переборщили с наркозом, но запомнил хорошо. Мы можем попробовать сходить за ним вместе… – он запнулся и умолк.
– Давай! – обрадовалась девушка. – Уже вечер, пока домой вернемся, пока ляжем… В двенадцать ночи нормально?
Паша кивнул.
– Ну вот и ладненько! – хлопнул в ладоши Нил. Хоть по лицу и было заметно, что он относится к идее совместного сна весьма скептически, спорить не стал. – Все при деле. Через три дня Антон вернется, может тоже чем-нибудь поможет. Он бросил на Сашу быстрый взгляд – та встрепенулась и ее глаза загорелись. А вот на лице Ольги, наоборот, отразилось крайнее недовольство:
– Чем это, интересно: мало того, что ничего не умеет, так еще и по полгода прогуливает…
Но на ворчунью никто не обратил внимания, все дружно засобирались домой.
В половине двенадцатого Катя легла в кровать, строго-настрого наказав Саше следить за ней и разбудить, если что-то пойдет не так. Подруга ожила после новостей об Антоне и теперь порхала по дому в приподнятом настроении. Она принесла кружку с дымящимся кофе и уселась за стол, но, рассматривая учебник по ЛОР, почти сразу начала рефлекторно зевать. Потом сбегала к себе, принесла парочку женских романов, и дальше пошло тише: только шуршание страниц волновало тишину.
Последний раз бросив взгляд на часы и отметив, что уже без пятнадцати двенадцать, Катя наконец отключилась.
Глава 22. Неиссякаемый источник жизни
– Эй! Подъем! – чей-то голос грохотал в ухо. Ее трясли за плечо. Катя открыла глаза и попыталась сесть, но поняла, что уже стоит.
– Я сплю? – вырвалось у нее, и взгляд невольно уперся в мужчину напротив. Почти на голову ниже, пузатый, с блестящей проплешиной на макушке, припорошенной редкими волосами. На подбородке, в области щек и вокруг рта – щетина недельной выдержки. Одет в клетчатый жилет и коричневые брюки, поверх наброшено темного цвета пальто, стягивающее впереди массивный живот. Выглядит потрепанным, вещи неопрятные и помятые. Ботинки сильно изношены и заляпаны грязью. Смотрит выжидающе и замусоленную шляпу в руках теребит. Такие обычно пристают к прохожим и просят двадцать рублей на хлеб, а сами спешат в ларек опохмелиться. Вот только по одежде лет на сто отстал, уж очень прикид нелепый. И… уж больно примелькавшимся кажется.
– Паша? – неуверенно начала девушка и нахмурилась, – Ты сменил образ? Выглядишь странно…
– Какой я тебе Паша!? – обиделся этот персонаж. – Ты хорошо меня знаешь. Ну? Думай.
Напрягла память – похоже, это он к ней бежал, когда они на мосту в фуру влетели. Да и голос какой-то знакомый… и ахнула:
– В.Д!
– Он самый! – собеседник отвел в сторону руку с головным убором и картинно поклонился. – Только я – Владимир Донкин, бывший сыщик Российской Империи.
Лицо девушки вытянулось от изумления:
– Странные дела творит мое подсознание: сейчас тебя вот таким нарисовало, да еще и имя с замысловатой должностью приплело.
Собеседник издал протяжное «О…», подкатил глаза и изрек:
– Как же хочется пристукнуть чем-нибудь потяжелее! Уже надоело по сто раз повторять. Я – это ты в прошлой жизни.
Катя нахмурилась:
– Но это какая-то чушь. Больше похоже, что ты – иллюзия, которая пытается отвлечь внимание и не дать встретиться с Пашей.
– Ну, не тупи! Ты же знаешь, как это проверить, – с досадой возмутился В.Д.
Уже хотела спросить: «Как?», но вдруг вспомнила и посмотрела «под другим углом»: человек напротив едва уловимо светился, а значит, обладал осознанием. Затем вернула трехмерную картинку на место.
– Ну хорошо, – нехотя согласилась, – допустим, ты настоящий. Хотя… постой! Это каким-таким образом часть меня осознает себя отдельно?! У меня раздвоение личности, что ли?
– Я же уже сказал, что ты – это я в прошлой жизни, у нас одна душа. Но можно и частью подсознания меня считать, подобное близко к правде.
– И потом… – продолжила бормотать девушка, не реагируя на слова спутника, – я бы заметила, что с «левым» мужиком столько лет общалась, а не сама с собой. К тому же, судя по внешнему виду, ты должен говорить что-то типа: «Ну-с, сударыня, не изволите ли откушать…», а ты соответствуешь нашему времени, да и шутишь очень современно.
Он тяжело вздохнул:
– Это мимикрия. Когда долго с кем-то контактируешь, копаешься в чужой голове, невольно обретаешь большую степень схожести. Скоро, наверно, вдобавок мяукать начну вместо слов. С тобой я еще на Нила стараюсь походить, ты же им восхищаешься.
– Я?! Нилом?
– Ага. Тебя заякорило, видимо, из-за того, что вы с братом в детстве в супергероев играли, а потом родственничек сдулся. А староста как раз непримиримый борец со злом, и теперь где-то глубоко внутри ты воспринимаешь его как старшего брата. К тому же, он постоянно тебя спасает.
Катя открыла рот, чтобы возмутиться такими нелепыми выводами, но собеседник опередил ее, продолжив:
– Мы ведем себя похоже специально, чтобы не шокировать «владельца» тела, иначе он нас «сдаст» врачам и загремит в психушку с шизофренией. А там «больного» напичкают лекарствами, и путь к его разуму будет для нас отрезан. Мы всегда боимся подобной участи.
– Мы? Кто такие мы?
– Те, кто не спит. Меня разбудил ритуал расщепления, который проводил над тобой Мастер, и после этого я уже не смог глубоко уснуть. Такое иногда случается по разным причинам, и пробудившиеся стараются вступить в контакт с нынешним носителем души; они притворяются кем угодно: духовными учителями, хранителями, гуманоидами… привлекают внимание, чтобы присосаться к энергии человека, в данный момент воплощенного в теле. Они всячески занимают его мысли, зачастую бессмысленной ерундой, и тому кажется, что он с кем-то там контактирует, внемлет «мудрым советам», рисует схемы космических кораблей и рассказывает о жизни на других планетах. Конечно, на проверку все эти «великие открытия» не выдерживают критики, а «сверхценная» информация лишь разжигает в носителе эго.
– Так что, получается, настоящих духовных учителей нет?
– Есть… но я лично
