об абсолютной власти грежу? И не уймусь, пока всех вас на коленях, харкающих кровью, не увижу? Ну, если так, то психиатров сами себе ищите, у меня другие планы на жизнь!
Они промолчали, но так дружно, буквально хором, что мне осталось только фейспалм изобразить. Не вглядываться же в лицо каждого из князей, чтобы не дай бог не прочитать там лишнего и очень личного, у кого опаски, а у кого явной манечки (в ассортименте). Я жалобно попросила Ивера:
– Дядюшка, пойдем домой, а? Я слишком устала и проголодалась, чтобы вот прям сейчас, после ударного сеанса ремонта, начать бороться с чужой паранойей и прочими аномалиями психики в острой форме.
(Про почему-то не выданные мне перед Кругом на складе замка смирительные рубашки и набор седативных препаратов вместо регалий тактично промолчала.)
– Конечно, Алира, – заботливый некромант подал мне руку.
Чейр отодвинул стул, и я, не прощаясь с кодлой князей, мысленно попросила Архет: «Уходим!»
Глава 20. И еще о психах
Замечательный в некоторых аспектах, когда мои мысли кому попало не транслирует без разбора, артефакт телепортировал нашу троицу в кабинет дядюшки в Нейссаре. То ли из замка Круга сразу домой нельзя было никому, то ли можно было только мне, а прочих бы защита, стоящая на выходе, не пропустила. А и ладно, у дядюшки тоже хорошо кормят и вайс вкусный.
Хотя для начала я бы от ценного металлолома из категории регалий избавилась. Но, увы, не все же сразу и в идеале. Украшения сами собой сниматься и телепортироваться в шкатулку на ПМЖ не умеют. А может, и к лучшему, что не умеют. Если бы к одному разумному кулону мне добавилась еще пачка «условно» разумных украшений, каждое с личным норовом, я бы точно кукушкой поехала. Один-то Архет потерплю! И все драгоценные блестяшки сниму попозже, только для начала упаду в кресло. Они тут очень удобные. Еще бы кто-нибудь спинку помассировал. Жаль, попросить некого. Дядюшку неудобно, а Чейр тот парень такой, без комплексов, заодно со спиной все остальное охотно промассажирует.
Прямо из кабинета мой драгоценный дядя распорядился накрыть обед на три персоны в соседней зеленой зале. Причем слуг не вызывал, использовал метод постукивания ногтем по белому шару на подставке, притулившемуся в правом верхнем углу стола.
А я думала, это просто сувенирная фигня из поделочного камня, как на Земле, а оказалось аналог телефона. «Ой, блин, Архет, я поняла, что не фигня, а артефакт с переключением на абонентов в замке. А весь шкаф слева тоже „телефоны“, но без переключения, потому что отдельные выделенные линии с особо важными абонентами вне Нейссара, но не надо мне все это разом в головушку пихать, больно!» – взвыла я от притока информации, напрямую не связанной с миссией «дорожных работ» и потому воспринимаемой через головную боль. Разохотившийся после первых успешных трансляций кулон рьяно принялся за просвещение неграмотной владелицы по всем направлениям.
Чейр же из кабинета исчез, по его словам, проверить обстановку.
Я снова ничего не поняла, а вот дядя мягко пояснил:
– Отправился к Охотнику Охотников, главе клана.
– Это выходит Чейр – шпион? – не то чтобы я впала в ступор, но как-то не очень приятно, что ли, стало и непонятно. То про связь говорят и защиту, а теперь так выворачивают.
– Нет, узы Архета надежный гарант его верности ригаль-эш, – терпеливо объяснил мне дядюшка очевидные для него самого связи и закономерности. – Охотник Охотников вне политики князей. Чейр лишь уведомит главу своего клана, что его вмешательства не понадобилось.
– Ага, разошлись бортами. Но если бы не ты, дядюшка, точно бы миром могли и не решить, – я признательно посмотрела на Ивера. – Ты их здорово шуганул! Даже я на секунду испугалась!
– Мне жаль, Алира. Я не могу распространять влияние своего дара направленно, – в темно-зеленых глазах дядюшки царили тревога, сожаление и какой-то страх, смешанные в равной пропорции.
– Чего жалеть? – совершенно не поняла я. – Это было круто! Это ж как в глазу урагана постоять! Стихия! Внушает, устрашает и восхищает! Ты – супер!
Такого вала комплиментов некромант явно не ожидал и все еще втихую поглядывал на меня, а ну как я лишь его успокаиваю, а на деле дрожу, паникую и больше никогда близко не подойду? А значит что? Значит, дяде срочно нужна ударная доза бондингов! Хорошо, что теперь я спокойно переношу контакт с приятными людьми. Я подобралась поближе и сцапала не ожидавшего такого фокуса мужика в объятия.
– Дядя Ивер, ты самый-самый классный из всех дядей! И не уговаривай, я по-другому думать не буду!
А потом еще и расцеловала его, куда дотянулась. Все-таки он повыше моих ста семидесяти, метр восемьдесят, не меньше. Чейр-то еще выше, но его я целовать не рвусь, потом ведь не отстанет, потому и не заморачиваюсь.
Дядя окончательно растаял, прикрыл глаза, прижал меня к себе и замер так не меньше чем на полминуты. И он так удачно меня сгреб, вот прям по тем самым утомившимся от стула на круге мышцам, что я аж замурлыкала от удовольствия. Пришел в себя Ивер только от тактичного стука в дверь и доклада о поданном обеде.
Нехотя разомкнув уютные для обоих объятия, мы двинулись питаться. Чейр, между прочим, уже оказался в зале, но хоть не ел жадно в одиночестве, а банально и пошло лапал одну из двух служанок. Причем, по какому принципу выбирал, я не вникла. Наверное, она ближе стояла или по тактически более выгодному направлению. Девахи были как куклы из секс-шопа похожи: в меру смазливые и фигуристые блондинки.
Мазнув взглядом по охотнику в охоте, так сказать, я пошла к накрытому столу. Хвостатый отпустил служанку и тоже двинулся к нам, да еще и весело оскалился:
– Не ревнуй, княгиня, твое место в моем сердце никому не занять!
Я аж притормозила в обалдении и развернулась к охотнику:
– Знаешь, Чейр, у нас, конечно, есть поговорка «лучше есть торт с друзьями, чем говно одному», но с чего взял, что ты – торт? И если уж на то пошло, я лучше подожду и поищу свой личный торт, которым ни с кем делиться не придется.
– Меня хватит на всех, моя княгиня! – даже не подумал уняться или смутиться хвостатый. Его, кажется, несло, то ли кураж поймал, то ли обиделся. А мне обе версии пофиг!
– Поздравляю, но воздержусь от присоединения ко «всем», не люблю тесноты. Вдобавок жадная и брезгливая, – отрезала я, а дядюшка мне коротко поаплодировал и дернул уголком рта.
