Вот ведь казалось в восьмидесятые, что «так жить нельзя». А оказалось, что только так и надо жить. Потому что все остальное намного хуже для большинства людей. Нет, надо все сделать, чтобы наша страна здесь и сейчас сохранилась. И я приложу к этому все усилия. Потому что иначе так и будем вскрывать очередные рвы или читать байки про «кровавую гебню», предусмотрительно за год до начала войны расстреливающую поляков из немецкого оружия. Это значит, чтобы немцев потом обвинить, ага. А те такие несчастные, такие заботливые, только и думали, как весь мир от русских варваров спасти, а самих варваров от коммунистического ига. Потом эти байки их духовные наследники по всему миру разносить будут. Нет, не дать сволочам радоваться, не дать!
Но наконец-то этот тягостный день подходит к концу. Подписываем итоговый документ за сегодня. А завтра — опять на вскрытие, теперь у Холодногорской тюрьмы. Кое-кто с трудом от сегодняшнего очухивается. Мне проще, все же я многое повидал.
Вот, под роспись доводят, что через месяц в Харькове открывается суд над захваченными немецко-фашистскими преступниками. И правильно. Нечего тянуть, надо сразу показать им, что их ждет. Жаль только, что гуманное советское правосудие их в самом наихудшем случае к повешению приговорит. Я бы их четвертовал.
1 июня 1943 года. Юго-Западный фронт
Майор Трофимов, бывший командир первой в РККА корректировочной эскадрильи автожиров, а ныне командир отдельного корректировочно-разведывательного полка Юго-Западного фронта, сегодня отправился в полет, не только посадив в кабину своего геликоптера стрелка-наблюдателя, но и подвесив под фюзеляж две бомбы. Конечно, для обычного самолета две десятикилограммовые осколочно-фугасные бомбы — практически ничто, но для его полуэкспериментальной «летающей мельницы» — почти перегруз. Небольшой двухмоторный вертолет «Омега» Г-3, стрекоча моторами и посвистывая винтами, пролетел над тыловыми районами, уклоняясь от столбов густого дыма и постепенно набирая высоту. По сравнению с обычным самолетом, геликоптер был более уязвим для зенитного огня. Вот только попасть в него было не проще, чем в немецко-фашистскую «раму» ФВ-189, из-за нестандартных маневров. Какой самолет может вдруг зависнуть на одном месте или даже дать задний ход? А вот трофимовская «Омега» — запросто! Жаль только передача на винты сложновата, может отказать. Но это уж как повезет. Зато даже при полном отказе моторов, если скорость и высота есть, можно на авторотации винта сесть на землю. Размышление летчика прервал стрелок-наблюдатель, заметивший пикирующие с высоты немецкие истребители.
Для немецких летчиков стал неожиданностью маневр непонятной летающей машины, которая резко замерла в воздухе и неожиданно даже дала задний ход. По инерции оба истребителя проскочили вперед, старательно уклоняясь от пуль. «Летающее недоразумение» неожиданно оказалось не только маневренным, но и неплохо вооруженным, к истребителям потянулись трассы двух пулеметов. Ругнувшись про себя, ведущий ввел машину в боевой разворот, стремясь занять атакующую позицию на высоте. Буквально десять минут назад их пара неожиданной атакой подбила один истребитель и сбила один разведчик, заставив еще одного русского на потрепанном, выпущенном почти полгода назад и уступающем по всем параметрам их новейшим «Фокке-Вульфам» «Яке» седьмой модели поспешно выйти из боя. Поэтому ведущий и атаковал эту непонятную винтокрылую машину без малейших сомнений, хотя время патрулирования в воздухе уже заканчивалось. Но машинка оказалась с норовом, и теперь сбить ее стало для летчика, прошедшего Польшу, Францию и воевавшего на Востоке с начала Похода, делом личной чести. Доворачивая набиравшую высоту машину, ведущий оглянулся, ориентируясь, и невольно выругался вслух. Эта неуклюжая на вид дурацкая машинка просто развернулась на месте вокруг своей оси и теперь уверенно набирала скорость. Краем глаза пилот заметил два разрыва бомб на земле, похоже, в районе расположения какой-то своей тыловой части. Кроме всего прочего, теперь приходилось опасаться и дружественного зенитного огня, снизу вспышками сварки работали два пулемета. Но проклятый русский, умело маневрируя, уходил к себе, за линию фронта. Осмотревшись и не увидев никакой опасности, ведущий опять передал сигнал атаки: — Хорридо! — с удовлетворением отметив, что ведомый без дополнительной команды пикирует немного в сторону, стремясь перекрыть русскому возможность уйти задним ходом.
Трофимов, быстро оглядевшись, усмехнулся и резко перевел ручку «шаг-газ». Геликоптер резко застыл в воздухе, и зарвавшийся немец оказался впереди машины, точно в перекрестии прицела основного пулемета. Трофимов начал стрелять заранее, и пикирующий немецкий самолет сам влетел в ясно видимую трассу очереди УБ. Крупнокалиберные пули на близкой дистанции вспороли броню, покрывающую брюхо машины, полетели в стороны какие-то клочья… и самолет исчез из поля зрения майора. Он еще успел услышать приглушенную очередь турельного пулемета и ругань стрелка, когда неподалеку промелькнули, отсвечивая красными звездами, силуэты двух «Яков».
Досмотрев интересное зрелище воздушного боя геликоптера с истребителями до конца, Андрей опустил тяжелый морской бинокль и с наслаждением помахал уставшей рукой. Стоящий рядом командующий шестой армией генерал Голиков с еле заметной усмешкой покосился на него и сказал:
— И этому разведывать не дали. Полагаю, начали сосредоточение. Завтра утром надо ждать начала наступления.
— Согласен, — ответил Мельниченко коротко и слегка холодновато. Ну, недолюбливал он Голикова. Еще с того дня, когда впервые прочел о его роли в предвоенной недооценке намерений Гитлера, о неудаче возглавляемого им Воронежского фронта в сорок третьем под Харьковом. И это его отношение только усилилось при личном знакомстве. Этот крупный, с большой головой и резкими чертами лица, стриженный налысо, «под Котовского» генерал почему-то казался Андрею слишком «скользким». Но, как говорится, «ноблесс оближ», положение обязывает, и сейчас Мельниченко, как командир одного из корпусов Второй механизированной армии, старался, не выдавая своих чувств, наладить взаимоотношения с командующим армии, обороняющей первую линию на направлении возможных действий его корпуса. Как механизированная армия, так и его корпус скрытно сосредотачивались за этой линией обороны для противодействия вскрытому разведкой предстоящему наступлению противника.
Да, история этого мира, хотя и отличалась порой значительно, все равно пыталась свернуть в русло Главной Исторической Последовательности. Впрочем, возможно просто логика событий диктовала в похожих условиях одни и те же ходы основным игрокам. Теперь, после зимне-весеннего наступления Советской Армии немцы вынужденно планировали свой летний ответ. А ответить они могли только наступлением, благоприятные условия для которого сложились здесь и сейчас как раз в районе стыка Юго-Западного и Центрального фронтов.
Андрей закончил разговор с командующим и командиром корпуса, подумав, что за время беседы он слишком воспарил в своих мыслях, и, попрощавшись, вышел с командного пункта. У стоящего в отдалении «козлика» его ждал, терпеливо сидя, возвышающийся мохнатой глыбой над местной, подошедшей познакомиться шавкой, Ленг. Напуганная размерами пришельца, собачонка даже не лаяла, а как-то робко принюхивалась издали. Ленг сидел, вроде бы не замечая ничего, но явно посматривая и ловя носом доносящиеся запахи.
Подошедший Мельниченко внес свои коррективы в назревающие события, приказав Ленгу садиться в машину. Забравшись в нее сам, Андрей приказал шоферу ехать домой. Несколько мгновений спустя легковушка, шумя мотором, выехала из-под маскировочной сетки, накрывавшей стоянку. Вслед за ней тронулись с места спрятанные под соседними деревьями броневичок БА-64 и похожий на него по виду небольшой безбашенный БТР-64 с охраной.
«…Батальоны тяжелых танков первоначально включали две роты по два взвода тяжелых танков по пять машин и взводу управления и поддержки, всего 19 танков всех типов в роте. С июня 1943 года в роте стало 14 тяжелых танков, в том числе две командирских машины „Тигр“, а в батальоне три роты и три тяжелых командирских танка. Кроме танков „Тигр“, батальоны тяжелых танков имели на вооружении 18…20 средних танков, чаще всего PzKpfw. III M или PzKpfw. III N. Эти танки вооружались короткоствольной 75-мм пушкой и имели задачу противопехотной артиллерийской поддержки взводов, вооруженных „Тиграми“. Кроме того, в батальоны обычно включались отдельные взводы тяжелых танков „Леопард“. С середины 1943 года ТТБ часто имели на вооружении и другие типы машин (например, 510 ТТБ — танки „Ягуар“, а 511 ТТБ — самоходки „Хетцер“).
Зенитный взвод имел на вооружении зенитные самоходные установки Flakpanzer 38(t) 2 cm Flak auf Sf38(t) „Gepard“, с одной 20-мм зениткой, Flakpanzer IV „Mobelwagen“ или „Wirbelwind“ со счетверенной установкой 20-мм зенитных пушек 2 cm Flak 38, а иногда и Flakpanzer IV „Ostwind“ с 37-мм зенитной пушкой Flak 18…»
