Всего этого я повидал предостаточно и раньше, но сейчас все это шло подряд, без перерыва, все время, пока мы ехали и пока подолгу стояли на станциях и полустанках. Было такое чувство, будто на долгом пути до Харькова все это вышло по обе стороны дороги на бесконечный мрачный парад необозримого горя и разорения. Я ехал мимо этого всего, а где-то на дне души отстаивалась тяжелая злоба на немцев. Отстаивалась, как тогда казалось, навеки, до смертного часа. Потом, уже в Харькове, Толстой в первое же утро, когда мы очутились вместе в гостинице, вспомнив эту дорогу, сказал, что чувствует себя после нее прогнанным сквозь строй, битым не до крови, а до мяса и костей, и мрачно, грубо выругался. И я понял, что не только я, а и другие ехали, испытывая то же самое, что и я».
К. Симонов. «Разные дни войны». Т. 2. М. 1972 г.24 декабря 1942 г. Кратово. Санаторий НКВД/НКГБ. Сергей Иванов
Нет, на фронте, друга мои, проще. Хочу назад, в свою бригаду. А тут воспоминаниями мучают. Даже гипнотизера привозили несколько раз, вот так. Не знаю, что я там под гипнозом наговорил, но и в обычном состоянии столько всего вспомнил, что самому удивительно. Точно кто-то из авторов писал, что человек ничего не забывает. Когда же тебя профессионалы расспрашивают, то вспоминаешь все, даже прочно, казалось бы, забытые мелочи. Вот и сегодня до обеда меня «расспрашивали», трое, мать их, профессионалов. Выжали очередной раз, как белье в стиральной машине, досуха. Теперь вроде отдых у меня, ага. Только вместо стенографистки сам всякие вопросы, которые вспомнил, записываю. Вот, сейчас сижу и пишу неожиданно всплывшие подробности из прочитанного когда-то доклада о положении дел в Чечено-Ингушской АССР во время войны, а заодно о поведении чеченцев после распада СССР.
«В республике было 38 сект, ведущих активную борьбу с советской властью, укрывающих немецких парашютистов и местных бандитов. В начале сорок второго года, при приближении фронта, в горах скрылись даже руководители райкомов ВКП(б), райисполкомов и председатели колхозов, всего, если я правильно запомнил, до восьмидесяти человек. При первой мобилизации из семи-восьми тысяч мобилизованных дезертировали 10 %, при второй — из четырех с лишним тысяч около 360 человек, в январе сорок второго для укомплектования национальной дивизии удалось собрать лишь пятьдесят процентов личного состава. Всего в сорок четвертом году действовало 35 бандгрупп численностью около трехсот бандитов и около четырех тысяч человек, вроде бы прекративших бандитскую деятельность, но сохранивших оружие при себе, ожидая только прорыва немцев на Кавказ».
Интересно, многим ли отличается положение сейчас? Немцы до Кавказа не дошли, но то, что они туда рвались, видно было даже по сводкам Совинформбюро. Если бы не упорное сопротивление Южного фронта и не постоянная подкачка его резервами, то получилось бы точь-в-точь как в нашей реальности.
Да, не забыть отметить, что банды не брезговали грабежом соседних областей, пользуясь ослаблением внутренних войск. Так, что еще? Ну, вроде основное написал, теперь надо о неправильной политике по отношению к бандитам написать. Не надо было весь народ выселять. Достаточно было всех бандитов и пособников наказать по закону: дезертирам, бандитам и немецким пособникам — расстрел, а всем укрывающим, помогающим и тому подобное — лагерные сроки в соответствии с законом. Вот и все. А то, что после такого действия чеченцев в республике не останется, — это уже их проблемы. Особенно если учесть их действия после распада СССР — грабеж и геноцид нечеченского населения в республике, ограбление поездов, следующих через Чечню, аферы с фальшивыми авизо, работорговля. Не забыть описать еще и войну против законного правительства России и терроризм. Ага, забыл еще вписать очередную хрущевскую глупость с передачей русских районов и Грозного в состав Чечни. Не были они чеченскими, там казаки издавна жили. Но про казаков не стоит, наверное, лишний раз упоминать, все же отношения у них с большевиками не слишком хорошие. Было, конечно, «красное казачество» и все такое, но и те и другие Гражданскую войну еще не забыли. Впрочем, напишу, пусть сами дальше разбираются.
Нет, ну столько писать я уже точно разучился. Рука ноет, на пальце вон даже выемка характерная образовалась. Под ручку, ага. Поневоле вспомнишь свой любимый ноутбук и удобство обработки документов на нем. Кстати, об обработке словесной информации на ЭВМ я не писал, кажется. Надо обязательно написать, а то наши ученые, «доценты с кандидатами», слишком уперлись в возможности решения математических задач, а про другие возможности и не думали. Так, возьмем новый лист. И начинаем писать. Интересно, а присловье про доцентов с кандидатами, которое я у Семы подхватил, и здесь в ходу, оказывается. Сема же и занес, похоже, когда в командировке был. Смешно было, когда в лабораторию меня привезли, где наши мобильники изучают, а Петя Кактусов и выдает: — Ну вот, «товарищи ученые, доценты с кандидатами, коль что у вас не ладится, мол, там не тот эффект, мы мигом к вам заявимся с лопатами и вилами, денечек покумекаем и выправим дефект». — И все смеются, как привычной шутке. А у Семы это присловье из песни Высоцкого выскакивало, когда особо неприятный программный дефект вылазил или вирус по нашей сети бродил. Да, Сема, Сема. И кто бы мог подумать, что он первым погибнет?
Ну вот, про ЭВМ и Ворд написал. Теперь можно и отдохнуть, тем более что ужин скоро. Нет, но все же интересно, что теперь с этими «репрессированными» народами сделают? Вон Хрущев под бомбами погиб, ага. Так героически рвался на передовую, прямо жуть. И нарвался. Ясно, что бомбы немецкие были, а вот самолеты… Впрочем, о таком лучше молчать даже про себя. Помнится, у него много доброжелателей было, по некоторым данным его чуть ли не вся партийная номенклатура поддерживала. Ну вся, конечно, преувеличение, кланов в ней не меньше, чем в застойные времена, но то, что он ее рупором был, ясно. Поэтому его так и убрали. Как там в некрологе: «Героическая смерть, верный сын советского народа…» — Верный, ага. Вот только этот верный такого наворотил, что уж лучше бы неверным был. Оттепель он, видишь ли, устроил. Проблемы он устроил всей нашей стране. Начиная от дискредитации строя и заканчивая целиной. Которую так быстро освоили, что через два года там вместо урожая пыльные бури собирали. А ведь при Сталине разработана была комплексная программа освоения! Да и «хрущевки» названы так зря. Сколько времени надо, чтобы домостроительную отрасль перестроить? Вот, вот, при Сталине все это началось, до «кукурузника». И перевод страны на мирные рельсы, и освоение космоса, и все, что он потом себе приписал. Кроме кукурузы и ботинка в ООН. Вот это точно его идеи и его уровень.
Впрочем, чего я так за него распереживался? Он теперь тихий и спокойный. «А на кладбище все спокойненько», вот так «Нет человека, нет проблемы». В этом случае и по отношению к этому человеку во многом верно.
Эх, поужинал, теперь за писанину снова возьмусь. Для души несколько хороших фильмов вспомнить надо. Пусть сейчас снимут, а то смотреть нечего. В клубе уже шестой раз «Похождения солдата Швейка на Второй мировой», или как там этот «фильм» правильно называется, показывают. Не, может, после фронта один раз посмотреть и посмеяться еще можно. Но примитив же такой, что меня до печенок достал. Уж лучше бы «В шесть часов вечера после войны» показали.
И с чего начать? В принципе в это время лучше всего что-нибудь историко-патриотическое снимать. О, вспомнил! Если не ошибаюсь,[8] Иванов уже свою «Русь Изначальную» написал. Вот и сделать по ней сериал из трех или четырех серий, только не ту малобюджетную гадость, что в начале восьмидесятых у нас сняли, а что-нибудь типа «Александра Невского». Со злобными хазарами, подвигами древних россов, византийскими интригами и нашей местью — набегом конных дружин во второй серии, а потом еще и про разгром Италии «цивилизованными византийцами» показать. Ух, фильм может получиться! Так, пишем. Кто там стучит? Кактусов приехал?
— Здравствуйте, Сергей.
— Здравствуй, Петр. Забирай. Вот свеженькая пачка.
— Вижу. Вот вам новой бумаги еще, завтра опять подъеду.
«…Я считаю, что мероприятия полиции безопасности, проводимые в больших масштабах за последнее время, — пишет представитель действовавшей на Украине айнзатцгруппы „С“, — необходимы по следующим причинам:
1. Положение на фронте в моем секторе стало очень серьезным, так как население, находящееся отчасти под влиянием венгров и итальянцев, которые хаотически отступают, открыто выступает против нас.
2. Усилились налеты партизан, специально пришедших из брянских лесов. Кроме этого, другие партизанские группы, сформированные населением, внезапно появились во всех районах. Снабжение вооружением, очевидно, не представляло трудностей. Было бы неразумным, если бы мы пассивно наблюдали эту деятельность, не принимая никаких мер. Очевидно, что такие меры будут сопровождаться жестокостью.
