гладкой, как стол, равнины, и ее красноватый цвет, и то, как скала меняет свой цвет в зависимости от того, с какой стороны светит солнце. Многие туристы залезали наверх, что очень болезненно воспринималось аборигенами определенных племен, которые кочевали вокруг нее. Для них это место было связано с историей их предков, с теми волшебными вещами, которые здесь происходили во время сновидений. Не случайно рядом с ней так много наскальных росписей, потому что тут творились многочисленные обряды.
С осени 2019 года подъем на Улуру закрыт для туристов, и предполагается, что он будет закрыт навсегда, потому что это священное место для множества аборигенов. Но это лишь одно, самое знаменитое, из таких мест. А когда-то для исконных обитателей Австралии вся земля была волшебной.
Для аборигенов удивительным образом время сновидений по-прежнему существует. И каждый раз, когда они совершают определенные ритуалы, когда они, как кажется европейцам, беспорядочно и бессмысленно кочуют, они повторяют маршруты предков. И те многочисленные и сложные ритуалы, которые они совершали столетиями, воспроизводя то, что делали предки, поддерживали эти деяния в актуальном состоянии и тем самым обеспечивали продолжение жизни. Поэтому доскональное соблюдение этих ритуалов имело для них колоссальное значение.
Важно также отметить, что и сама передача многочисленных, сложных представлений о предках, детальных правил их почитания среди членов племени была также строго регламентирована и ритуализирована. Мы знаем, что практически у всех древних народов существовал обряд инициации. Инициация предполагает, что молодые люди – иногда и девушки тоже, но в основном юноши, – достигшие почти взрослого возраста, для того чтобы стать в полной мере взрослыми, должны уйти из селения, скажем, в лес. Там взрослые мужчины проводят с ним некие обряды, иногда весьма мучительные, после которых они становятся уже настоящими взрослыми – могут вступать в брак, охотиться вместе со своими отцами или старшими братьями и так далее.
В Австралии тоже, конечно, есть процедура инициации. Но у коренных австралийцев и в этом отношении тоже все оказалось куда сложнее, чем мы себе представляем, и сложнее, чем это происходит у многих других народов, по крайней мере, сегодня. Превращение юношей во взрослых молодых людей совершается по-разному у разных племен. Где-то, например, выбивают зуб, где-то надо перенести какие-то еще тяжелые испытания. Но на этом не заканчивается приобщение молодого человека к большому времени сновидений.
Дальше в течение своей жизни человек продолжает взрослеть, и в разные моменты, приходя в разные места и совершая определенные ритуалы, он узнает что-то еще про предков. Когда мальчик становится юношей, ему сообщают часть мифов, важных для его племени. Проходит еще несколько лет, и он узнает еще какую-то часть информации. Такая передача знаний не означает, что его посадили за парту. Ему рассказывают, а одновременно показывают, изображают в танце. Знаменитые австралийские корробори – это не просто хореографическое развлечение, это священные танцы, воспроизводящие какие-то явления из времени сновидений. Потом он еще подрастает, и ему передают еще какой-то фрагмент сакрального знания. В результате только самые старые люди обладают полным объемом знаний о том вечном времени, насколько это доступно для человека.
И еще одна из трагедий австралийских аборигенов заключается в том, что сегодня наблюдается разрыв между старшим поколением и младшим, поскольку молодежь стала жить в городах и стремится вписаться в городскую жизнь белых людей. Мы знаем, что это получалось у них не слишком успешно, но они пытались.
Многие аборигены с конца XIX века жили в резервациях. Было время, когда детей аборигенов забирали, чтобы их учить так, как это принято в современном мире. Это вроде бы делалось с самыми благими намерениями: дети же должны учиться, должны получать европейские знания, иметь такие же возможности, как у всех. Звучит очень логично. Но таким образом они теряли возможность постепенно, по ступенечкам, подниматься и все больше узнавать о жизни своих предков.
В результате молодые люди отрывались от народной культуры, забывали язык, переставали уважать стариков, потому что старики не знают городских обычаев, живут по-другому. Иногда миссионеры обращали их в христианство, обучали их основам наук, но все равно получалось это не очень хорошо, и все равно уходившие в города молодые знали то, чего не знали старики. Цепочка преемственности, связь поколений оказалась прервана.
Замечательный шведский путешественник Бенгт Даниельссон, который в молодости с Туром Хейердалом на плоту «Кон-Тики» пересек Тихий океан, вообще очень много путешествовал в своей жизни. И, в частности, в 50-е годы он ездил по Австралии, где основной его целью было знакомство с жизнью аборигенов. Он написал о своем путешествии по Австралии книгу «Бумеранг».
Даниельссон, конечно, полон сочувствия к аборигенам. Его очень тревожит расизм, существующий в Австралии, волнует бедность аборигенов. Он приезжает в резервации, где они живут в хибарках из жестяных листов, ходят в ужасной одежде. А когда он приезжает вместе с миссионером, тот ему говорит, что они всю одежду, какая у них есть, сейчас надели на себя, потому что знали о его предстоящем приезде. «Как только мы уедем – добавляет он, – они разденутся»[47].
Он видит эту ужасную жизнь аборигенов и искренне за них переживает. Несколько раз он горестно подчеркивает: австралийские власти почти ничего не делают, чтобы помочь аборигенам вписаться в городскую жизнь. Даниельссон – человек, много знающий о древних культурах, о жителях разных частей Океании, но тем не менее он был убежден, что задача властей – вписать аборигенов в жизнь города.
Некоторое время назад белые австралийцы начали извиняться перед уже выросшими детьми аборигенов, которых забирали из семей и таким образом отрывали от корней. Но сегодня, конечно, тех, кто продолжает сохранять преемственность, остается все меньше и меньше. И понятно, что они начинают уходить в города, как бы им ни было сложно там жить. И все меньше людей ведет традиционный образ жизни во всей его полноте. Невозможно сохранять архаический образ жизни, когда рядом существует совершенно другая, во многом привлекательная цивилизация.
Наверное, это означает, что в обозримом будущем культура аборигенов исчезнет полностью или останется, быть может, просто как развлечение для туристов в заповедниках, что будет, конечно, невероятной потерей для всего человечества. Ученые очень многое успели записать, зафиксировать, но далеко не все.
Замечательный австралийский режиссер Питер Уир, которого мы знаем в основном по фильмам, которые он снял уже в Голливуде, – «Общество мертвых поэтов» и «Шоу Трумана», – вообще-то один из классиков австралийской новой волны в кино. У него есть странный мистический фильм под названием «Последняя волна» (1977). На всех платформах фильм идет в разделах мистика, хоррор,
