– А где Елизавета Петровна? – сообразил вдруг он. – Она бы тоже…
Он рванулся по коридору в другое крыло, в ее спальню. Остальные за ним. Топот ног, тяжелое дыхание за спиной, последней бежала Ника. Добежав, Михаил рванул на себя дверь и невольно отпрянул.
Она лежала на кровати навзничь, грудь окровавлена, остекленевший взгляд – в потолок. Лицо Елизаветы Петровны было спокойно, будто она получила, наконец, то, чего так страстно и долго желала. В правой руке – пистолет. Он сразу понял: мертва.
– Что… – послышалось за спиной прерывистое дыхание Сивко.
– Спокойно, – сказал он. – Все назад. Елизавета Петровна умерла.
– А-а-а! – тоненько закричала Ника.
– Дмитрий Александрович, уведите ее!
– Ника, идем вниз.
– Мне страшно…
– Ничего страшного, – попытался успокоить девушку Воронов. – Похоже, она застрелилась…
Застрелилась? Они с Сивко переглянулись.
– Что думаете, Федор Иванович?
– А что? – пожал тот плечами. – Похоже на самоубийство.
– А мотив?
Сивко оглянулся, чтобы убедиться: Воронов уводит Нику. И бросил:
– А ну, зайдем.
И слегка подтолкнул Михаила в спину. Они вошли в спальню Елизаветы Петровны, дверь осталась приоткрытой.
– Ну, что тут можно сказать? – Федор Иванович мельком оглядел комнату и усмехнулся. – Вроде бы все чисто. Следов борьбы нет. Мебель на месте, положение потерпевшей соответствует первоначальной версии о самоубийстве, выстрел сделан с близкого расстояния. В упор. Все признаки налицо. Я бы даже сказал… – Сивко подошел к кровати, на которой лежало тело, и принюхался. – Порохом пахнет. Его следы на одежде. Дуло приставили к груди. Она или… Будем считать, она сама. Похоже, умерла сразу. Выстрел в область сердца. Крови немного. Попала аккурат в точку. Будем считать, что она сама, – повторил он.
– По прежней работе не скучаете, Федор Иванович? – поинтересовался Михаил.
– Как ты сказал? – слегка растерялся Сивко. – По какой работе?
– Вы ведь следаком раньше были.
– А, похоже, мы с тобой коллеги, – усмехнулся Федор Иванович. – Были.
– Почти. Я по другой части.
– Узнаю опера. Но откуда ты…
– Я все гадал: где же я вас видел? Да на фотографии! На старой фотографии!
– На какой фотографии? – мрачно спросил Сивко.
– Вы работали следователем прокуратуры не в Москве, а в областном центре довольно-таки далеко отсюда. Город, откуда родом и Бейлис. Или Людмила.
– А про Люську ты откуда… Врешь! – хрипло рассмеялся Сивко. – Блефуешь!
– Может быть.
Он перехватил взгляд Федора Ивановича, направленный на пистолет. К оружию они бросились одновременно.
– Отпечатки… – прохрипел он, когда рука Сивко потянулась к пистолету. – Нельзя…
– Нас…ть, – выругался тот и попытался завладеть оружием.
Этого Михаил не мог допустить, завязалась драка. Федор Иванович сопротивлялся отчаянно, но Михаил был моложе, физически сильнее и к схватке хорошо подготовлен. Провел бросок через бедро и, когда противник уже лежал на ковре, применил болевой прием. Сидя верхом на Сивко, заломил ему руку, потом надавил. Тот закричал от боли.
– Хватит? – спросил Михаил.
– Пусти-и-и…
Федор Иванович застонал, захват и болевой прием были проведены профессионально. Он потянулся к пистолету, лежащему на кровати. И только когда оружие было уже у него в руках, отпустил Сивко и встал.
– Ну и что делать будешь? – спросил тот, сплевывая розовую слюну на персидский ковер. В драке Федору Ивановичу разбили губу.
– Так спокойнее, – сказал он.
– Значит, она нас всех перехитрила, – усмехнулся Сивко, поднимаясь. – Приехала с телохранителем. Ловко!
– Назад! – велел Михаил и поднял пистолет.
– Неужто ты меня застрелишь?
– Первый выстрел будет предупредительным, как и положено по инструкции. Второй – в ногу.
– Все, все! Я понял. Форму потерял, – пожаловался Сивко. – Старею. Да и не мое это, кулаками махать. Может, поговорим?
– Поговорим. О чем?
– Нервы сдали. Этот «ТТ» ни тебе, ни мне не нужен, – вздохнул Сивко, садясь в кресло. Михаил опустил пистолет.
– Тогда зачем ты к нему кинулся?
– Я ж говорю: нервы сдали. Ты ведь черт знает что подумал. Ну, было. Так когда это было?
– Я знаю, что тебя из органов поперли. И знаю, за что.
– Ну, ну. Успокойся. Сам-то почему ушел?
– Откуда ты знаешь, что ушел?
– Был бы ты ментом, она бы к тебе никогда не обратилась. Потому что ментов Лиза боялась хуже смерти. Чуяла кошка, чье мясо съела.
– Я вижу, тебя труп не пугает, – кивнул он на Елизавету Петровну.
– Да уж… Насмотрелся, – скривился Сивко. – А хорошая компания подобралась! Бывший следователь, бывший мент… Эксперта только не хватает. А то бы мы и протокольчик сляпали, и…
– Вот именно: сляпали.
– Послушай, Миша…
Сивко не успел договорить, в коридоре послышались шаги. Вскоре в дверь заглянул Воронов.
– Ника внизу. А что у вас тут… – и осекся, увидев в руке Михаила пистолет. – Ого! Сообразительный молодой человек!
– Предупреждаю: я буду стрелять на поражение.
– Если?
– В случае необходимости.
– Ну, стреляй, – скривился Воронов и пошел прямо на пистолет.
Михаил растерялся:
– Дмитрий Александрович…
– Стреляй!
Сивко встал и тоже шагнул к нему. Кулаки сжаты, взгляд недобрый. Выбора не было. Он нажал на курок. Раздался сухой щелчок, Воронов рассмеялся.
– Что за черт? – Михаил с недоумением смотрел на пистолет у себя в руке.
– Хе-хе, – проскрипел Сивко. – А патронов-то в магазине больше нет!
– Успокоился? – с усмешкой спросил Воронов.
Михаил выругался и отшвырнул пистолет.
– Купили тебя, – хмыкнул Сивко. – Что, сыщик? А хорошо ты потоптался на месте преступления и как грамотно обошелся с орудием убийства! Пять баллов!
– Вы знали, что в обойме больше нет патронов? – Он в упор посмотрел на Воронова.
– Откуда, Миша? – ласково улыбнулся тот.
– Это же ваш пистолет!
– У меня была полная обойма. А вот куда дела патроны Лиза, когда стащила его из моей спальни, и почему оставила только один, для себя, это следствие пусть выясняет.
– И ты знал, что пистолет не заряжен? – спросил Михаил у Сивко.
Тот хмыкнул и потрогал разбитую губу.
– Мальчишка, – нежно сказал Воронов.
– Супермен, – ухмыльнулся Сивко.
– Да-а-а… – покачал Михаил головой. – Челы вы, конечно, крутые, но доказать ее самоубийство будет непросто.
– А мы попробуем, – усмехнулся Федор Иванович.
– Я не верю, что вы в сговоре!
– Миша, о чем ты? Какой сговор? У Елизаветы Петровны сдали нервы, вот она и застрелилась, – вздохнул Дмитрий Александрович.
– А зачем ей было стреляться?
– Потому что она убила Бейлис, – весомо сказал Сивко.
– Но почему?
– Поскольку она умерла, я могу выдать ее тайну. Все равно эта история всплывет. Но не хотелось бы здесь. – Федор Иванович посмотрел на труп и поморщился. – Может, в другом месте?
– Давай выкладывай подробности, – кивнул Воронов. – Я, например, не в курсе.
– А я все знаю со слов Люськи, – сказал Сивко. – Может, в кабинет пройдем?
– Миша, ты не возражаешь? – с улыбкой спросил Дмитрий Александрович.
– Не возражаю! – А что ему оставалось?
– Тогда идем?
Михаил в последний раз оглядел место происшествия. Ну и как теперь это объяснить полиции, когда она прибудет? Кровать, на которой лежит труп, сдвинута, положение тела тоже изменилось, на рукояти «ТТ» и на курке его отпечатки пальцев, сам пистолет валяется черт знает где. В комнате бардак, следы драки, на ковре кровавое пятно: Сивко сплевывал слюну из разбитого рта. В общем, полный провал. Его свидетельские показания против показаний Сивко. Да еще и Воронов примет сторону приятеля. Наверняка. Если тот докажет, что у Елизаветы Петровны был мотив. А вид у Сивко решительный.
Не похоже, что они в сговоре. Они не могут быть в сговоре. Это случайность. И неужели она и в самом деле застрелилась? Поди теперь докажи обратное!
– Ты идешь, Михаил?
Он нехотя вышел из комнаты, и Дмитрий Александрович аккуратно прикрыл за ним дверь. Интересно, почему еще не приехала полиция? И о чем думает Гарик, черт его возьми?!!
Ликер
– Мне надо выпить, – хрипло сказал Сивко, усаживаясь в кресло. Вид у него был помятый, из разбитой губы все еще сочилась кровь.
– Что так, Федя? Трубы горят? – с иронией спросил Воронов.
– Нервы ни к черту.
– У всех нервы.
– Жалко тебе, что ли? Вели водки принести.
– Кому велеть? – в упор посмотрел на него Дмитрий Александрович.
– Где этот твой… Фриц? – поморщился Сивко.
– Зигмунд? Я его запер в кладовке. А ключ при мне. – Дмитрий Александрович похлопал по карману брюк.
– Запер? Почему запер? – оторопел Сивко.
– У Михаила спроси.
– Я подумал, что Зигмунд столкнул Таранова с башни, – поспешил пояснить тот.
– Зачем?
– Они довольно-таки напряженно выясняли отношения за два часа до его падения. И договорились встретиться у лестницы, ведущей на смотровую башню. Таранов переспал с Никой, а потом ее бросил. Отец, понятное дело, на него разозлился.
