мальчик может дожить до шестилетнего возраста. Тут мы уехали в Казахстан, надеясь на лучший климать, и там я был председателем союза безбожников и гнал церковь. Ребенку пять лет, здоровье его хуже и хуже. До нас дошел слух, что в г. Петропавловск выслан на поселение знаменитый профессор по детским болезням. От нашего селения нужно было ехать 25 верст на лошадях до ближайшей станции. На Петропавловск всего один поезд в сутки. Ребенку совсем плохо, и я решил поехать и пригласить профессора к нам. Когда я подъезжал к станции, то поезд на моих глазах ушел. Я опоздал на несколько минут. Что было делать: оставаться сутки ждать, а там жена одна и вдруг ребенок умреть без меня? Подумал и повернул обратно. Приезжаю и застаю следующее: мать, рыдая, стоит на коленях у кроватки, обняв уже холодеющия ножки мальчика.
Местный фельдшер только что ушел, сказав, что это последния минуты. Я сел за стол против окна, взял голову в руки и предался отчаянию. И вдруг вижу как наяву, что отворяются двери сарая и из них выходит покойный брат О. Владимир, он держит в руках, лицом от себя, наш образ Спасителя. Я обомлел, вижу, как он идет, как на ветру развеваются его длинные, русые волосы, слышу, как он открывает входную дверь, шаги его слышу. Я весь остолбенел и похолодел, как мрамор. Он входит в комнату, подходит ко мне, молча передает мне образ в руки и как видение исчезает. Я не могу передать словами, что испытал, но я бросился в сарай, отыскал в сундуке образ и положил его на ребенка. Утром он был совершенно здоров! Приглашенные лечившие его врачи только руками разводили. Сняли гипс. Следов туберкулеза нет. Тут я все понял, я понял, что есть Бог, понял молитвы брата!Я немедленно заявил о своем выходе из союза безбожников и не скрывал происшедшего со мной чуда. Везде и всюду я возвещаю о случившемся со мной и призываю к вере в Бога. Не откладывая, мы уехали под Москву к моим родителям, где они поселились по окончании срока ссылки. Окрестили сына, дав ему имя Георгий». Я простилась с Борисом и больше его не видела. Когда приехала в Москву в 1937 году, то узнала, что после крещения он с женой и ребенком уехал в Кисловодск на Кавказ. Борис везде открыто говорил о своем заблуждении и спасении. Через год он, будучи совсем здровым, неожиданно скончался, и врачи не определили причины. Его убрали большевики.
32. Св. мученик О. Валентин
В церкви Никола Большой Крест был очень старый, известный своей непоколебимой стойкостью против большевиков и открыто воcстававший против Сергия и его декрета, О. Валентин Свенцицкий. Церковь при его служении бывала так полна, что стояли не только на лестнице, но и во дворе массы людей. Большевики его, конечно, замучали бы в ссылке, если б он не заболел и не умер своей смертью.
Слава о нем пронеслась далеко, и большевистской власти, где цель оправдывает средства, нужно было дискредитировать его обычной ложью перед верующими. Он умирал без сознания, а они напечатали во всех газетах письмо, якобы написанное им перед смертью, где он обращается ко всем прихожанам, прося последовать ему, он якобы приносит покаяние в своем заблуждении, поняв его в последния минуты. Просит последовать митрополиту Сергию и признать декрет и поминовение. Под письмом подложная подпись. Большевики устрорили ему грандиозные похороны. Многие из прихожанъбыли введены в заблуждение и перешли в Сергианские церкви, но одаренные умом поняли новую дьявольскую хитрость в подложной подписи. Время это было страшное, невообразимое. Отказавшихся от поминовения и не согласных подписать требования, связанные с декретом, стали немедленно арестовывать и расстреливать, не стесняясь численностью. Как передавали в то время на ухо друг другу, в течение одного месяца бьло в Москве расстреляно до 10-ти тысяч человек начиная с митрополитов и кончая псаломщика а миряне по всей России расстреливались мим лионами, заточались в тюрьмы и ссылались ужасные условия концлагеря Севера и Сибири Лубянка в Москве стала местом массового мученичества. Прохожие старались избегать проходить около дома смерти ГПУ, т. к. стоял далекое пространство нестерпимый трупный запах; Трупы увозились по ночам, это старались делать; как можно скрытнее, но не успевали с вывозом Не все отказавшееся духовенство было арестовано немедленно. Некоторых, известных своей стойкостью, с целью оставляли при их храм; несмотря на проповеди их, призывающие неповиновению. Это бьша политическая цель. Г следило и отмечало всех, кто посещал эти храмы! и постепенно люди эти арестовывались или просто исчезали, как и священники, обвиненные по 58 п. 10 как контрреволюционеры. Первое время духовенство, признававшее Сергия, оставлялось на местах, но как только улеглась первая волна. арестов и расстрелов, стали выбирать и из среды их тех, в ком сатанинская власть чувствовала веру в Бога, но подчинившихся по малодушию или недомыслию. В глубине сути всех гонений, конечно, стояла борьба слуг антихоиста с верой в Бога, а обвинение в контреролюцiи оправданием этих гонений: Личность митроп. Сергия была пресмыкающаяся перед властями. Многие задавали другь другу вопрос: «Неужели митроп. Сергий принимает участие в гонениях и разрушениях храмов?» Некоторые не допускали, чтоб он принимал активное участие в этом, но, к сожалению, это было так. Я могу привести лично мне известный пример, подтверждающий его фактическое участие в этих делах.
В церкви Никола Большой Крест пела в хоре молодая девушка, очень скромная и симпатичная. Вся ее семья была религиозная, и следовательно, не признавали Сергианской церкви. Мы познакомились, и я с Андрюшей ездила не раз к ним на дачу под Москвой. Верочка служила на главном почтампте в Москве, она была приветливая и миловидная. В ее отдел приходил по делам службы какой-то начальник из ГПУ, он увлекся ей, стал с ней заговаривать, к ужасу ее и ее семьи, спросил их адрес. Перепугавши, конечно, всех, он приехал неожиданно на дачу. Ведь намерений этих страшных людей никогда нельзя было узнать. Поздоровавшись, вынул коробку пирожных, что в то время простому смертному было недоступно, и отдал Верочке, прося принять его как гостя. Стал приезжать часто и ухаживать за ней. Наверное, все под платьем потихоньку крестились, прося избавить от такого гостя, но делать было нечего. Один раз он застал меня с Андрюшей у них. На вид ему было леть 30 и довольно интересной наружности. Почти сейчас же пошли гулять, кроме отца и матери Верочки, и мы с Андрюшей поспешили ретироваться. Верочка говорила, что он мог бы ей и
