«Я же его любила, — попыталась она убедить себя, но не получилось. Мысль обогнула сознание, затерявшись в пространстве. Лена попробовала еще раз: — Он хороший, добрый, он меня любит, ради него я бросила Олега…»
Она ощутила тихое раздражение. Олега она бросила потому, что бросила, и если бы не Иван, то она так бы и изображала покорную домохозяйку, возможно, до самой старости. Еще пару месяцев назад она мечтала о том, чтобы хотя бы было с кем сходить в кино, чтобы хоть кто-нибудь подарил цветы, а теперь выяснилось, что не нужен ей кто-нибудь. Наверное, какие-то важные центры в мозге из-за того, что их слишком долго не задействовали, усохли и перестали функционировать. И размочить эти «корки» нет никакой возможности. По всему выходило, что мужик в качестве спутника жизни ей был нужен лишь как факт, как подтверждение собственной полноценности, но, получив в руки этот факт, полноценной она себя так и не почувствовала.
«Что ж это такое? — тоскливо размышляла Лена, забыв про топтавшуюся в непосредственной близости от эпицентра переживаний помятую семейную пару, желавшую отделаться от болезненно-серой соседки. — Может, и нет никакой любви? Как же так? Два нормальных, в общем-то, мужика исчезли без следа, просочились, как вода сквозь сито, и даже ничего внутри не осталось, не зацепилось».
Лена попыталась посмотреть на результат со стороны. Нет, осталось. Осталось четкое ощущение упущенной возможности, поскольку если уж и принимать отсутствие пресловутой любви как данность, то надо было хватать хоть что-то.
«И что, потом всю жизнь мучиться, терпеть?» — поинтересовалась она сама у себя. Лена представила лицо Ивана, его улыбку, его руки, и вдруг слезы градом хлынули по ее щекам, окончательно расстроив Кольку с Веркой, у которых выдыхалось дома открытое пиво. В этот радостный для супругов момент жизнь подсунула им прибабахнутую соседку, обтиравшую в коридоре юбкой плинтуса и рыдавшую как младенец.
Лена с облегчением вздохнула. Нет, Ивана она все-таки любила. Значит, не все потеряно.
— Ты не реви, — виновато сказал Колька, пытаясь ускорить и побыстрее закруглить осуществление акта милосердия. — В жизни чего только не бывает. Мало ли…
Почему соседка плачет и что у нее стряслось, ему было неважно, но стоять в коридоре уже надоело, тем более что по телевизору скоро начинался футбол.
— Нету меня ключа, — выдохнула Лена. По логике либо Колька, либо Верка должны были нарушить паузу и сообщить, что произошло, но похмельные супруги лишь тупо моргали и переглядывались.
А где Иван? — у нее язык не повернулся спросить, что с ним случилось. Не из суеверия, а по какому-то необъяснимому внутреннему порыву Лена озвучила именно этот обтекаемый вариант.
— Шут его знает, — неожиданно зевнула Верка. — Тебе лучше знать.
— Как это? — Лена нервно хихикнула.
— Я так мыслю, — встрял Колька. — С кем Ванька спит, тому и докладывает. А моя жена — баба честная…
— Да, — с достоинством крякнула Верка и выпятила грудь, проступавшую под халатом почему-то в районе живота.
— А что тут все орали-то? — в горле затрепетал стон, а к глазам снова подступили слезы. Дыхание предательски сбилось.
— Так батарею прорвало, все комнаты по стояку затопило. Тут не то что заорешь, удавишься с горя. У Галки вон дивану каюк. Новый почти, лет семь, не больше, простоял или меньше? — Колька сурово сдвинул брови и начал копаться в памяти. — Верка! Когда Кульковы съезжали, в каком году?
— Которые это Кульковы? Окстись, Михална до сих пор живет…
— Да нет, Виталька ихний когда женился…
— Иван не приходил? — прервала вечер ностальгических воспоминаний Лена. — Когда вы его в последний раз видели?
— Ну, ты спросила! — загоготал Колька. — Чего это «последний»? Небось свидимся еще.
Сцепив зубы, Лена попыталась растормошить Веру.
— Вера, вы сегодня Ивана видели?
— Так тебе полегчало? — неожиданно просветлела Верка.
— Полегчало, полегчало, — заторопила ее Лена.
— Ну и ладненько. Прощевай, соседка, а нам некогда, — и пихнув мужа в бок, Верка поволокла его домой.
— Подождите, — взмолилась Лена.
— Кстати, — выглянула напоследок тетка, — в консультацию вставай по месту жительства, чтобы далеко не таскаться. А то упаришься с баночками бегать.
«С какими баночками? Какая еще консультация? Сборище идиотов», — стучало в голове.
Значит, жизнь еще не кончена. Слишком умную и проницательную интуицию захотелось как следует пнуть, чтобы в следующий раз не высовывалась. Наверняка Иван просто опоздал и сейчас мечется у ее работы. Схватив такси, Лена помчалась обратно.
Через час катания по маршруту общежитие-работа-общежитие Лене стало ясно, что Ивана нигде нет. Она не знала, что и подумать. Постучав для порядка еще раз и покрутившись у наполненной пустой чернотой замочной скважины, она, наконец, решила поехать домой.
Было уже совсем поздно. Пустынные улицы казались прекрасными и таинственными, дневной мусор был надежно скрыт ночным сумраком, стук ее каблучков по тускло блестевшему асфальту россыпью гулкого эха уносился вдоль умытых недавним дождем бордюров. Внезапно Лена вздрогнула: от стены дома отлепилась огромная фигура и, ломая кусты, выпала перед ней на дорогу. Под фонарем замер исполинского роста мужик. Его тень утыкалась в приросшие к маленькой лужице Ленины ноги. Она хотела ее перешагнуть, но не успела, сбившись с ритма ходьбы из-за позднего прохожего. У него к девушке совершенно явно были претензии, поскольку уступать дорогу он не собирался.
— Здрасьте, — просипела Лена, надеясь разглядеть его особые приметы, одновременно сомневаясь, что у нее будет шанс кому-нибудь их сообщить. Если намерения у него недружелюбные, то вряд ли он просто спросит «который час»…
— Который час, не подскажете? — От его голоса сердце съежилось до размеров грецкого ореха и свалилось куда-то вниз.
Его физиономия оставалась в тени, свет фонаря слепил Лену и не давал возможности взглянуть опасности в лицо. Единственное, что она поняла, что если это смерть, то она абсолютно лысая и лопоухая. Это было крайне обидно и невозвышенно.
— У меня часов нет, — пискнула Лена, глядя на черный силуэт угловатого черепа.
— Счастливая, значит, — мужик шагнул навстречу.
— Вряд ли, — пронеслось в ее голове.
— Жених-то есть?
Мысли затрепетали суетливыми головастиками: как лучше? Чтобы был или чтобы нет?
— Да, — почти беззвучно кивнула Лена.
— Это хорошо, — кивнул прохожий. — Замужество — дело серьезное, смотри не ошибись.
И тут Лена наконец-то разглядела его лицо. Лучше бы она его не видела, поскольку именно таких уродов рисовали в современных мультиках, чтобы напрочь разрушить незрелую детскую психику.
