Меня продолжает привлекать и „тарзанья“ тема. Идея — Тарзан островов Южных Морей. Подобрал имена — Румата и Юмэ — остаётся изобрести сюжет и писать. Есть и ещё кое-какие кадры. Но здесь я боюсь пойти по дорожке незабвенного кадета Биглера. Стихи не пишутся».
По найденной наконец-то рукописи знаменитого перевода Киплинга, упоминаемой в книгах, дневниках и письмах АБС не однажды, мы можем сегодня точно восстановить даты работы над текстом: 25.09.52 — 4.04.53. В этих тетрадях: одной довольно толстой, с картонной обложкой и нескольких тонких, по двенадцать листов, исписанных аккуратным мельчайшим почерком, датировка предельно точная, поэтапная и даже с указанием страниц книги-оригинала.
«О, это было одно из сладчайших чтений в моей жизни!» — вспоминает БН.
Любопытна ещё одна деталь в том же октябрьском послании. Аркадий разобрался, наконец, с местными причудами почты в отношении военных, местонахождение которых — 6-й километр Елизовского тракта — строго засекречено, и теперь объясняет брату, что бессмысленно слать телеграммы и даже письма на почтамт — только на номер части и лучше заказным — надёжнее. Но всё равно идти они будут в Москву дней десять, а из Москвы — не меньше месяца — хоть авиапочтой, хоть голубиной. С этим надо смириться, потому что Камчатка — это вам не Петергоф.
Однако продолжим тему литературную. В 1953-м он уже не просто пишет практически каждый день — он начинает подсчитывать, с какой скоростью пишет, то есть явно вырабатывает в себе профессионализм.
Общая тетрадка в линейку открывается стихотворением «Чёрный Остров» (28 ноября 1952 года).
Чёрный Остров Сюмусю,Остров ветра Сюмусю,В скалы-стены СюмусюБьёт волнами океан.Тот, кто был на Сюмусю,Был в ту ночь на Сюмусю,Помнит, как на СюмусюШёл в атаку океан,Как на пирсы СюмусюИ на доты СюмусюИ на крыши СюмусюС рёвом рухнул океан.Полчаса на Сюмусю —Сто веков на СюмусюВ снежных сопках СюмусюБесновался океан.А наутро, Сюмусю,К скалам-стенам СюмусюМного трупов, Сюмусю,Вынес Тихий Океан.Чёрный Остров Сюмусю,Остров страха Сюмусю.Кто живёт на Сюмусю,Тот глядит на океан.
Похоже на перевод с японского, но скорее просто стилизация под впечатлением совсем недавнего цунами. В любом случае после этого стихотворения и сомнений не остаётся, что был он в те страшные дни не только на Парамушире, но и на Шумшу — самом северном острове в Курильской гряде, то есть самом близком к Камчатке.
Дальше в той же тетрадке идёт рассказ «Первые», датированный мартом, потом неоконченная повесть «Сальто-мортале» (июнь 1953-го) и в самом конце на отдельной страничке вот такой планчик:
-----
«ххх
ххххххх — Salto-Mortale — 150 листов, 3 м-ца, 50 л/м, 2 листа в день
Палачи — 100 листов, 4 м-ца — 25 л/м, 1 лист в день
хххххх
хххххх — Линда versus Хиус — 120 листов, 4 м-ца, 30 л/м, 1 лист в день
Пьесы:
-----
Кажд. умирает по-своему — 9, 10 2 (зачеркнуто) 1 листа в день
х — В отдаленной местности — 9 (зачеркнуто), 10, 11 2 (зачеркнуто) 1 листа в день
Секретное производство — 9, 10, 11 * 2 (зачеркнуто) 1 листа в день
Первые — 12 листов, — 2 м-ца — 1 лист в 5 дней»
-----
Там, где перечислены пьесы, цифры даны по-японски. Любил он так поразвлечься. Но главное, смысл этих цифр не совсем понятен, как, впрочем, и смысл крестиков слева от названий.
К сожалению, среди тетрадей, потерявших обложки, среди стопочек листов, сцепленных скрепками, среди разрозненных, выдранных, мятых страниц и даже узеньких полосок-обрывков — в той самой папке, которую описывают АБС в «Хромой судьбе», удалось найти не все перечисленные произведения. Возможно, какие-то из них уже просто не существуют в природе, другие, даст бог, ещё найдутся, но в любом случае, изучение такого архива — дело литературоведа, а не биографа. Для меня же было просто безумно интересно прочесть все эти карандашные и чернильные наброски, помогающие проникнуться его настроением, его взглядом на мир, его чувствами того времени, понять, как зарождались именно тогда, не побоюсь этого слова, великие замыслы.
А замыслов было уже не счесть — и у Аркадия, и у Бориса. Они в тот период начинают регулярно поругивать друг друга, подсказывать друг другу что-то, помогать друг другу, подталкивать к новым мыслям… У них уже многое получается, и они знают наверняка, что рано или поздно получится всё, абсолютно всё, надо только работать — не по вдохновению, а профессионально, заставляя себя каждый день выдавать определённое количество текста. Ну и конечно, надо придумать, найти способ, научиться проталкивать сделанное в печать. Потому что профессионалы не пишут в стол. Они думают уже и об этом. И они чувствуют, определённо чувствуют приближение скорых перемен. Сформулировать это, назвать словами невозможно — ведь ничего не происходит — ничего! — всё по-прежнему, но именно тогда, в январе-феврале 1953-го что-то необъяснимое и радостное зарождается словно бы в самой природе.
И наступает 5 марта. День, совершенно особенный в истории всей страны, он оказывается очень значительным и в биографии АБС. Письмо, написанное Аркадием брату именно в этот день, хочется процитировать здесь достаточно полно и прокомментировать достаточно подробно.
Ну, во-первых, немаленькое это письмо начинается с длинного и весьма серьёзного рассуждения о литературных планах. И легко видеть по тону, что тема эта для братьев уже почти дежурная. Во-вторых, именно 5 марта Аркадий впервые внятно формулирует идею будущей «Страны багровых туч», так как наброски к ней уже сделаны и не раз, но в отличие от предыдущих писем осени 1952-го, ему теперь ясно в чем проблема. Ему не хватает практических знаний о технике, об экономике, о производстве. А хочется сделать этакий научно-фантастический вариант достаточно модного в ту пору производственного романа Василия Ажаева «Далеко от Москвы». Позднее АБС поймут, до какой степени можно минимизировать техническую составляющую в НФ. Но с первой повестью у них ведь примерно это в итоге и получится — производственная НФ, только интереснее, чем у Ажаева, и в литературном отношении куда сильнее.
А ниже в письме от 5 марта идёт такой текст:
«Как видишь, моя литературная программа начала меняться в самом начале. Следующее на очереди — „Каждый умирает по-своему“ — пьеса. Ты прав, пьесы мне нравятся именно этой благословенной возможностью отделаться от дурацких интерлюдий между зернами необходимого материала. Тем более что сюжет моей пьесы позволяет с успехом обойтись безо всяких описаний. А ведь есть чудесные пьесы, верно? Возьми „Опасный поворот“ (Джон Б. Пристли. — А.С.). Или „Сорок девятый штат“ (Джеймс Олдридж. — А.С.). Или „Тележка с яблоками“ (Бернард Шоу. — А.С.). Кстати — а-а-а! — немедленно найди в магазинах эту пьесу и сейчас же вышли мне. По-английски, конечно. Она называется, кажется, „An apple chart“ или что-то в этом роде. Так вот, я совсем не так предубежден против пьес, как ты. Собственно, как я уже тебе, кажется, писал, эта пьеса почти написана, остались мелкие изменения».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
