У меня спирает дыхание и начинает зашкаливать пульс. Они говорят об Андрее, я в этом уверена и теперь уже волнение перерастает в настоящую панику.
- Хотел бы я в этом поучаствовать, - хмыкает самый младший из них.
- Витёк, ты пыл свой поумерь, - скалится старший из охраны – двухметровый громила с обезображенным лицом. - Ты работаешь без году неделю. Поставили охранять объект, значит охраняй.
- Дело говоришь, Серёга, - произносит седовласый мужчина, кинув взгляд в мою сторону. – И вообще, вы бы поменьше болтали ребята. За работу.
Охрана распределяется по парам и расходится в разные стороны. Двое остаётся стоять у ворот на посту. Андрей говорил, что в этой глуши безопасно. Ни одна живая душа, кроме доверенных лиц, не знает, что мы прячемся здесь.
Опасность витает только над моим мужем. Уже сегодня состоится ежегодный благотворительный вечер, на котором предрешиться наша судьба. От предвкушения чего-то пугающего у меня потеют ладони и пересыхает в горле. Если с Андреем что-нибудь случится, я этого не переживу, особенно после тех слов, что я сказала ему напоследок в пылу.
Вскоре Илюша просыпается, и мы возвращаемся в дом. Поднявшись на второй этаж, я кормлю его, недолго играю, а затем читаю книжки и мысленно схожу с ума в красках рисуя себе события сегодняшнего вечера. У меня сердце кровью обливается. Месиво, стрельба, загубленные души... Кто-то выйдет из этой борьбы победителем, а кто-то проигравшим. Что если чиновник окажется продуманнее, чем Андрей?
Чтобы занять себя чем-то помимо негатива – звоню маме. Мы долго болтаем о всякой ерунде и даже шутим, но смех у меня выходит неестественным. Я не могу радоваться жизни, когда так сильно напряжена каждая клеточка моего тела.
Евгения зовёт меня на ужин, но я вежливо отказываю. Подхожу к окну, смотрю на разгуливающих по территории охранников и думаю о том, что обязана увидеть Андрея. Сегодня, сейчас, немедленно, чтобы потом уже не было поздно. Я должна сказать ему о том, что люблю и ни капли не жалею о нашей самой первой встрече. Всего лишь посмотрю в его глаза, скажу важные слова и тут же вернусь к сыну.
Открываю дверцу шкафа и нахожу там самый презентабельный наряд из имеющихся. Я выбираю чёрный брючный комбинезон и такого же цвета балетки. Распускаю пучок, который я собрала после душа на скорую руку, придаю волосам объем.
- Нина, ты куда-то собралась? – спрашивает встревоженно няня, когда проходит в нашу спальню.
- Евгения Александровна, милая, побудете с Илюшей? Мне ненадолго нужно отлучиться! Молоко я оставлю в холодильнике!
- Я посижу, конечно, но разве… разве Андрей Вячеславович разрешил покидать территорию дома?
- Нет. Нет, он не разрешил. Он вообще не знает об этом.
Евгения прикрывает ладонью рот и укоризненно качает головой. Она осуждает меня, наверное, но я не могу поступить иначе.
- Берегите Илюшу, пожалуйста, - киваю на мирно спящего в кроватке сына. – Я постараюсь приехать как можно раньше.
- Не беспокойся, Нина. Я присмотрю за ним.
У меня нет чёткого плана к действию, но неожиданно всё складывается само собой.
Я осторожно спускаюсь на первый этаж и замечаю вошедшего в дом Витька. В его правой руке оружие, во рту торчит зубочистка. Наверняка он возомнил себя крутым гангстером раз так беспечно прогуливается по дому с пистолетом.
Увидев меня, он усмехается: по-доброму и даже где-то с симпатией. Прищурив глаза, наблюдает за тем, как я спускаюсь по деревянной лестнице и останавливаюсь напротив него.
- Я зашёл выпить чего-то холодненького, - объясняется он. – У вас есть что-то в холодильнике?
- Да, Евгения приготовила узвар, - киваю ему. - Хочешь угощу?
Витя довольно кивает и направляется за мной на кухню. Так, кажется, называли парня коллеги. Я чувствую его неоднозначные взгляды, блуждающие по моему телу, и ощущаю, как спирает дыхание. Возможно, это глупая авантюра, но я уже в неё ввязалась.
Открыв холодильник, достаю запотевший графин с компотом. Наливаю в стакан, протягиваю его Витьку.
- Спасибо, - лучезарно улыбается он.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кладёт оружие на кухонный стол, делает несколько жадных глотков и мигом осушает содержимое стакана.
- Можно ещё?
- Конечно, - киваю в ответ.
Повторяю ту же процедуру под внимательным взглядом парня. Сердце колотится в груди словно сумасшедшее, хотя в каком-то роде я и есть сумасшедшая раз на такое отчаялась.
Наши пальцы соприкасаются, Витёк расслабляется вовсе и открыто на меня пялится.
- Хороший домик, - завязывает разговор. - Весь из дерева.
- Да, здесь всё ещё пахнет сосной. Наверное, построен не так давно.
- Думаю, что не больше года назад, - с видом знатока произносит он. – Тебя Ниной зовут?
- Да, - киваю я. – А тебя Витей?
- Откуда знаешь? – усмехается парень.
- Слышала, что так тебя называли ребята из охраны.
Витя слышит шорох во дворе и подходит к окну. Расслабленно вдыхает, отодвинув шторку, поворачивает голову в мою сторону и роняет стакан с недопитым компотом на пол, потому что в этот момент я направляю оружие в его голову.
- Ты чё?! – вскрикивает он. - Совсем дура? Положи пушку на место!
- Витя, спокойно. Выходи на улицу и заводи машину, - отвечаю ему дрожащим голосом. - Мне нужно в город. Ненадолго.
- Нина, давай по-хорошему, - он испуганно оглядывается по сторонам и вскидывает руки в воздух, словно сдаётся. – Я никому не скажу о нашем недопонимании, а ты опустишь оружие и передашь его мне.
- Веди меня к машине, - твёрдо стою на своем.
Витя трусливо пятится в сторону выхода. Видно, что он тоже волнуется, потому что у него подрагивают руки.
На улице в этот момент никого – охрана обходит территорию, а Витя должен был стоять на посту у ворот. Мне везёт второй раз за день.
Он щёлкает брелком от автомобиля, забирается на переднее сиденье. Я с грустью смотрю на окна нашего домика и мысленно молюсь о том, чтобы с Илюшей всё было хорошо. Евгения обещала за ним присмотреть, а Андрей сказал, что здесь надежнее некуда.
Витя заводит автомобиль и плавно катит по ухабистым дорогам, не забывая при этом странно коситься в сторону направленного на него оружия.
Глава 43.
***
Витя заводит автомобиль и плавно катит по ухабистым дорогам, не забывая при этом странно коситься в сторону направленного на него оружия.
- А ты пиздец отчаянная, - произносит он, нарушая молчание.
От нечего делать рассматриваю в полумраке его белесые ресницы и брови, прямой нос и тонкие губы. Он нервничает и кусает щёку изнутри, но виду, что боится, не подаёт. Я была права, когда предполагала, что Витя мой одногодка.
– Наверное, в чем-то на меня похожа, - продолжает разговор. - Я жил с отчимом и матерью до зимы позапрошлого года. Он лупил нас безбожно, живого места не оставалось, а потом я не выдержал и что есть силы вмазал ему по лицу, да только не рассчитал удар. Отчим отлетел, ударился головой об угол бетонной плиты и умер на месте. Пока скорая доехала, он уже окочурился. Мне дали условный срок, повезло.
У меня затекает рука от того, что вот уже тридцать минут я направляю оружие на человека. Мне кажется, что Витя специально меня отвлекает, поэтому не расслабляюсь ни на секунду.
- Мне не интересны твои истории из жизни, - отвечаю грубо. – Лучше перезвони своим ребятам и скажи, что всё в порядке. Мы проедемся в город и скоро вернемся, а они пусть тщательнее охраняют моего сына.
Витёк кивает и достает из кармана телефон. Не переставая следить за дорогой, звонит своим коллегам и в точности докладывает всё то, что я только что сказала. В динамике звучит ругань и отборный мат, даже я его слышу на пассажирском сидении. Витя оплошал и страшно представить, что за это с ним будет, но я не позволяю жалости просочиться в свой мозг. В каком-то смысле мне повезло, что именно Витя вошёл тогда в дом и оставил без внимания оружие. Будь на его месте кто-то более опытный у меня бы не было ни единого шанса.
