Джетри осторожно отодвинулся и снял пальцы с ручки. Он снова просмотрел список товаров, которые уже какое-то время предлагались для покупки, – и улыбнулся. Разумная цена, хорошая плотность, изделия из настоящего дерева, которые должны хорошо продаваться как на земном, так и на лиадийском рынках. Да. Он протянул руку и нажал кнопку покупки.
Его экран моргнул: предложение принято, сделка заключена. Джетри кивнул и вернулся к списку, успокоенный тем, что вложил часть своих денег в надежный товар.
Диаграмма внизу слева показала, что контейнер семнадцатый заполнен на девяносто два процента. Ему пригодилось бы нечто вроде той одной двенадцатой тканей или, может быть, немного зерна в стазисе…
Сосредоточившись, он почти не заметил, когда «Элтория» вышла на орбиту, хотя и услышал голос Гэйнор, делавший объявление по внутренней связи.
Казалось, поступление предложений замедлилось: у него появилось время, чтобы просмотреть экраны с детализацией. Он высветил несколько, услышав, как купец пробормотала один раз: «Превосходно», а в другой: «Мне кажется, это слишком большое количество для перевозки, подмастерье».
Контейнер семнадцать загорелся на схеме зеленым: заполнен. Джетри моргнул и откинулся в кресле. Почувствовав прикосновение к своему рукаву, он повернулся к Норн вен-Деелин. Она улыбнулась.
– Если вы купите что-то еще, сын мой, то уже для себя. Мы хорошо поработали, вы и я. А теперь я предлагаю поесть, если вы окажете мне честь.
Только теперь Джетри заметил, что проголодался. Он аккуратно отключил свой пульт, отодвинул кресло и осмотрелся.
Примерно треть команды мостика разошлась, сменившись, пока он сидел за пультом. Они выполнили свою задачу, пока его работа продолжалась. Место Гэйнор пустовало. На дальней стороне мостика за своим пультом сидел капитан.
Джетри встал, снял настройку своего кресла на тот случай, если в следующий раз им будет пользоваться кто-то другой, и пошел за Норн вен-Деелин к двери. Она подняла руку и приложила ладонь к пластине…
– Мастер-купец! – Капитан йо-Ланна развернул свое кресло и смотрел на них. Насколько мог судить Джетри, его лицо не выражало никаких эмоций. – Секунду вашего времени, если можно.
Мастер вен-Деелин глубоко вздохнула.
– Ха! Детали, вечно детали. – Она похлопала Джетри по плечу. – Идите поешьте. Когда закончите, явитесь к Пен Релу и узнайте про те вещи, которые он сочтет для вас благоразумным иметь при себе во время пребывания в порту.
– Да, сударыня, – склонил голову Джетри.
Вен-Деелин поспешила прочь.
Он дотронулся до своего уха, вспомнил о комме и посмотрел на дежурного офицера.
– Оставьте его себе, будьте любезны, купец, – сказал тот. – Несомненно, он вам еще понадобится.
Это его согрело. Он снял комм и положил его в карман.
С дальней стороны мостика раздался голос мастера-купца, в котором слышалось нескрываемое раздражение. Джетри приостановился, хмуря брови. У него уже начинало получаться следить за быстрыми разговорами, и в этом слышались фразы типа: «Подтверждать каждую сделку?» «Перепроверка – это абсурд!» и «С Гильдией буду говорить я, и я – мастер!»
Все это было непохоже на дело, которое касалось бы подмастерья. И кроме того, ему были отданы приказы и задан курс: ленч, а затем – Пен Рел.
Джетри ушел с мостика, ощущая начало головной боли и боли в ухе. Зато он много узнал о своем корабле и его торговле такого, чего не знал до этой вахты.
Время ленча закончилось, но второй повар наполнил ему тарелку всяческими вкусностями, и он съел их один в пустом буфете, снова обдумывая те покупки, которые у него перехватили.
День 125-й
1118 год по Стандартному календарю
Модрид
Обход торговых заведений Модрида прошел со скоростью света. Джетри не делал ничего полезного: просто стоял рядом с мастером-купцом, пока она вела переговоры относительно предметов роскоши и дорогих товаров: драгоценных камней, вин, фарфора и трех упаковок того, что значилось как «игральные карты» и стоило в два раза больше всего остального вместе взятого.
– Ну, вот и все, – сказала мастер вен-Деелин, отходя от последнего прилавка и знаком приглашая Джетри идти с ней. – Что вы узнали, юный Джетри?
– Ну, – ответил он, вспоминая ее подход, спокойную уверенность, с которой она вела переговоры: это было сравнимо с хорошим спектаклем – или зрелищем, как портовый головорез вытряхивает деньги из фраера, – я узнал, что мне надо пройти еще долгий путь, прежде чем кто-нибудь сможет по ошибке принять меня за мастера-купца.
– Что это? – Она быстро посмотрела на него своими яркими черными глазами. – Вы все-таки решили стать краснобаем?
Он заморгал глазами.
– Нет, сударыня. По крайней мере, если только вы не считаете, что мне необходимо этому научиться. Я просто пытался сказать, что я полон восхищения вашим стилем и умением.
– Все хуже и хуже! – Она положила руку ему на плечо. – Что до того, нужно ли вам этому научиться… Вы должны уметь льстить, но вам нужно создать себе репутацию человека, который не льстит. Вы меня понимаете?
Ему показалось, что он понимает, поскольку это вроде бы перекликалось с принципами поклонов мастера тел-Ондора.
– Репутация человека, который не льстит, – это оружие. Если мне… понадобится польстить кому-то, чтобы получить преимущество, то он будет знать, что я говорю искренне и будет обезоружен.
Ее брови выгнулись, пальцы зашевелились, чуть сжав ему плечо, прежде чем она убрала руку.
– Вы быстро учитесь, дитя мое. Возможно, пройдет не так много времени, пока вы начнете носить аметист.
Она взмахнула рукой – возможно, в качестве иллюстрации, – и большой фиолетовый камень заблестел своими гранями.
– А теперь мы отправимся в торговый зал Модрида, чтобы должным образом поставить вас на путь к славе.
Джетри подумал, что это может означать что угодно.
– Мне было бы интересно, – сказала она, пока они шли дальше, – услышать ваше мнение о наших последних приобретениях, если вы будете так любезны, юный Джетри.
Он вспомнил колоды карт, запечатанные голубой лентой и каплей воска. Торговец оценил их в два кэса каждый, а мастер вен-Деелин почти не торговалась: Джетри показалось, что она уговорила его на кэс и шесть скорее ради поддержания формы, а не потому, что сочла запрошенную цену слишком высокой.
– Со своего места я не мог рассмотреть печать на воске, сударыня, – медленно сказал он, – но я предполагаю, что эти колоды могли быть куплены для какого-то коллекционера, с которым вы знакомы и который высоко ценит запечатанные игровые колоды. – Он помолчал, снова вспомнив цену, и добавил: – Возможно, эти конкретные колоды являются редкостью. Возможно, они из игорного дома, который больше не работает.
– Ха! – Она наклонила голову. – Разумное предположение и верное. Сегодня мы приобрели три колоды карт, изготовленных для казино «Дерегар», которое было построено в истощившихся шахтах рудника на неком астероиде и пользовалось большой известностью, пока астероид не рассыпался – примерно двадцать три стандартных года тому назад. Нам очень повезло найти три колоды в первоначальном состоянии по цене, которую обычно дают за вскрытые колоды.
Ее похвала согрела его, и он чуть было не улыбнулся – что было бы совершенно неуместно здесь, на людях. Он потратил секунду на то, чтобы овладеть своим лицом, а потом спросил:
– А как определяют принадлежность вскрытых колод?
– Превосходный вопрос! – заявила мастер вен-Деелин, пока они проходили мимо продуктовой лавки. Пряные ароматы заставили проснуться желудок Джетри, но они пошли дальше, шагая довольно быстро. – Карты «Дерегара» очень отличаются от других. У меня на «Элтории» есть вскрытая колода, когда мы вернемся, вам надо будет ее посмотреть. А, вот мы и пришли! Я прошу вашего снисхождения еще ненадолго, сын мой, после чего мы обеспечим себя вполне заслуженной трапезой.
Джетри почувствовал, как у него горят уши. Он не думал, что протесты его желудка звучали настолько громко!
Мастер вен-Деелин остановилась перед большой металлической дверью и пропустила через сканер какую-то карточку. Свет переключился с желтого на оранжевый – и дверь открылась. Вен-Деелин вошла внутрь в сопровождении Джетри.
За дверью он приостановился, несколько ошеломленный местными масштабами. Холл уходил вдаль. Потолок был почти неприятно высоким, с прорезанными длинными щелями, и проникавшие в них лучи солнца ярче высвечивали красные камни пола. Стены оказались белыми и шероховатыми. В стену справа была встроена длинная деревянная скамья, и во всю ее длину тянулась светло-красная подушка. Левую стену закрывал громадный гобелен несравненной уродливости, который, как решил Джетри, отметивший характерные признаки, был, несомненно, ручной работы – и к тому же, видимо, имел историческую ценность.
