– Пойдемте, юный Джетри! Мы прибыли!
Она чуть ли не выпрыгнула из машины. Джетри задержался, чтобы надеть черные очки, а потом последовал за ней – но несколько медленнее.
Мастер вен-Деелин, стоя рядом с машиной, вела оживленный разговор с седовласой женщиной, одетой, похоже, в какую-то форму – может быть, она была водителем машины. Он напомнил себе ее имя – Анеча, следуя наставлению дяди Пейтора, что хороший купец запоминает имена и лица в файле, находящемся в черепной коробке. И по странному совпадению, то же самое говорил мастер тел-Ондор.
Итак, Анеча, водитель. Ему следует узнать ее фамилию, однако пока можно будет обойтись обращением «мастер Анеча», буде придется соблюсти вежливость. Не то чтобы это казалось вероятным в ближайшее время – судя по тому, как они болтают с мастером вен-Деелин.
Стараясь глядеть только на ближайшие предметы – не годится конфузить мастера вен-Деелин и самого себя новым приступом космической паники, – он перевел взгляд вверх по каменным ступенькам, по одной за раз, пока вдруг на самом верху не возник дом, стоящий словно украшение на самом верху какого-то из глупейших тортов Дика.
Здание поднималось вверх, три уровня… нет, четыре… грубо отесанного голубого камня, инкрустированного окнами цвета драгоценных камней. По каменным стенам карабкались растения – лозы, густо усеянные белыми восковыми цветами, которые качались на игривом ветерке.
Джетри услышал свое имя и поспешно опустил взгляд с высот, обнаружив справа от себя мастера вен-Деелин.
– Анеча позаботится о наших вещах, – сказала она, делая рукой жест, который охватил лестницу и дом. – Давайте поднимемся.
И они поднялись – по тридцати шести каменным ступеням, одна за другой, со скоростью большей, чем он выбрал бы сам: мастер вен-Деелин шла вприпрыжку, словно на нее тяготение просто не действовало.
Наверху они все-таки остановились. Джетри жадно хватал воздух и жалел о том, что лиадийские правила поведения не разрешают космолетчику публично вытирать лоб.
– Это ты должен увидеть! – сказала мастер вен-Деелин, кладя ладонь ему на локоть. – Повернись, дитя мое.
Тяжело дыша, Джетри обернулся.
Чего он не сделал – так это не упал лицом вниз и не закрыл голову руками. Он даже не упал на колени и не стал вопить, призывая Сейли.
Однако он сделал шаг назад, чувствуя, что у него перехватило дыхание, и инстинктивно сообразил опустить взгляд вниз, прочь от арки пустого бледного неба и бесконечного ряда скал и вершин. Вниз, к длинной полосе зеленого газона: это возмутительно открытое пространство было просто-таки дружелюбным по сравнению с ужасом неба.
Итак: газон, купы кустарника, расплывающиеся перед его слезящимися глазами… И вдруг случайные купы перестали быть случайными, а превратились в необходимые детали большой картины, изображавшей обычную кошку, подобравшуюся и напряженную, готовую к прыжку.
Джетри вспомнил, что надо дышать. Вспомнил, что надо посмотреть на мастера вен-Деелин и наклонить голову, вежливо.
– Вы одобряете? – сказала она, чуть склонив голову набок.
– Это… весьма внушительно, – сумел ответить он, бесстыдно украв фразу мастера тел-Ондора, а потом откашлялся. – Охотящаяся кошка – это символ дома?
Она подняла брови.
– Превосходная догадка, – сказала она. – К сожалению, я должна вас разочаровать. Символ дома – виноградная лоза, усыпанная плодами. Однако несколько почитаемых предков Маарилексов разводили кошек в качестве хобби. Сейчас порода уже устоялась и не представляет интереса для Тарниа, если не считать того, что в доме всегда есть кошки. Ну и это изображение, конечно. – Она очень серьезно наклонила голову. – Отлично, Джетри. А теперь давайте сообщим о себе.
Она снова повернулась к двери – и Джетри сделал то же, не поднимая глаз. У него создалось впечатление, что он только что выдержал испытание – или даже два – и желал только, чтобы ноги лучше его держали. Все эти открытые пространства, не ограниченные ни стенами, ни коридорами, ни улицами! Он содрогнулся.
Повернуться к двери было огромным облегчением, и ему пришлось сделать над собой настоящее усилие, чтобы не прижаться к багряной двери головой. Как оказалось, это было умно с его стороны, потому что дверь неожиданно распахнулась: ее открыл внутрь парнишка не старше десяти стандартных лет, как показалось Джетри. Но он тут же пересмотрел свою оценку, потому что мальчик поклонился – очень старательно, прижимая руку к сердцу – и шепеляво спросил:
– Кто желает войти?
Мастер вен-Деелин ответила на его поклон не менее старательно.
– Норн вен-Деелин из Клана Иксин явилась, чтобы склониться перед своей приемной матерью, которой принадлежит честь быть главой Тарниа. Я привела с собой моего подмастерья и приемного сына.
Глаза мальчугана округлились, и он поклонился еще ниже, но чуть резковато, на взгляд Джетри, после чего отступил назад, широко взмахнув рукой.
– Добро пожаловать в наш дом, Норн вен-Деелин из Клана Иксин. Прошу следовать за мной. Я отведу вас в гостиную и сообщу Делму о вашем присутствии.
– Мы благодарим клан за его заботу, – сказала мастер вен-Деелин, делая шаг вперед.
Следом за мальчиком они прошли через вестибюль, вымощенный отполированным до яркого блеска голубым камнем. Каблуки выбивали из плит каменное эхо, которое затихло, как только они вступили в застеленный ковром коридор. Через дюжину шагов по ковру их проводник остановился перед открытой дверью и поклонился.
– Делм уже идет. Прошу вас располагаться в нашем доме.
Гостиная оказалась не слишком большой – наверное, размером в кабинет мастера вен-Деелин на «Элтории». Ее стены были покрыты чем-то, что Джетри принял за бледно-голубой шелк. Пол оказался из того же багряного дерева, что и входная дверь, а в центре лежал бело-синий овальный ковер, вокруг которого стояли два мягких кресла (бледно-голубых), диван (белый) и низкий столик из белого дерева. У дальней стены стоял стол для вин из такого же белого дерева, с бутылками, уложенными в три ряда по шесть. Столешница была сделана из отполированной плиты того же местного камня, и на ней стояли шесть рюмок, готовых принять разливаемый напиток.
– Клан Тарниа изготавливает вино? – спросил Джетри у мастера вен-Деелин, которая встала рядом с одним из голубых кресел, заправив руки под ремень и наблюдая за ним так, словно он делал нечто интересное.
Она склонила голову набок.
– Можно сказать и так. С тем же успехом, как если бы вы сказали, что Корвал изготавливает пилотов, а Арагон – изделия из фарфора.
«Кто бы они ни были», – подумал Джетри, который ощущал раздражение, вызванное нерастраченным адреналином.
– Спокойствие, – сказала мастер вен-Деелин, – эти вещи вам откроют. На самом деле это – одна из причин, по которой мы приехали сюда.
– А другая состоит в том, что даже тебе будет трудно объяснить Иксину подобную выходку! – заявил резкий голос от двери.
Джетри стремительно обернулся, так что его каблуки заскрипели о натертый пол. Мастер вен-Деелин повернулась спокойнее и слегка изогнулась в поклоне, которого он не знал.
– Матушка, я вас приветствую.
Очень-очень старая женщина, опираясь на палку, быстро скользнула взглядом по его лицу. С горящими ушами он отвесил поклон, как младший старшему.
– Добрый день, сударыня.
– Оптимист, как я понимаю.
Она осмотрела его с ног до головы, а потом с головы до ног, и у Джетри не создалось впечатления, будто ей понравилось то, что она увидела.
– Что, на «Элтории» никто не умеет стричь волосы?
Насколько он мог судить, этот вопрос был обращен к пустоте, и в такой ситуации ему следовало бы игнорировать его или предоставить мастеру вен-Деелин ответить, как полагается. Однако презрение адресовалось его волосам, и он уже был знаком с той теорией, что он может считаться цивилизованным человеком только после того, как они отрастут на некую длину.
– Цирюльник сказал, что мои волосы должны подрасти, и только тогда он сможет что-то с ними сделать, – сообщил он ей несколько более резко, чем намеревался.
– И вы считаете это немалой непочтительностью со стороны цирюльника, не так ли?
Он наклонил голову – слегка.
– Они мне нравились такими, какими были.
– Ха!
Она отвела взгляд, и Джетри буквально обмяк: было большим облегчением избавиться от ее внимания.
– Норн, я обращаюсь к тебе как женщина, заменившая тебе мать: ты с ума сошла?
Мастер вен-Деелин наклонила голову – как показалось Джетри, развеселившись.
– Разве мне об этом судить? – сказала она беззаботно и взмахнула рукой. – Я в своем письме неясно выразилась? Я писала, что везу моего приемного сына, чтобы вы дали ему…
– Образование и лоск, – прервала ее старая дама. – Действительно, вы это сказали. А чего вы не сказали, девочка моя, это того, что ваш сын – это жуткая мешанина манер и неуклюжести, почти еще мальчишка и вдобавок ко всему – землянин!
