Присутствующие мгновенно распознали в Варяге масть и, не скрывая любопытства, следили за тем, как он поведет себя.
Владислав уверенно пересек барак, не замечая настороженных взглядов, направился к свободному месту в самом углу. После чего снял пиджак и неторопливо присел на нары.
Он вел себя естественно, как будто половину жизни провел в казенном доме — ни суеты в движениях, ни беспокойства во взгляде. Весь его вид говорил, что лучшего места для отдыха, чем приемник-распределитель, отыскать невозможно, и уже через минуту он прикрыл глаза.
— Я вижу, ты фраер крепкий, — услышал Варяг рядом с собой грубый голос. — А только разве тебе неизвестно, что, прежде чем переступить чужой порог и выйти к приличному обществу, нужно поздороваться?
Варяг открыл глаза. Рядом стоял коренастый взъерошенный бродяга с длинными, едва не до колен руками. Он напоминал гориллу, изготовившуюся к атаке.
— А я невежливый, — спокойно отвечал Варяг.
— А может, ты нас презираешь? — поинтересовался бродяга.
Владислав выдержал паузу. Со всех сторон на него пялились косматые и неумытые физиономии. В своем приличном костюме среди запаршивевших бродяг он выглядел почти вызывающе. Смотрящий понял, что это еще одно испытание на прочность.
— А если я отвечу тебе, что презираю? — не повышая голоса, отозвался Варяг.
А ведь Беспалый прав!
Приемник-распределитель для вора — куда большее наказание, чем строгий режим колонии. Здесь всегда царит беспредел, и даже смотрящий России безнаказанно может быть втоптан в пол тремя десятками завшивленных бичей. Варяг был уверен, что подполковник Беспалый и его свита не шевельнут для его спасения даже пальцем, наоборот, будут с интересом наблюдать через замочную скважину, как стая чумазых озверелых бродяг терзает крепкое мускулистое тело блатного.
— Вижу, что ты борзой, сука! А ну встань, когда с тобой Григорий Васильевич разговаривает!
Бродяга сделал широкий замах ногой, но Варяг левой рукой мгновенно поймал его за штанину, а пальцами правой ладони со всей силы ткнул Григория Васильевича в пах. Тот широко открыл глаза, толстыми обезьяньими губами попытался набрать в легкие воздуха, а потом, стукнувшись затылком в стену, мягко опустился на пол.
— Убил! — ахнули хором со всех сторон бродяги. — Бля буду, пацаны, убил!
— Да мы тебя здесь же, суку, закопаем!
Варяг вскочил на ноги. Он видел, как обитатели барака со всех сторон взяли его в тесное кольцо. Так объединяются шакалы, чтобы разодрать ослабевшего льва. Бичи, безошибочно угадав во Владиславе бывалого блатного, сейчас жаждали немедленного отмщения за все те унижения, что пришлось им испытать на зонах по милости воров.
Варяг приготовился умереть. Не однажды костлявая брала его за шиворот, и от ее легкого прикосновения зарождался в груди холодок. Смерть всегда приходит запросто, оскалится щербатой улыбкой и объявит, что пора на «небеси».
— Что ж, подходите, — Владислав стоял, прислонившись к стене. — Кто желает умереть первым?
В воздухе на миг повисла ужасающая тишина. Потом из дальнего угла кто-то хрипло крикнул:
— Эй, Рваный! Просыпайся, тут новенький на толковище рвется! Потолкуй с голубком!
В темном углу, откуда раздался крик, послышалось шумное сопение. Кто-то могуче зашевелился, закряхтел, завозился — точно медведь в берлоге, растревоженный далекими выстрелами охотников. Ворох тряпья на дальней койке, который Варяг поначалу принял за груду наваленных одеял, вырос в исполинскую человечью тушу, которая поднялась, едва не касаясь низкого потолка. Варяг невольно вздрогнул — уж больно страшен оказался этот призрак. Ростом мужик был под два метра и весом никак не меньше полутораста кило. Здоровенные ручищи торчали в стороны, как две гигантские сардельки. Толстые ноги-столбы в два обхвата крепко стояли на полу. На мужике были одни только черные штаны, сильно потертые на коленях. Волосатый сальный живот с черной дырой-пупком нависал над поясом. На желтоватой груди виднелась фиолетовая сибирская наколка.
— Ну че еще стряслось, бля? — проревел Рваный раздраженно. — Че спать не даете?
— Вон, тому пареньку потолковать с тобой захотелось, Гешенька! — тонко прокудахтал дедок с растрепанной бороденкой. — Вишь, какой франт! Про нас, про тебя невежливо отзывался. Григория Васильевича обидел почем зря.
Рваный бросил на Варяга ленивый взгляд из-под густых мохнатых бровей и нехотя сдвинул с места левую ногу-столб, потом правую. Во всем его облике читалось неудовольствие: что это, мол, вы меня по пустякам тревожите из-за какого-то там доходяги? Да мне на него только дунуть — и он окочурится!
Варяг смотрел на гиганта, сузив глаза.
«Так, — думал он, — разница в весовой категории безнадежная. Сбить его с ног не удастся, значит, надо угадать у него самое уязвимое место и врезать. У такого амбала болевых точек две — яйца и горло, это уж как пить дать. Но до горла не достать — вон грабли какие. Выходит, остается только одно заветное местечко».
Смотрящий весь подобрался, сжал кулаки, чуть согнув руки в локтях. Так, неприятель неповоротлив, значит, этого слона нужно закружить, чтобы он потерял ориентацию и задохнулся — вот тогда его можно будет и вырубить.
Варяг ждал, пока Рваный подойдет поближе, на середину камеры. Обитатели убогого приюта затихли и расступились. Варягу того только и надо: пространство для маневра. Рваный лениво двигался на него. Вышел в центр и встал прямо перед Варягом — раскинул ручищи, растопырил пальцы, словно приготовился сжать Варяга в своих объятиях. От столпившихся мужиков их отделяло метра два. Варяг сорвался с места и забежал амбалу за спину. Тот, как будто именно этого и ожидал, очень резво повернулся к новичку лицом. Да так резво — для своего веса и комплекции, — что Варяг даже засомневался: удастся ли ему захватить этого великана врасплох. Тем не менее он снова забежал ему за спину и сделал ложный замах левой ногой. Рваный удивленно замотал головой, вздернул мохнатые брови и рявкнул:
— Ты что это, мандавошка драная, играть со мной удумал?
С этими словами он припал на левую ногу, широко отставив ее в сторону, а правую едва только успел оторвать от пола, как Варяг, не раздумывая, изогнулся и, чуть отведя назад правую ногу, резко выбросил ее вперед. Был слышен легкий свист рассекаемого воздуха. Острый носок американского ботинка врезался амбалу прямехонько в промежность. Варяг даже сумел ощутить сквозь тонкую обувную кожу горячие твердые округлости.
Рваный взвыл, и его ручищи инстинктивно дернулись под живот. Он слегка согнулся, обхватил ушибленное место и пошатнулся. И в этот момент Варяг, сцепив ладони в замок, со всей силы ударил его сверху по бритому затылку. От сильнейшего удара у мужика потемнело в глазах, нелепо моргнув, он бездыханным мешком упал рожей в пол. Лицо бродяги находилось прямо перед его носком, в какой-то момент законный поймал себя на том, что хочет со всего размаха пнуть его в крупный нос, но, преодолевая животную ненависть, отступил на шаг.
Чего же добивать лежащего!
Рваный не шевелился. Варяг обвел притихших мужиков свирепым взглядом и, криво усмехнувшись, хрипло спросил:
— Ну, кто еще хочет пободаться?
Ему никто не ответил.
Глава 31 Встреча с родиной
Четверо суток Светлану с сыном похитители продержали под замком в каком-то полузаброшенном доме на окраине Лос-Анджелеса. Несколько молчаливых охранников постоянно находились рядом за дверью. Как ни пыталась она что-нибудь выведать у них, ничего не удавалось: парни хранили полное молчание и на все вопросы с удивлением делали круглые глаза. На пятый день в доме появился невысокий, со злыми бегающими глазками человек, тщательно прилизанный, в дорогом черном костюме. Человек своей выправкой, внешним видом, манерами неуловимо напоминал вражеского агента из старых советских фильмов. Войдя к ней в комнату, он развалился в широком кресле, положив ногу на ногу, и сказал:
— Сейчас, милашка, мы отправимся в аэропорт и вместе полетим в Петербург. Парень будет у нас, — он кивнул на притихшего Олежку. — Пикнешь — и никто больше не поможет твоему сыну. Одной капли вещества вот из этого маленького шприца будет вполне достаточно. Никто и не поймет, что случилось. Спит себе мальчонка и спит. Только ты будешь знать, что он никогда не проснется.
Мужчина говорил на чистейшем русском языке, показывая оцепеневшей от ужаса жене Варяга шприц с синеватой жидкостью. Светлана согласно кивала «прилизанному» и с ужасом пыталась понять, что происходит, чего хочет от нее этот мерзкий тип.
Молодой сотрудник службы иммиграции в американском аэропорту так внимательно разглядывал поддельные паспорта на имя Ковалева Михаила Сергеевича и его жены, что у Светланы зародилась надежда. А вдруг догадается?.. Вдруг заметит?.. Вдруг прочитает в ее глазах отчаяние и боль? Возьмет — и задержит… Просто так… Вдруг?
