поговорить, потому что я – его дочь.
****
Беседовали мы в уютной гостиной на втором этаже дома ВанСельмов. Правда, Брун наверх с нами не пошла. Заявила, что столь деликатный разговор не для ушей посторонних, даже если она моя подруга, поэтому ей стоит немного прогуляться по Прей-Экрилу.
Неподалеку отсюда, она слышала об этом даже в Гальдерине, на улице Славы Альянса, 35, есть оружейная лавка, которую ей давно хотелось посетить. Именно туда она собиралась отправиться, и мы договорились, что после нашего разговора с Труде я найду ее именно там.
Брун заставила меня повторить адрес еще раз, после чего покинула лавку артефактора.
А я осталась.
Согласилась выпить любезно предложенный мне травяной чай и даже отведала овсяное печенье, после чего улыбнулась дочке Труде Ирсен, которая отпросилась поиграть во дворе с друзьями, раз уж уроки на завтра не задавали.
Гадала – быть может, это моя единоутробная сестра?..
Хотя уже знала, что нет. Труде Ирсен не была моей матерью, я поняла это сразу же по ее реакции на мои слова о том, что Винсент Росманн – мой отец.
Девочка ушла, а я снова взяла в руки тонкую фарфоровую чашку, после чего пригубила сладкий напиток.
– Я любила Винсента, – с легкой улыбкой, словно воспоминания не приносили ей боль, призналась Труде. – Сильно любила, но это было так давно!.. Настолько давно, что могу говорить об этом с улыбкой на лице, потому что мои чувства к нему остались в далеком прошлом. Мой муж, которого я встретила на войне, полностью меня от них излечил. – И тут же сменила тему: – Кстати, как поживает ваш отец?
– Спасибо, с ним все в порядке, – отозвалась я.
– Как его здоровье? Я слышала, он серьезно пострадал на войне.
– Да, он был ранен, но сейчас уже полностью оправился.
– Рада это слышать! Также я рада тому, что у Винса есть дочь.
Произнеся это, она уставилась на меня, склонив голову, будто бы гадала… Да, гадала, кто именно меня родил.
Но спросила совсем о другом:
– Надеюсь, он рассказывал о своем подвиге? О том, что его гарнизон более двух недель удерживал остров Курейн, с которого наши войска атаковали второй Алтарь Проклятых. Так долго, пока тот не был уничтожен, а норфолы в слепой ярости не снесли остров с лица земли.
На это я неопределенно пожала плечами. Нет, Винсент ничего подобного мне не говорил, но я читала об обороне Курейна в учебнике по истории.
– Я отправила Винсенту письмо сразу же после того, как узнала о его подвиге и тяжелом ранении, – добавила Труде. – Хотела его навестить, но он мне отказал, причем в довольно резкой форме.
– Знаю! – отозвалась я. – Отец в то время был не в себе, о чем сейчас очень сильно сожалеет.
Миссис ВанСельм уставилась мне в глаза.
– А мама? – спросила у меня, склонив голову. – Признаюсь, я не слышала, чтобы лорд Росманн был женат. Заранее прошу прощения, если мой вопрос покажется бестактным. Конечно же, на него можно не отвечать.
Я вздохнула, потому что пришла к Труде с таким же вопросом.
– Понятия не имею! – призналась ей. – И Винсент, мой отец, тоже не может ответить на мой вопрос. Он не знает, кем была моя мать.
– Но как такое возможно?!
В ответ я вытянула руку, показав Труде ВанСельм порядком выцветшую, но все еще заметную метку рода.
– До восемнадцати лет я не подозревала, что во мне течет кровь Росманнов. Меня вырастили другие люди совсем в другом месте. Но свиток Драконьего Призыва расставил все по своим местам, когда на моем запястье проявилась метка Сторожевой Башни.
Труде кивнула, заявив, что теперь-то она догадывается, о чем идет речь.
– Нет никаких сомнений в том, что лорд Росманн – мой отец, – добавила я. – А вот то, кем была моя мать… Винсент сказал, что меня могла родить одна из… – тут я все-таки запнулась.
Что, если Труде не подозревала о существовании остальных увлечений лорда Росманна? Этот вопрос Винсенту я так и не задала!
– Одна из нас четверых, – улыбнулась Труда, и я округлила глаза. – В конце концов мы все прознали, что Винс не был нам верен, хотя каждой из нас говорил, что любил только ее.
Она усмехнулась, но в ее усмешке не было затаенной боли или обиды – Труде лишь констатировала забавный для нее сейчас факт.
– Характер у моего отца далеко не сахар, а перец с солью, – согласилась я. – Скорее всего, моя мама сообщила ему о беременности, но ее письмо отправилось в печку вместе с остальными. Ибо лорд Росманн, по его собственным словам, несколько лет после своего ранения пребывал в некотором унынии.
Труде кивнула:
– Ну что же, это вполне в характере Винса – пребывать в таком унынии, за что его начинают ненавидеть все вокруг!
– Именно поэтому я к вам и пришла. Решила сама разыскать ту, кто дал мне жизнь, а потом по неизвестной причине оставил меня другим людям. Вы – первая из моего списка, и у меня нет другого выхода, как только прийти и спросить об этом напрямик.
Труде задумчиво склонила голову.
– Но я не твоя мать, – произнесла она.
– Тогда кто ей мог быть?
– Думаю, либо Беа…
– Беатрис Корсон?
– Да. Либо она, либо Доминика. Потому что Викки…
– Виктория Аллен?
Труде кивнула.
– Викки героически погибла в самом начале войны, еще до того, как подошел бы срок родов. Я слышала об этом… Ее имя выбито на обелиске в Траде в память о тех, кто ценой своей жизни уничтожил первый из Алтарей Проклятых.
– Получается, вы с ней были дружны?
– Нет, но я знала и ее, и остальных. Викки училась на факультете Всадников и больше водилась с Беатрис, тогда как Домми… Доминика была моей подругой с самого первого курса Боевой Магии. После окончания Академии она сделала головокружительную карьеру при дворе. Поговаривают, если бы король не оказался женат, то быть Доминике королевой.
– Но так как он оказался, то теперь она его фаворитка?
– Люди говорят, что именно так, – кивнула Труде. – Заодно и его правая рука.
– И она могла быть моей матерью?
– Я ничего не могу утверждать наверняка, но Домми всегда была немного эгоисткой и ненавидела кем-либо делиться. Она сильно обиделась, когда узнала о предательстве Винса. С той поры мы с ней не разговаривали, хотя прошло уже почти девятнадцать лет. Сказала мне, а потом и остальным, что она любила его больше нас всех взятых, поэтому мы не имели права… Не имели на него никакого права, – произнеся это, Труде усмехнулась.
– А она могла бы… сделать это со мной?
– Родить и бросить своего ребенка от мужчины, который ее предал? – переспросила миссис ВанСельм. – Опять же, я ничего не могу утверждать наверняка, но мне кажется, что такое вполне в ее характере. Как и Беатрис, они казались мне во многом похожи.
– Спасибо большое! –
