- Вполне. Это, как минимум лучше, тупоголовых и ничего не понимающих южан или проклятых беженцев. Какая симпатичная цыпочка.
Он сделал шаг к Маре, но та смачно плюнула ему под ноги, чем сильно повеселила.
Виктор захохотал и легко толкнул Сержанта в грудь кулаком, будто самого лучшего друга на пьяной вечеринке.
- О да, будет очень весело. За мной, детишки.
Он махнул рукой и первым двинулся в обратный путь, пересекая площадь по направлению ко входу в здание, перед которым на трех флагштоках развевались разноцветные тряпки. Первая являлась флагом Новой России. Отличий от предыдущего варианта не было, но в голову каждого жителя был вбит догмат, что именно этот триколор единственное, что всегда было и еще долго будет существовать. Флаг Москвы развевался на третьей мачте, а центральную занимало фиолетовое полотно с серебристой вышивкой: все тот же треугольник с тремя секторами, рядом с которым красовалось одно единственное слово.
Виктим.
Корпорация владела большим количеством недвижимости по всему мегаполису. Сравниться с ней в масштабе и возможностях могли разве что гиганты из восточных и северных областей страны, но они не претендовали на главенство в центральной части и никак не пытались сплестись с правительственными структурами.
Олег покачал головой, понимая, что его мысли снов уходят куда-то в сторону рассуждений совершенно неважных. Гораздо полезнее было сосредоточиться на происходящем.
Солдаты конвоировали их, обступив с двух сторон плотными колоннами. Через одного они следили за атлетами и за обстановкой с внешней стороны, готовые отразить нападение откуда бы оно не последовало. Их обученность и слаженность действий на самом деле поражала. Похоже, когда создавалось единое подразделение для предотвращения угроз, получившее в название имя крылатого падальщика, в него брали только лучших из лучших, способных вырастить и натренировать новое поколение бойцов, которые в свою очередь могли стать еще лучше. Если верить Грифу и вокруг них сейчас лишь салаги, Олег старался не думать о том, на что способны прошедшие весь курс обучения оперативники. По своему опыту он знал, что в голове появляется много ненужной информации, но физическая и тактическая подготовки делает из тебя кого-то другого, способного обратить себе на пользу все, что угодно из окружающего мира начиная от предметов и заканчивая мыслями людей.
Сейчас бы все это солдатам совершенно не пригодилось: в их руках было куда более простое и прямолинейное оружие, также хорошо решающие поставленные задачи, как и многолетняя операция под прикрытием.
Пройдя через автоматические стеклянные двери, атлеты оказались в мягко осветленном холле прямо перед картой государства. Она была закреплена на стене перед входом и сделана из чего-то очень похожего на настоящее золото, сверкая и переливаясь инкрустированными камнями на месте самых крупных городов. Кое-где зияли черные дыры: этих населенных пунктов больше не существовало.
Их вели дальше, на второй этаж. Почти все конвоиры остались на улице. Виктор сам указывал путь толпе участников состязания. Сержант замыкал строй, чуть не наступая на пятки Олегу. Тот оглядывался и пытался понять, почему у их няньки такой сосредоточенный, если не сказать, озлобленный, вид.
Это точно было связано с генералом корпорации. Именно такие погоны были на его плечах. Но вел себя Виктор как самый обычный воин, не привыкший к управлению армией, а больше полагающийся только на себя. Несомненно, он прекрасно знает, как вести за собой людей, но предпочел бы этому самому со всем разобраться. И с большой долей вероятности у него бы получилось.
Этот человек внушал Олегу необъяснимое отвращение, даже больше, чем женщина-жнец, и тревогу, неприятной волной растекающуюся внутри. Его бодрый шаг, розоватое лицо, раскосые глаза, глядящие все время куда-то сквозь тебя, и насмешливая самоуверенность в голосе, делали его не самым приятным человеком. А то, чем он занимался и подавно.
Весь корпус, где они оказались, представлял из себя просторную студию. Часть стен была завешана фонами самых разных цветов, но в основном преобладал зеленый. В такой же цвет была выкрашена угловая секция, где был частично разведен самый настоящий сад. Повсюду стояли треноги и стойки с закрепленными на них осветительными приборами, отражателями и полупрозрачными зонтиками. Небольшой закуток у входа походил на салон красоты: столы были завалены кисточками, палитрами с тенями и пудрой, баллонами с лаком и гелем для волос. Несколько молодых девушек в черных обтягивающих комбинезонах негромко переговаривались, сгрудившись вокруг четырех кресел, установленных в разные друг от друга стороны, чтобы удобно было работать и не мешаться чужим рукам. Чуть поодаль, на широких пластиковых вешалках, покоились костюмы и аксессуары, необходимые для съемок.
По очереди атлетов гримировали, приводили в порядок, одевали и отправляли сначала к белому фону, где делались тестовые снимки, затем в сад, а потом под объектив крупной, опутанной проводами кинокамеры, направленной на зеленый фон. Фотограф и оператор в одном лице, мужчина ровесник Олега, умело руководил постановкой. Пара охранников, дежуривших на этаже, следили за порядком и готовы были проявить себя, если кому-то не нравилось, как сильно замазывают явные синяки на его лице или делают что-то непонятное с волосами.
За них делали все, кроме одного: каждому позволили выбрать оружие для своего образа. И пусть холодное оружие было затуплено, а винтовки и пистолеты не заряжены, взять в руки что-то подобное было чертовски приятно.
Олега облачили в двойную латексную перевязь через грудь темно-синего цвета, оставив большую часть торса голым, но скрыв замотанный живот. Такие же штаны и тяжелые ботинки на толстой подошве. На плечи легла красная мантия, подбитая лисьим мехом. Он был похож на смесь римского полководца и стриптизера, при этом понимая, что в таком виде у него был огромный перевес в рукопашной схватке с любым противником. Легко получилось представить, как накидка превращается в скрывающий движения покров, а не стесненное одеждой тело, уже бросается в бой и руки хватают чужое горло, а красная мантия падает в грязь...
Покачав головой от этой фантазии, он немного задержался перед столом с оружием. Оглянулся на других атлетов. Кто-то ждал своей очереди на грим, кому-то не терпелось дорваться до автомата. Даже Оскар сейчас вел себя, как ребенок, с интересом заглядывая через плечи других, пытаясь увидеть, что же там творится на съемочной площадке.
Им вновь дали посмотреть на предпочтения друг друга, раскрывая еще одну сторону каждого.
Олег не стал никого разочаровывать и чтобы подчеркнуть свой костюм взял в руки серебряную секиру с вязью непонятных символов по лезвию-полумесяцу и длинной рукояти, заканчивающейся заостренным выступом, не менее острым, чем основная часть оружия. Держать подобный топор было сложно, но выглядело это и вправду впечатляюще, даже от первого лица.
Вспышки били по глазам не переставая. Воздух нагревался все сильнее с каждой минутой. Кондиционеры не помогали, едва ли охлаждая помещение до двадцати пяти градусов. Команды фотографа звучали, как из тумана. Явно можно было слышать и чувствовать лишь бьющуюся в жилах кровь, будто требующую пустить этот тяжелый экземпляр кузнечного искусства в дело, позволить ему сотворить то, для чего он был выкован.
Не было особого времени, чтобы глазеть по сторонам. Тем более из-за этого каждый раз был кто-то не доволен. Но ему все же удалось отметить, что из Мары сделали настоящую королеву, украсив ее роскошные пышные волосы терновым венцом, а Гриф превратился в настоящего головореза в разрисованной бандане и ожерелье из двойной цепочки стрелянных гильз.
Съемка прошла быстро. Несмотря на все заминки, для этого не потребовалось и трех часов.
Когда последний кадр был сделан, и часть осветителей погасла, а атлеты вновь переоделись в привычные уже майки и штаны, Сержант вывел их через ту же дверь, что они и пришли сюда. В коридоре их уже ждал азиат, нетерпеливо потирающий руки и едва ли не пританцовывающий от какого-то только ему понятного возбуждения.
Он указал им следовать за ним и пошел к скрытой в стене узкой лестнице, ведущей только на этаж выше.
Двадцать пять ступенек, площадка три на три метра с пустым проемом, короткий коридор, пересекающийся с еще одним, гораздо длиннее. Это здание казалось настоящим лабиринтом, в котором можно было потеряться.
Но Виктор легко ориентировался в запутанных ходах и быстро привел атлетов в небольшой закуток в западной части здания, путь до которого запомнился лишь однообразием белых стен и отсутствием каких-либо предметов. А вот здесь уже были и кресла и стулья, даже низкий журнальный столик из кофейного стекла, заваленный старыми выцветшими журналами и подшивками ламинированной бумаги. На широкой стене между двумя окнами висел большой телевизор. Самый обычный экран сейчас черным пятном украшал пространство, но теряющиеся в специальном коробе провода говорили о том, что питание к нему подключено.
