Олег быстро понял, что их не так уж много, как казалось раньше. Два наряда по три человека, что всегда дежурили у ворот, и полтора десятка тех, кто патрулировал внутренний периметр. Не считая овчарок и доберманов, конечно, вечно злыми глазами следящих за атлетами и каждым их шагом. Эти собаки были натасканы не для того, чтобы просто задержать беглеца, сбив его с ног и прижав к земле. Они могли с легкостью разорвать тело какого-нибудь бедолаги, если бы того требовала ситуация. Иногда на территории появлялись новые лица, но они не задерживались надолго: забирая грузы или передавая какие-то новости, без использования каналов связи.
За неделю в руках Олега побывало не меньше пятидесяти единиц самого разнообразного оружия. Им не давали новейшие разработки, которыми вооружались солдаты корпораций и правительственные войска. Вакуумные и импульсные пушки, звуковые винтовки и репульсорные щиты. Все это уже давно стало реальностью, позволив властям в любом их виде, держать уличные банды под контролем. Теперь пирамида безусловно строилась по принципу, кто сильнее, тот и выше. В чьих руках находилось самое мощное оружие, тот имел право называть себя правителем.
Владельцам корпораций, вроде той, что проводила состязание, нравился термин из прошлого: президент. Словно желая еще сильнее подчеркнуть то, что всегда будут детали, которые не сотрет ни время, ни другие глобальные катаклизмы.
Старые добрые огнестрельные винтовки. Автоматические и полностью ручные. Они напоминали диковинных смертоносных животных, созданных и прирученных человеком для своей выгоды. Заряженные разрывными патронами или отравленными дротиками, они готовы были служить любому, кто способен держать их в руках, направив на своего врага и отдав короткий приказ, надавив на курок или спустив тетиву.
Освоить луки и арбалеты получалось далеко не у всех. Девушки никак не могли совладать с силой натяжения, а мужчины выказывали свое неудовлетворение от мысли использования столь примитивного оружия.
Сержант только тихо посмеивался над ними, пригвождая к стене, один за одним, десяток беспорядочно прыгающих мячиков для тенниса. Стрелы с тихим, едва воспринимаемым слухом свистом, разрезали воздух и, преодолевая расстояние стрельбища, с таким же тихим шмяком втыкались в бетон ничуть не хуже дырявящих его пуль. А торчащие древки из поликарбонатов и вовсе создавали жуткое впечатление.
Олег неплохо справлялся, методично посылая стрелу за стрелой в яблочко мишени. Ему нравилось, как плотно сплетенная тетива врезается в подушечки пальцев, едва не разрезая их до крови. Было в этом что-то первобытное и неосознанно толкающее на более животные поступки, чем методичная отработка однообразных действий.
Он прицелился, задержав дыхание чуть дольше, чем раньше, и в следующее мгновение титановый наконечник с хищным чавканьем срезал оперение предыдущей стрелы, угодившей в туже самую точку.
За спиной послышались удивленные возгласы и жидкие аплодисменты.
Как бы сильно они не являлись врагами друг другу, за время, проведенное вместе, все атлеты научились не только хорошо убивать, но и признавать чужие умения. В этом была заслуга Сержанта, который вбивал в их головы необходимость уважения своего противника. Только таким путем можно познать все его слабые стороны. Сначала оценив его силу, потом изучив ее, поняв принцип действия, впитав это в свое сознание, и только потом превзойти, победив на поле боя.
Олег с тоской смотрел на шикарный блочный лук, шедевр современного оружейного искусства. Вряд ли ему удастся еще раз подержать нечто подобное в своих руках. Почему-то он был уверен, что сюжет осеннего сезона состязания никак не будет пересекаться с подобными предметами. Он ожидал чего-то совершенно нового, полный модерн, наполненный подобающим ему оружием. Никаких аргументов в пользу этого предположения не было, тем более, что его мысли никто не поддерживал.
В один из вечеров ему удалось спокойно поговорить с Марой. После ужина девушка не ушла к себе в комнату и, сидя за столом, смотрела в окно, на мрачный пейзаж, погрязший под ливнем. Странно, что Сержант не воспользовался случаем и не выгнал всех на улицу на полосу препятствий, которую возвели позади комплекса построек перед самым началом пустыря.
- Я вспоминаю свой одиннадцатый день рождения, - тихо поделилась она, глядя на подсевшего к ней мужчину, - был такой же денек: проклятый дождь лил с самого утра, сильно болело горло и все, чего мне хотелось, чтобы кто-нибудь обнял меня и согрел.
Она улыбнулась.
- А теперь хочу, чтобы нам всем выдали по ножу или мечу и отправили сражаться. Не пистолеты и винтовки, а старые кинжалы с резными ручками, украшенными драгоценными камнями, которыми мы бы убивали друг друга. Просто, без причин и следствий. Все это будет потом, но сначала, нужно всадить лезвие в слабую плоть до самой рукоятки и только затем наслаждаться происходящим.
На мгновение ее будто подменили. Глаза девушки потемнели, толи из-за упавшей тени, толи из-за слишком выделившихся багровых капилляров. Мара подалась вперед, будто гончая перед рывком. Ее ноздри сильно раздувались, а шумное дыхание, даже скорее сопение, эхом отдавалось в воздухе. Хотела ли она на самом деле того, о чем говорила? Или же пыталась успокоить и подбодрить себя, что еще не все потеряно и именно ее рука всадит кинжал в чужое тело. При мысли, что ее волосы и кожа покроются кровью, Олега передернуло, а девушка продолжала, как ни в чем не бывало, вновь откинувшись на стуле и сложив руки на груди.
- Я почти ничего не помню о жизни до краха, но иногда всплывают вот такие обрывки.
- И тебе это не нравится?
Олег смотрел на ее лицо, озаряемое вспышками молний за окном.
- Совсем не нравится. То, что мы делаем... Этот мир вокруг, он не предназначен для тех, кто любит повспоминать былое. Отчасти я завидую детишкам, которым предстоит строить новое общество и не знать того, насколько раньше все было по-другому. Им расскажут, что они новый виток эволюции, лучший человек, чем был в прошлом поколении.
Понять ее не всегда было просто. Мара смотрела на жизнь со своей очень странной точки зрения и не спешила делиться тем, что же сделало ее именно такой. Что держит ее в том самом прошлом, от которого она безуспешно стремиться сбежать.
- Им ничего не осталось. Весь их выбор строится на подчинении или иллюзорном противоборстве. Кто может изменить то, что уже случилось? Прошел не один год, но все остается таким же, как раньше.
- А повстанцы?
- Сова и его приспешники? Смешно. Нет каких-либо доказательств их действий или хотя бы существования. Кроме слухов, конечно. Не думал, что ты веришь в сказки.
Девушка надула губы и подтянула ноги к груди.
- Это не сказка. Я уверена, что есть много тех, кто хотел бы действительно сделать все иначе.
- И где же они все?
- Здесь, например.
Олег замолчал и повернулся к окну.
Раскатистый удар грома прямо над головой на мгновение погасил и без того тусклое освещение. Яркая вспышка молнии своим ослепительным движением момента разрезала темноту надвое, и все вернулось в норму: мерный свет лился из ниш в стенах, а за стеклом можно было разглядеть движение патрулей, даже в такую погоду не покидающих своих постов и продолжающих исполнять все предписанные обязанности.
- Думаешь, кто-то ждет перемен именно отсюда?
- А почему нет? - Мара оживилась, - На какое-то время мы будем самыми значимыми и наблюдаемыми персонами в стране. Стоит только показать пример.
- И ты тут же получишь пулю в голову от...
- От тебя?
Олег опешил и уставился на нее удивленными глазами.
- Что?
- Ну, ты же жнец, - протянула в ответ девушка.
Ему хотелось схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть или залепить пощечину, чтобы она свалилась со стула и покатилась по полу. С трудом поборов вспыхнувшую злость, Олег шумно выдохнул.
- Это Гриф тебе сказал?
- Здесь все так считают.
Вот оно. Все было проще, чем он думал. Если бы не смесь силы и безразличия в его облике, который видели остальные, Брида не выбрала бы его для состязания. Им нужен был тот, кого все будут считать самым опасным участником, но не главным претендентом на победу. Тот, кого все назовут уравнителем в игре, которая может пойти наперекосяк, или как в текущем обсуждении, если кому-то из атлетов взбредет в голову строить из себя нового мессию, пытающегося донести свои идеи сразу до миллионов зрителей.
- Я пришел сюда, чтобы единственный дорогой мне человек больше никогда ни в чем не нуждалась и могла ничего не боясь встретить еще хотя бы один рассвет. Чтобы мир вокруг не поглотил ее своим смрадным дыханием, не записал в списки смертников, заранее обреченных на страшные муки перед смертью. Если ты, как и остальные думаешь, что жнец - это я, тогда держись от меня подальше.
