— И что же это за демоны, которые сумели прикончить кого-то из наших родичей? Видел ли кто-то из вас хоть одного из них? — задал новые вопросы крылатый змей, в чьём голосе сейчас явственно слышалась насмешка.
— Да — кивнул я — Двое встретились мне на пути, после убийства первого Изначальный огласил мне свою волю, второго мы убили вместе с моим спутником и людьми Вольной марки. Белая и чёрная стаи вняли моим словам и согласились отбить нападение на наш мир сообща.
— Хаа-хаа — раздался мелодичный, но протяжный и басовитый смех в моей голове, а дракон слегка обнажил клыки в чём-то напоминающем улыбку — Подумать только до чего опустились Громдаридан и М’ерг’денканда. Жалкие слизняки, которых способны убивать даже бескрылые ничтожества едва сунули нос на земли рядом с ними, а они уже готовы дрожать от страха настолько, чтоб сбиться в толпу. Как бараны, что увидели вдалеке волка. И внемлют словам феникса.
— Опасность ненадуманна — возразил я — Да, сейчас здесь лишь шпионы, чья задача подготовить приход своих владык. Но они уже наверняка вполне в состоянии померятся силами с повелителями небес. Особенно если смогут измотать их армиями своих рабов.
— И всё же столь слабое существо, как ты, тот кто не в состоянии ничем угрожать даже моим младшим детям, убил одного из этих шпионов. Не так ли, маленький феникс? — снова усмехнулся Котланти — Это говорит о демонах, обративших внимание на наш мир, более чем красноречиво. К тому же пришли они в земли людей, опасаясь совать свой нос в мои владения. А потому у меня нет причин переживать. Если же они слегка ослабят этих паникующих вырожденцев, то плакать я не буду.
От накатившей злости мне пришлось сцепить зубы, иначе был риск, что я чем-то выдам своё состояние. Это было бы нежелательно. Но долбанный змей, чтоб его, действовал на нервы, не слукавил патриарх чёрных драконов. Опасность незначительна, нам ничего не грозит, объединившиеся стаи слабаки и паникёры, а он тут один единственный д’Артаньян среди лиц нетрадиционной сексуальной ориентации, с#ка! И слово Изначального ему не указ. И демоны слабаки. И у него у самого есть армии бескрылых нагов, чтоб занять массовку, если к нему всё таки припрутся, что не было высказано в слух, но похоже подразумевалось. И мы слабаки, что-то между забавными зверьками и пылью бытия, которой лапы не охота осквернять.
— Значит ли это, что если я одержу верх над одним из твоих детей, то мои слова обретут больший вес? — предпринял я ещё одну попытку достучатся до пафосного дракона, которого даже другие пафосные драконы, в лице Громдаридана, считают несносным. Всё таки у повелителей неба в чести культ силы, может хоть так что-то получится. Вежливость-то явно никакого эффекта не даёт.
— Смело, маленький феникс. Но глупо — слегка склонил голову на бок крылатый змей — Однако согласится на схватку клыков, когтей и огня — это твой выбор. Яцпутл, убей его.
Произнесено это было так буднично, что я даже не сразу сообразил самый вероятный результат данного приказа, а потому расправил огненные крылья и взмыл свечкой вверх от струи пламени в последний момент. Хорошо, что Лестар и Лексатронам стояли достаточно далеко, плохо, что Котланти очень неприятно сформулировал название поединка. Схватка клыков и когтей как бы подразумевает, что использовать будут именно их, а не тяжёлые и острые железки. Не хочу знать, как тут будет выглядеть дисквалификация за нарушение правил боя, наверняка очень паршиво. Чтобы главный змей сказал после схватки, что я выиграл неправильно и мои слова вообще теперь ничего не стоят, тоже не хочу. Значит нужно показать, что мои клыки и когти опасны и для драконов. Ну и огненные плевки.
Как раз пламенем я симметрично и ответил оппоненту, который тоже взмыл в воздух и решил издать рёв, но вынужден был захлопнуть клыкастую пасть и почти увернулся от «снаряда», отделавшись подпалиной на оперении. Это сделало врага злее, но по большому счёту было хорошо. Эмоции — плохой советчик, негативные эмоции особенно. И именно на этом и был сейчас построен мой расчёт. Этот Яцпутл был куда как крупнее Лексатронам, а значит вероятнее всего старше, опытнее и опаснее. Следовательно если он будет действовать хладнокровно и не допускать грубых ошибок, то скорее всего таки грохнет меня, исполнив приказ предка, который бросился исполнять с таким рвением.
Хотя в последнем я его даже немного понимал, самого раздражала эта неделя. Мы хотя бы могли нормально пообщаться между собой, а змей всё это время лежал на скале и бдительно следил за нами, иногда ещё и терпя попытки расспросов. Тоска наверно была смертная, особенно если учесть, что дракон тут представитель господствующего вида и у него наверняка есть дела по интереснее, чем греться на солнце и просто смотреть за гостями.
В скорости крылатый змей меня как ни странно не превосходил, к тому же я воззвал к Гектору и обернулся рысью, заодно смещая одежду на полушаг в навь. После превращения разрыв между нами ещё более увеличился, хотя и не стал сколько-нибудь критическим. Но дракон однако висел у меня на хвосте и приходилось проявлять изрядную ловкость, чтобы уворачиваться от его плевков. Безмерно радовало то, что его глотка катастрофически уступала курсовому пулемёту самого захудалого истребителя, будь это иначе для меня бы всё закончилось быстро. Но сейчас я совершил первый манёвр, призванный изменить ситуацию с нашим положением в пространстве, а заодно показать Котланте, что мы вообще-то дерёмся, а не я убегаю, роняя кал.
Петля Нестерова была придумана для того, чтобы поменяться с преследующим тебя противником местами, зайдя ему в хвост. Её я и проделал, сразу убедившись, что инерция была, есть и будет злобной стервой для огромных драконов. Среагировал противник на мой манёвр почти мгновенно, но однако поспеть за мной не смог, а я вскоре увидел конец его хвоста. Перегрузка и изменение верха с низом были не то чтобы приятны, вестибулярный аппарат спасибо мне не говорил, но упреждение я взял верно и слегка подпалил противника второй раз, когда море снова оказалось внизу. Яцпутл издал рёв не столько боли, сколько злости, но меня сейчас волновало не это, а странная ситуация, в которой мы оба оказались.
Я гнался за хвостом крылатого змея. Змей гнался за мной, образовав своим телом петлю. В отличии от самолётов нам для повторения фигуры пилотажа имени Несторова не нужен был разгон, гравитацию мы оба игнорировали благодаря магии, а не двигателям и плоскостям крыльев. А вот инерция и центробежная сила по прежнему на нас влияли, хотя пожалуй и меньше, чем должны бы. Но пойдя на второй круг я убедился, что при данной скорости Яцпутл не может закосить под Уробороса, змея Мидгарда, укусив свой хвост, хотя и не очень далёк от этого. Центробежка разгибает его тело. Он попробовал плюнуть в меня огнём, но снова потерпел неудачу. Ускорение, направленное по касательной, породило закономерный промах, оно же не давало ему вывернуть голову достаточно сильно, чтобы взять правильное упреждение. А вот я в силу меньшего размера этой проблеме был не так покорен и подпалил хвост противника ещё раз. Физика один — дракон ноль.
На третьем круге до пернатого змея дошло, что мы так можем летать долго, а плюю огнём я хоть и не особенно сильно по драконьим меркам, но однако вполне чувствительно. Так что мой противник буквально разорвал порочный круг, постаравшись взмыть свечкой вверх. Я теряться не стал, ускорившись догнал его хвост и вцепился зубами в обожжённое мясо, чем вызвал болезненный вой… И был отправлен в бок едва не оставив противнику свои клыки на память. Не стоило забывать насколько драконы физически сильнее меня, рефлекторный взмах хвостом бросил моё тело в сторону довольно далеко. Яцпутл совершил разворот, пытаясь достать меня, но ситуация повторилась. Я по прежнему был быстрее и в погоне за хвостом заставил тело противника образовать петлю. Дальше началась агония. Какой толк в том, что ты многократно сильнее противника, если не можешь по нему попасть? Я был мал и тщедушен по сравнению с пернатым змеем, мой огненный выдох был раз в десять, если не пятнадцать менее могуч, но всё уже было предрешено. Я наносил ему урон, он мне нет. Возможно дракон мог бы нырнуть под воду или сесть на землю, превратившись в своеобразную биологическую турель, но видимо подобное было бы нарушением приказа Котланти и вообще проявлением трусости. Потому змей ярился, рычал, плевал пламенем, но раз за разом пытался меня достать с упорством, достойным лучшего применения. А я раз за разом оставлял ожоги на хвосте противника, держась как можно дальше от его головы.
