Вот они – Святые писания. На правильном греческом языке. Выверенные до буквы, и правильные от альфы до омеги. Все, что их породило или могло искривить находится в тайниках Лавры, там, куда разрешено спускаться совсем немногим. Тем, кто с пониманием и знанием прочтет иудейские талмуды, мусульманский Коран, ересь католической Библии, а так же дьявольские труды катаров, манихеев, богомилов и прочих отклонившихся от истинной веры в угоду дьявола. Прочтет, чтобы укрепиться и возвыситься, ибо вера православная тверже алмаза.
Отец Александр с нежностью провел по корешкам толстейших книг, многие из которых (от греха подалее) были прикованы к дубовым стеллажам крепкой цепью. Остановившись возле реликвии всего Афона – трагоса[132], прот всех афонских монастырей надолго припал к ней лицом.
Он знал, что сейчас за ним с напряжением и нетерпением наблюдают шестьдесят конаков* (представителей) от каждой обители. Наблюдают и не решаться его поторопить, ибо им неизвестно, почему отец Александр в неустановленное время собрал их на Протат. Такое высокое представительство собиралось раз в году и принимало решение общее для всех на весь следующий год. Только беда, или неминуемая опасность могла оторвать игуменов монастырей от божьего служения в этот час. Их седобородые старцы и ожидали, терпеливо посматривая на привычное поведение книжника и мудреца отца Александра, беседовавшего с фолиантами так же часто, как и с Господом.
Еще более беспокоило то, что Протат назначен в библиотеке Лавры, а не в протатском соборе. Значит, речь пойдет о чем-то тайном, что не должно быстро разойтись по монастырским кельям.
Отец Александр отклонился от трагоса и быстрым шагом прошел между столами, за которыми разместились конаки к своему креслу на небольшом помосте. Но он не сел на свое богато украшенное место. Он только положил левую руку на его высокую спинку, а правую руку прижал к груди.
– Честные отцы нашей святой церкви, – тихо начал прот афонской земли. – Печальные времена и печальные события собрали нас сегодня вместе. Тысячелетнее царство закона божьего может завтра закончится в крови и унижении. Грех и гордыня накрывает волнами безумия христианские земли. Лютый враг отнимает наши города и селения, обращая истинно верующих в слуг Магомета. От великой империи Византии осталась совсем малость. Доведенная до крайности Византия владеет теперь, помимо Константинополя и соседних земель до Деркона и Селимврии, лишь отдельными землями, рассеянными по побережью: Анхиаломом, Месемврией и Пелопоннесом. Даже наш Святой Афон ныне находится под рукой сербского владыки Стефана Душана. Мы сознательно стали под эту сильную руку и благодаря ей восстанавливаем наши монастыри и соборы, забыв о многовековом покровительстве василевсов Византии. И это было правильно. Ибо только так можно было обезопасить наши обители от многочисленных врагов. С нашего согласия сербский краль Душан восемь лет назад превратил сербское архиепископство в патриархию, и новый патриарх торжественно венчал его титулом «император сербов и греков». Тем самым Стефан Душан заявил о своих планах основать на развалинах Византии Сербско-Греческое царство с центром в Константинополе. За наше молчаливое согласие Душан осыпал наши монастыри богатыми дарами и пожаловал им новые владения и привилегии. На все это было наше одобрение, ибо мы знали, что отношения краля сербов с алчными епископами Запада и со свирепым волком папой римским были крайне натянутыми. Душан даже начал преследовать католическое духовенство на своих больших землях. В «Законнике» сербского владыки католичество было объявлено ересью и предписывалось вновь совершать «святое крещение» над католиками. Призывы католичества карались законом. Это приостановило движение католической ереси на наши земли. Мы вздохнули свободней и смогли сосредоточить свои усилия на не менее опасном враге, который навис над нашей верой с Востока. Проклятые рыцари Запада, своей жестокостью, пробудившие в турках звериную жажду мести за жестокости в войнах за святую землю Иерусалима, добились невероятного. Они своей глупостью вырастили огромного волка, который теперь готов проглотить не только Византию, но и всю Европу. Теперь на знаменах осман победоносный полумесяц и Вифлеемская звезда, украденная из символов нашей веры. И их уже практически невозможно остановить. И вы знаете почему…
Постепенно голос отца Александра набрал звучания, и теперь в нем проскальзывали неуместные для святого отца нотки гнева. Его большие глаза непрестанно бродили по лицам святых отцов, заставляя их накланяться, будто виновных в мирских бедах. Сделав короткую передышку, прот земли афонской еще более повысил голос:
– Приведи волка в кошару, и он не уйдет оттуда, пока не вырежет всех овец. Незаконно узурпировавший власть над несчастной Византией Иоанн Кантакузин вновь призвал своего зятя Орхан-бея заливать собственные земли христианской кровью. Османы голодными волками рыщут по Фессалии и другим землям, уводя в рабство всех, кто еще остался там. Защитит ли нас Стефан Душан? Или уже завтра османы ворвутся в наши обители и уничтожат прекрасный земной удел Пресвятой Богоматери? Ответь нам, отец Павликий!
Из-за стола, нехотя, поднялся полноватый игумен сербского монастыря Хиландар. Богатство сербского монастыря сказалось и на одеянии его игумена. Его ряса была из новой шерстяной ткани, а клобук блистал черным шелком. Повертев головой и убедившись, что множество взглядов не дадут ему возможности обойти этот острый вопрос, отец Павликий ответил:
– Мы – одна семья. Наш общий дом Афон. У нас один владыка – Господь. А что касается краля Душана… До меня дошли… Э-э-э… Сейчас уточняю… Но говорят, Стефан Душан, опасаясь натравляемых на него папой римским венгров, пошел на сближение с папством. Кроме того, он желает заручиться поддержкой папы Иннокентия и рыцарей Запада…
В зале библиотеки начался приглушенный ропот, который при упоминании рыцарей Запада выплеснулся в крик негодования.
– Дьяволы придут по наши души…
– Опять кровь и грабеж…
– Кто убережет веру православную? – послышалось со всех сторон.
Отец Александр поднял обе руки и так оставался до тех пор, пока в зале не наступила тишина.
– Спаси Бог тебя, честный отец Павликий. Я не сомневался в твоей преданности нашему общему делу. За отца Павликия закончу я. Краль Душан желает теперь унии с католической церковью в обмен на военную помощь против османов. Он знает, как опасен Орхан-бей и его неутомимые гази. Недолго мы радовались. С Востока ислам, с Запада уния. И то и другое гибельно для православия. Что скажете, честные отцы православной веры? Афон – центр православия. На него теперь обращены взгляды всех православных.
В зале библиотеки воцарилась звонкая тишина. Звонкая оттого, что несколько мух чудовищного размера не находили себе места, петляя под потолком и не желая спускаться туда, где оцепенев сидели вспотевшие люди.
Не выдержав долгой паузы, поднялся старейший из старцев игумен Эсфигменского монастыря отец Анфим:
– Мудрость человеческая заключается в том, чтобы в нужное время сказать нужные слова. Мудрость божественная предшествует этому. Тебя, отец Александр, Бог не оставлял без мудрых слов. В этом мы убедились многократно. Поэтому ты наш прот. Обращался ли ты к Господу за мудростью Всевышнего? Чем, кроме молитв усердных, мы еще можем спомочь?
Отец Александр медленно вышел на середину зала. По его чистому лицу так же струился пот.
– Господу не угодна власть над Византией узурпатора Иоанна Кантакузина. Ко мне пришла весть, что поход Кантакузина против острова Тенедос на соправителя Иоанна Палеолога в июле закончился провалом. Все византийские острова в Эгейском море – Тенедос, Лесбос, Лимнос, Фасос, Самофракия – признали власть законного наследника славы василевсов Византии Иоанна Палеолога. Мы должны поддержать его и незаконно отстраненного от службы патриарха Каллиста…
Глухой ропот заставил святых отцов завертеть головами, а то и вскинуть руки.
– Не годится Афону устраивать трон автократов…
– То промысел божий…
– Война, политика, это не дело церкви…
– Прав ли ты, отец Александр? К чему ты нас призываешь? – вновь поднялся, не выдержав, отец Анфим.
– Когда нужно защитить свою жизнь и свою келью даже отшельники берут палку и отбрасывают от входа ядовитых змей, – возвысил свой голос отец Александр. – А потом палка отбрасывается в сторону, и пустынник вновь стает на вечную молитву. Я взял на себя ответственность пригласить на заседание прота владыку Каллиста. Будет ли согласие прота на то, чтобы выслушать гонимого властью узурпатора патриарха? Ваше общее молчание принимаю за разрешение. Если кто-то все же… Пусть поднимется и скажет.
Но никто из святогорских старцев не поднялся со своего места.
