голову капюшон худи, а на ноги надев старые мамины розовые джинсы от «Глории», что уже давно лежали в старых тряпках по причине общей потертости. В таком странном для мальчика виде легкое покачивание бедрами под объективом висящей над подъездом видеокамеры, было вполне уместно. Перемахнув через забор, я, периодически замирая и слушая-нюхая воздух, двинулся к оговоренному месту встречи.
— И ничего смешного… — ворчал я на задорное ржание, веселящегося в наше голове, внука: — ты сам видел, что творилось под окнами вечером. Тут никакие меры предосторожности лишними не будут.
Вечер в нашем районе действительно удался. Примерно в тоже время, что я подошел к дому со стороны берега, в наш микрорайон въехал полицейский десант. Тридцать машин, в спец окраске и без оной, но с синими номерами, засновали, но улочкам поселка. Базар у желтого дома закрылся через пять минут. Группы приезжих, что заполнили большинство дворов, рассосались почти мгновенно. Тех ребят, что не успел спрятаться, отлавливали на улице, грузили в автобусы, с закрытыми частой решеткой окнами, и куда-то увозили. Группы оперативных работников в штатском, но в тяжелых бронежилетах с надписью «Полиция», ходили по домам, иногда выводя кого-то из подъездов. Судя по всему, главными версиями расследуемого преступления было две: преступление совершено мигрантами и преступление совершено владельцами изъятых ружей.
Но все когда-нибудь кончается. Ближе к полуночи с улиц исчезли блокпосты, потом уехал последний автобус с задержанными. Количество вездеходов с мигалками, курсирующих по улицам, стало сокращаться, пока не уменьшилось до одного, что встал на выезде из поселка, возле освещенных фонарями главных ворот.
Ну, а сейчас, мы с Вадиком толкали нагруженные зеленые контейнеры из-под бытовых отходов по разбитой дороге, когда — то, много лет назад, сложенной из квадратных бетонных плит. Колеса контейнеров периодически попадали в щели между плитами, грохоча в ночи, мусорные баки постоянно стремились съехать с заданной траектории. Впереди, где-то в ста метрах от нас, по дороге шел наш передовой дозор — Мишка и Женька, в теории, должны были предупредить нас о возможной засаде громким свистом или криком, ну, или еще, как-нибудь.
Глава 17
Глава семнадцатая. Громадье планов.
Я вздохнул с облегчением, когда створки гаражного бокса с грохотом захлопнулись, отделяя нас от десятков, похищенных у полиции, стволов разнообразного охотничьего и гражданского оружия.
— Ключи давай. — моя раскрытая ладонь повисла в воздухе.
— Но это мой гараж! — Миша Хромов даже спрятал руку с зажатым в кулаке ключом, за спину: — Мне что, теперь в свой гараж не попасть?
Это была длинная история. Мишин батя несколько лет назад арендовал у одинокого пенсионера гаражный бокс, подписав договор аренды с автоматической пролонгацией. Дед в прошлом году умер, права на гараж никто не заявил, наследники не проявились, и отец Миши продолжал пользоваться боксом, уплачивая за покойного старика все взносы и платежи, надеясь, через десять лет, переписать гараж на себя, так как в каком-то телевизионном шоу он услышал, что так можно сделать. Бокс использовался как склад ненужного хлама семейства Хромовых, которые перетащили в бетонную будку все, что дома хранить стыдно, а выбросить жалко. Так как Хромов-старший две недели назад убыл на Севера, на трехмесячную вахту, то Мишка притащил мне ключи от гаража, как от места надежного укрытия. И вот теперь маленький гавнюк пытался стать главным хранителем вечных ценностей для любого мужчины — смертоносных игрушек.
— Мишенька, тебе деньги дать за аренду гаража, на срок, пока папа твой не приедет? — я полез в карман: — Сколько я тебе должен?
— Да я пошутил, Саша! — Миша отвел глаза и протянул мне ключ: — Конечно, забирай.
— Отлично. — ключ от гаража я надел на кольцо с другими ключами: — Теперь откатим контейнеры на место и по дороге обговорим еще одно дело.
— Что за дело? И может не покатим их обратно? Мы их сюда то еле-еле прикатили…
— Мужики, надо сделать все, как надо. Тут каждая мелочь важна. Поэтому, мы берем и катим баки обратно. Тем более, что обратно под горку катить — уже легче.
— Ну и ладно, докатим — Вадик уперся в зеленый бок контейнера, напрягся, и покатил его, ускоряясь с каждым шагом.
— Эх, дубинушка- Миша с Женей уперлись руками во второй ящик, а я чуть подзадержался, вталкивая в узкие щели ворот и калитки гаража тонкие, невесомые стебельки — Миша конечно отдал мне ключ, но есть вероятность, что у кого-то есть второй экземпляр. Если, в мое отсутствие, кто-то откроет гараж — я узнаю.
Обратная дорога действительно было легче. Пустые контейнеры весело подпрыгивали на трещинах в асфальте, парни приободрились, и через десять минут мы уже втискивали зеленые короба в бесконечный ряд подобных им контейнеров.
Возле будки охраны я остановился и показал на широкую скамейку у поднятого шлагбаума.
— Давайте здесь поговорим. Если кто-то поблизости появится, то мы его заметим. Скажите, парни, по вашему мнению, зачем мы сделали то, что сделали?
Мои подельники озадаченно переглянулись.
— Ну…это было круто! Как мы от полиции удрали…
— Парни, это не смешно и не весело. А если бы у вас мопед заглох? Ну ладно, вас бы просто на учет поставили, а вот если бы у нас баллончики не сработали? Или полицейский, вместо того чтобы тереть глаза, выстрелил бы в кого-нибудь из нас? А если нас сейчас прихватят со стволами от того, что кто-то начнет хвастаться? Лет по десять дадут каждому, не меньше. И только лет через пять, теоретически, может быть, выпустят. Поэтому тут детские игры заканчиваются, начинаем жить по-взрослому, где жизнь или смерть, как в русской рулетке, может выпасть в любой момент. И я сейчас перед вами не рисуюсь и не гарцую красивыми словами. Просто, примерно месяц назад, я огляделся на нашу жизнь и меня, как холодной водой окатило. Я понял, что мы неправильно живем. Вот, вроде бы, все хорошо, все, что необходимо для жизни, у людей есть. Только, как не крутись, но выше уровня, на который тебя судьба при рождении поставила, ты не поднимешься. Упасть можешь, а выше подняться — не получится. Вот у тебя, Вадик, кто родители?
— Э-э-э… мама учитель, а папа прораб на стройке.
— А ты кем хочешь стать?
— Не знаю пока. Не думал об этом…
— Не думал? Ну ладно, давай, сейчас подумаем. Как ты видишь свой будний день через десять лет?
— Я не знаю, наверное, в муниципалитете, в экономическом отделе сижу, кофе пью…
— И с тоской ждешь конца рабочего дня. Платишь за ипотеку половину заработной платы, каждый день, со страхом, ждешь увольнения. Ждешь, когда родители оставят тебе наследство, чтобы рассчитаться, наконец, за квартиру, за которую будешь платить лет тридцать, и съездить на море в
