Комендант развернул кресло к шкафчику возле стола. Там на полочках лежали небольшие коробочки, по одной на каждую ячейку. Он вытащил одну и открыл.
— Мистер Хасан...
— Сэр?
— Эти звездочки носил капитан Теренс О'Келли во время своего первого учебного полета. Устраивают они вас?
— Сэр?..— у Ассасина сорвался голос, и я подумал, что этот великан вот-вот заплачет.— Так точно, сэр!
— Подойдите.
Полковник Нильссен приколол ему звездочки и сказал:
— Носите с честью, как и ваш предшественник... но верните их. Поняли меня?
— Так точно, сэр. Сделаю все, на что способен.
— Уверен в том. На крыше вас ждет аэрокар, катер отходит через двадцать восемь минут. Выполняйте приказ, сэр!
Ассасин отсалютовал и вышел; комендант выбрал еще одну коробочку.
— Мистер Берд, вы суеверны?
— Никак нет, сэр.
— Неужели? А я вот — да. Понимаю так, что вам не страшно носить знаки различия, принадлежавшие по очереди пяти офицерам, каждый из которых погиб в бою?
Пташка заметно помедлил.
— Так точно, сэр.
— Хорошо. Потому что эти офицеры на пятерых собрали семнадцать наград от медали Терры до Раненого Льва. Подойдите ко мне. Ту звездочку, что немного побурела, всегда следует носить на левом рукаве... и не вздумайте ее полировать! Просто постарайтесь, чтобы вторая не стала такой же. Если только не припрет... но вы поймете, когда это случится. Вот список прежних владельцев. У вас есть тридцать минут. Бегом в Мемориальный зал и просмотрите записи на каждого.
— Слушаюсь, сэр.
— Выполняйте приказ, сэр!
Полковник повернулся ко мне, взглянул лше в глаза и резко произнес:
— Что-то заботит, сынок? Выкладывай!
— Э-э... сэр, тот временный третий лейтенант,— выпалил я,— тот, которого уволили. Как мне узнать, что там было?
— Вот как. Молодой человек, у меня и в мыслях не было пугать вас до смерти, я хотел лишь взбудоражить вас. Сражение происходило первого июня в тысяча восемьсот тринадцатом году по старому стилю между американским «Чесапик» и кораблем флота Его Величества «Шеннон». Посмотрите в «Морской энциклопедии», на вашем корабле она имеется.
Он посмотрел на ящички и нахмурился. Затем проговорил:
— Мистер Рико, я получил письмо от вашего школьного учителя, офицера в отставке, с просьбой, чтобы вы носили те же звездочки, что и он, когда сам был третьим лейтенантом Мне жаль, но я был вынужден отказать ему.
— Сэр?..
Мне было приятно узнать, что полковник Дюбуа продолжает следить за моими делами. А еще я был очень разочарован.
— Потому что не могу. Я вручил эти знаки отличия два года назад одному молодому человеку, и мне их не вернули. Движимое имущество, что поделать. Х-мм...— он выбрал коробочку, посмотрел на меня.— Можете начать новую пару. Медяшка не важна, важна просьба вашего учителя.
— Как скажете, сэр.
— Или...— полковник покачал коробочку на ладони,— можете взять вот эти. Их носили пять раз, и последние четверо кандидатов офицерами не стали. Ничего позорного, просто досадливая неудача. Возьмете на себя труд снять с них сглаз? Сделаете так, чтобы они приносили счастье?
С большей охотой я завел бы в ванной акулу. Но я ответил:
— Хорошо, сэр. Приму вызов.
— Отлично,— он приколол звездочки мне на рукава.— Благодарю вас, мистер Рико. Видите ли, это мои, я носил их первым... и вы здорово порадуете меня, если вернете их, поменяв их судьбу, окончив учебу и став офицером.
Я будто вырос на десять футов.
— Постараюсь, сэр!
— Это-то я знаю. Теперь можете выполнять приказ, сэр. Вы с Бердом поедете на одной машине. Да, минуточку... учебники по математике прихватили?
— Сэр?.. Нет, сэр.
— Возьмите. Контролер веса на вашем корабле оповещен о дополнительном грузе.
Я отсалютовал и вышел — бегом Упомянув о математике, полковник скинул меня с небес на землю.
Учебники перевязанной стопкой лежали у меня на столе, а под бечевку был сунут листок с ежедневными заданиями. У меня появилось впечатление, что полковник Нильссен ничего не оставляет вне плана, но все и так это знают.
Пташка ждал меня на крыше возле аэрокара. Он посмотрел на пачку книг у меня в руке и ухмыльнулся:
— Ничего не попишешь. Ладно, попадем на один корабль, подтяну тебя. Тебе куда?
— «Тур».
— Обидно, мне на «Москву».
Мы влезли в машину, я проверил автопилот, выяснил, что тот уже готов, и захлопнул дверцу. Мы взлетели.
— Могло быть и хуже,— добавил Пташка.— Ассасин прихватил с собой учебники не только по математике, но и еще по двум другим предметам.
Сам Пташка знал все и вовсе не хвастал, когда предлагал подтянуть меня; его легко можно было принять за профессорского сынка, только планки доказывали, что он еще и солдат.
Вместо того чтобы учить математику, Пташка ее преподавал. Каждый день он на одну «пару» входил в инструкторский состав, так же как малыш Судзуми тренировал нас по дзюдо в лагере Карри. Мобильная пехота ничем не разбрасывается; мы просто не можем себе этого позволить. Пташка имел степень бакалавра по математике в восемнадцать лет, естественно, что на него взвалили инструктаж, что не спасало его от вздрючек по другим предметам.
Хотя ему доставалось нечасто. Пташка являл собой редкую комбинацию блестящего интеллекта, солидного образования, здравого смысла и выдержки. Такой курсант — потенциальный генерал. Мы постановили, что он прыгнет к командованию бригадой ко времени, как ему стукнет тридцать. Время военное.
Мои амбиции так высоко не залетали.
— Чертовски позорно будет,— сказал я,— если Ассасин провалится.
На самом деле я думал, что будет чертовски позорно, если провалюсь я.
— Не провалится,— радостно чирикнул Пташка.— Над ним будут потеть, даже если придется засунуть его в гипнокабину и кормить через трубочку. Все равно,— добавил он,— Хасан получит повышение, даже если провалит все экзамены.
— Как так?
— А ты не знал? У Ассасина постоянное звание — первый лейтенант. Естественно, в полевых условиях получил. Провалится — вернется к нему. Посмотри устав.
Устав я и без него знал. Если я провалю математику, то останусь сержантом, а это лучше, чем постоянно думать о возможном вылете — будто рыбой наотмашь по физиономии. Знаю, после неудач на контрольных я ночь напролет думал о нем
Но тут — дело другое.
— Погоди-ка,— запротестовал я.— Он отказался от первого лейтенанта на постоянных условиях и только что получил третьего, чтобы потом стать вторым? Кто сошел с ума? Ты или он?
Пташка ухмыльнулся:
— Оба. Как раз в той мере, чтобы загреметь в десант.
— Но... нет, не понимаю.
— Это уж точно. Ассасину деваться некуда, он даже школу не кончал. Уверен, что в бою он может командовать полком и отлично справлялся бы — если кто-то другой будет планировать за него операции. Но офицер ведь не только в бою командует, особенно старший офицер. Чтобы вести войну, даже просто спланировать одно сражение и провести операцию, нужно знать теорию игр, операционный анализ, символистическую логику, пессимистический синтез и дюжину других умных предметов. Можно и самому их вызубрить, если придется. Но знать их ты должен, иначе не то что до майора, до капитана никогда не поднимешься. Ассасин знает, что делает.
— Наверное...— медленно произнес я.— Пташка, полковник Нильссен должен ведь знать, что Хасан — офицер. Настоящий офицер.
— А? Ну да, конечно.
— А говорил с ним так, будто не знает. Он нам всем одну и ту же лекцию читал.
— Не совсем. Не заметил, что когда комендант хотел получить определенный ответ, он всегда спрашивал у Ассасина?
Верно, так оно и было.
— Пташка, а ты в каком звании?
Машина только что приземлилась; Берд задержал руку на защелке дверцы и ухмыльнулся:
— Рядовой первого класса. И проваливаться мне никак нельзя.
Я фыркнул:
— Тебе не грозит.
Я удивился, что он даже не капрал, но парень с мозгами и образованием Пташки расщелкает офицерское училище так же быстро, как проявит себя в бою... что случится сразу же после его восемнадцатого дня рождения. Время военное.
Пташка улыбнулся еще шире:
— Увидим.
— У тебя все будет как надо. Это нам с Хасаном надо беспокоиться, а не тебе.
— Да ну? А вдруг у мисс Кендрик на меня зуб? — Берд открыл дверцу и вздрогнул.— Эй! Мой сигнал! Пока!
— Увидимся, Пташка.
Но мы не увиделись, и он не окончил училища. Он получил повышение через две недели, а его знаки различия вернулись в училище с восемнадцатой наградой — Раненый Лев, посмертно.
13
«Вы, парни, думаете, что это (вычеркнуто) подразделение — (вымарано) детский сад? Так вот — вы ошибаетесь! Ясно?»
Приписывается капралу-эллину под стенами Трои,
