— О, это уж точно. Он мне кактус подарил! — говорю я улыбаясь.
— Ха-ха-ха- смеётся Стейси, — Мужик! Кактус тоже неплохо для начала.
— Ну да. А что всё-таки произошло?
Женщина тяжело вздыхает и перестаёт смеяться.
— За несколько часов до нападения на лагерь, меня вызывают в главный госпиталь и я уезжаю. Сафия и Томас уже считали себя парой. Он хотел бросить службу, а она готова была поехать с ним в Америку. Но на них напали. Началась перестрелка, но никто не мог понять кто это. Вроде они незаинтересованная сторона, их отправили просто наблюдать. Сафия осталась там единственным врачом. Поэтому кто-то из ребят отстреливался, кто-то помогал с ранеными. Уилсон хотел забрать Сафию и увезти, но она отказалась. Сказала, что не бросит раненых. Послышался взрыв с двух сторон. Том бросился к ней, но она сказала ему помогать остальным. Во время взрыва одного из командиров придавило. Он бросился помогать ему. Пока поднимал плиту, ещё один взрыв. Ударной волной задело девушку и её отбросило. Пока Уилсон бежал к ней, его подстрелили. Я была той, кто собирал его по частям. Так и не поняла, что это была за пуля. Она будто раскололась, пока летела, осколки свинца были по всей спине. Повредился позвоночник и некоторые мягкие ткани. Но всё обошлось. Никаких серьёзных последствий. А сейчас… Не могу ничего прогнозировать, — заканчивает Стейси.
Я слушала и вникала в каждое слово. Это всё совершенно не укладывалось в голове. Камран сам убил свою женщину? Может, конечно, он не специально. Так получилось. Но решил отомстить именно Уилсону, лишь потому, что она выбрала его.
Кошмар. Теперь понятно, почему Томас помешан на безопасности и контроле.
— Спасибо, что рассказала. Мне стало многое понятно в отношении Тома, — благодарно улыбаюсь, — Пойду позвоню.
Отхожу к окну и набираю Саманту. Через какое-то время та поднимает трубку. И когда я говорю, кто это на меня обрушивается поток нецензурных выражений, обвинений и тому подобному. Выслушав всё, вкратце рассказываю, что произошло и откуда меня нужно забрать. И только успеваю положить трубку. Как слышу крик Стейси. Бегу к ней. Она ругается с каким-то мужчиной в военной форме. Из операционной вывозят Уилсона.
— Что происходит? — побегаю я.
Мужчина с презрением осматривает меня, а потом покидает помещение вслед за своими людьми.
— Стейси, что происходит? — повторяю свой вопрос.
— Его увозят, — холодно бросает она, глядя на удаляющегося военного.
— Куда?
— Я не знаю, Аманда! — разворачивается и уходит.
Вот так просто. Я облокачиваюсь на стену и медленно сползаю вниз. Кажется, у меня сейчас начнётся истерика.
Глава тридцать девятая
Томас
«Нас, нас, нас»- вертится в голове. Я что-то пытаюсь вспомнить, но не могу. Плыву, будто в какой-то эйфории. Так легко, спокойно. Но чувство тревоги никак не отпускает. Что происходит? Где я? Умер? Где тогда пресловутый свет в конце туннеля. Или мне не положена дорога в рай. Но и на ад это не слишком-то и похоже.
Чувствую тёплое прикосновение рук. Тихий шёпот. Пытаюсь прислушаться, но не могу разобрать слов. Но этот голос. Он кажется таким знакомым, приятным. Ассоциация с зелёной травой, что шелестит на ветру. Упоительно. Тянусь к этому голосу. Хочу дотронуться до его обладателя, но что-то мешает.
«Я согласна. Согласна…»- звучит где-то далеко, на фоне.
Кто это? На что согласна? Почему мне так хорошо от этих слов?
Снова какое-то прикосновение, ощущаю горячее дыхание на своих руках.
«Я люблю тебя! Мы будем ждать…»- уже ближе доносятся слова.
Мы… Почему я не могу вспомнить кто ты, прекрасная незнакомка? Голос точно женский и ужасно знакомый. В голове всё пульсирует. Чувствую, как тёплая рука отпускает меня.
«Подожди! Побудь со мной ещё немного!»- пытаюсь крикнуть, но не могу произнести и звука.
Вспышка света и я начинаю чувствовать адскую боль. Во всём теле, а не только в голове. Чёрт, что ж так больно-то.
Слышу ещё чей-то голос. Женский. Громкий. Он говорит: чёртов ублюдок, хватит валяться уже! Надоело с тобой возиться! Я полгода дома не была. Дик с ума сходит!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Оу… Я узнаю его. Стейси. Значит, я определённо жив. Она бы точно не дала мне умереть.
Подождите, она сказала полгода? Полгода я не в себе? Что произошло?
Снова куда-то уплываю. Перед глазами силуэт девушки. В зелёном платье. Люблю зелёный. Особенно глаза. Мне кажется, я видел такие. В далёком прошлом. А может, и не таком уж и далёком.
Стейси опять что-то говорит. Она произносит имя. Аманда. И меня накрывает одновременно тоской, болью и дикой злостью.
Перед глазами кадры, словно из кинофильма. Вот она выходит из машины. Чувствую панику. Говорю своим людям, чтобы реагировали на выстрел. Как только услышат, действуют по плану. Снимаю бронежилет и иду туда. Не было какой-то определённой стратегии. Я шёл, потому что там моя любимая.
Меня замечают сразу. Пятеро тут же окружают и тычут автоматами. Говорю, что я с предложением для Али. Один из них узнаёт меня, открывает дверь и впускает внутрь. Там всё, как и говорил Хайдар. Оружие. Наркотики и живой товар.
Нахожу глазами Аманаду. И меня прошибает всего. Она лежит на полу, щека красная. Губа разбита. Забываю, зачем я вообще здесь, бросаюсь к ней. В спину прилетает рукояткой автомата. Чувствую боль. Не успеваю среагировать, как-то сгруппироваться. Мысли только об Аманде. Её ударили. Ярость застилает глаза. Хочу разнести всё здесь к чёртовой матери. Однако надо вывести как-то девушку. Условие придумываю на ходу. Его всё равно повяжут. На остальных мне наплевать. Главное — Аманда. Аманда. У неё зелёные глаза.
Вот я вижу, как на меня направлено дуло пистолета. Она направила. Не выстрелит. Потому что Чейз никогда не подчиняется приказам. Вижу, как Камран достаёт ещё один пистолет. Я готов к этому. Нужен выстрел и тогда всё закончится.
Чувствую адскую боль в груди. Падаю на пол. Крик. Громкий очень.
И снова это «нас…нас…нас».
Я всё вспоминаю.
— Аманда! — подскакиваю я, яркий свет режет глаза. Тело всё ломит. Падаю обратно, — Чёрт, что ж так больно!
— О, наконец-то. Очнулся, — Стейси.
— И я рад слышать тебя, — ухмыляюсь я.
— Томас, я бы убила тебя ещё раз, но очень хочу домой к мужу!
— Пить хочу, есть что?
— Вода.
— А что-нибудь алкогольное?
— Забудь, ближайший год никакого алкоголя! На, — протягивает мне стакан с трубочкой.
Пью. Вода невероятно вкусная. Почти живу.
— Где я?
— В главном военном медицинском корпусе. В Вашингтоне. Для тебя собрали самых лучших врачей Уилсон, — говорит она.
— Я смотрю ты тоже попала в эту касту? — не могу не поддеть её.
— Да, Том. Попала. Только, к сожалению, нам не удалось тебе ничем помочь, — вздыхает грустно женщина.
— В смысле? — настораживаюсь я, обычно таким тоном сообщают о том, что у человека рак в третьей степени.
— Томас, мне очень жаль, но ты на всю жизнь прикован к креслу, — опускает глаза вниз.
— Чего? — охреневаю я от новости.
Пытаюсь поднять ноги и не могу. Они не поднимаются. Вообще, не реагируют. Паника охватывает всё тело. Я будто парализован. Как же я без ног? А кто будет носить Аманду на руках? Кто научит моего сына кататься на велосипеде? Нет… Это сон. Я сейчас проснусь, и всё будет хорошо.
И тут до меня доносится, как Стейси прыскает со смеху. И я выдыхаю. Вот сучка.
— Господи Уилсон, ты бы видел себя, — хохочет она. Вытаскиваю подушку из-под спины и кидаю в неё, — Эй. Тут, вообще-то, оборудование дорогущее.
— Зачем?
— У вас с Амандой такая реакция интересная. Ну и ты же знаешь, что я без стёба не могу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ладно, что со мной? Почему я конечностей не чувствую?
— Ну, если коротко, то ты сейчас под сильными обезболивающими. Пару месяцев назад твои показатели улучшились. Кости начали срастаться. И было принято решение делать операцию. Она прошла успешна. Но мышцы атрофировались и ты пока лежачий. Через пару дней можно будет уже нагружать.
