от уколов на плечах Педро и произнес:
— Ты сломаешься, парень.
— Заткнись, пока я не открутил тебе башку!
Челси подумал: «И откуда только берутся такие ублюдки?»
* * *
Френсис X. Кингсбэри вручил Педро Лузу коктейль, и тот с жадностью принял его.
Шеф охраны был удивлен вежливым тоном Кингсбэри. Порция дерьма — вот, чего он ожидал: следы кражи со взломом еще были заметны в офисе Кингсбэри. Это преступление больно ударило по репутации Педро Луза, который не имел понятия, как найти выход из этого положения. Он надеялся, что поручение в Игл Ридж реабилитирует его.
— Все было сделано в лучшем виде, — сказал Педро.
— Чудесно. Превосходно. — Кингсбэри покачался на стуле. Выглядел он плохо: нервный, с воспаленными глазами, его яркая рубашка для гольфа была помята. Педро подумал: «Уж не колется ли он?» Такая мысль показалась ему забавной.
— Старуха больше не будет вас беспокоить, — добавил он.
— Вы действовали как грабители, сумасшедшие изверги? — уточнил Кингсбэри.
— Конечно. Так подумают фараоны, если она вызовет их. Но я в этом сомневаюсь. Мы ясно дали понять, что будет в таком случае.
— Прекрасно. — Кингсбэри облокотился на стол, и взору Педро Луза предстала бледная татуировка с изображением мышей.
— Две вещи… — начал Кингсбэри и остановился, заметив повязку на пальце Педро.
— Ноготь сошел, — пояснил шеф охраны.
— Однако, — продолжал Кингсбэри, — две вещи, очень хреновые: первая — парни, которые сперли документы и теперь шантажируют меня. Они меня просто сразили.
Педро спросил, сколько денег обещал им Кингсбэри.
— Пять штук. Это слишком много, но я не могу лишиться документов. Они нужны мне.
— Кто эти люди?
Френсис X. Кингсбэри взмахнул рукой:
— В том-то и дело, что обыкновенное дерьмо. Белые отбросы. Я не могу в это поверить, …твою мать.
Педро никогда не мог понять, чем отличаются белые отбросы от черных или испанцев, или других преступников.
— Вы хотите вернуть документы, но не хотите платить? — спросил он.
— Точно — пять штук — и я не надеюсь их вернуть.
Педро Луз коротко засмеялся. Месяцы проходят как сон, опять эта грязная работа, которая похлеще крашения крысиных языков. Он не пролил ни слезинки, когда мышей сперли.
Кингсбэри сказал:
— И вторая вещь — этот парень из отдела рекламы.
— Да? — Педро уставился на татуировку. Надо заметить, что выполнена она была классно, мыши выглядели почти как у Диснея.
— Тебе нужно найти этого парня. Найти, несмотря ни на что.
Педро спросил, что он имеет в виду.
Кингсбэри почмокал губами как верблюд:
— Проблемы, которые были раньше, ерунда, по сравнению с этой. Парень, о котором я говорю, как гвоздь в заднице.
— Понятно.
— Пока он работал на нас, мы могли его контролировать. На стороне, черт возьми, он будет основной загвоздкой, я это чувствую.
— Не беспокойтесь.
— Будь осторожен, — добавил Кингсбэри, — все, как всегда, будет превосходно. Только никаких мертвых китов на сей раз.
* * *
Когда Молли Макнамара открыла глаза, то была удивлена, увидев Бада Шварца и Денни Поуга у своего изголовья.
— Я думала, что вы, парни, уже далеко.
— Как бы не так, — ответил Денни Поуг. У него были большие и внимательные глаза, как у охотничьей собаки, и он сидел очень близко к кровати. Он прикладывал к брови Молли мокрое полотенцем.
— Спасибо, — поблагодарила она, — я тронута.
Денни вышел в кухню, чтобы принести ей попить. Бад Шварц подошел ближе к постели. Он спросил:
— Что случилось? Можешь ли ты вспомнить что-нибудь?
— Мои очки, — попросила она, указывая на ночной столик.
— Они разбиты, — ответил Бад, — я склеил их скотчем.
Молли одела их и произнесла:
— Двое мужчин. Но бил только один.
— Зачем? Что они хотели, деньги?
Молли медленно покачала головой. Денни подошел с питьем, и она сделала два маленьких глотка.
— Благодарю, — произнесла она, — нет, им не нужны были деньги.
Денни спросил:
— Кто это сказал?
— Они сами. Они сказали, что это предупреждение.
— О, Боже!
— Это не связано с вами, — сказала Молли.
Помрачнев, Бад произнес:
— Они приходили за документами.
— Нет, они ни разу не упомянули о них.
Бад облегченно вздохнул. Он боялся, что Кингсбэри каким-либо образом мог вычислить их, связав с Молли, и послать головорезов, чтобы отомстить за кражу. Он понимал, что это беспочвенный страх, потому что даже могущественный Кингсбэри не мог сделать это так быстро после их визита.
Все же было жутко смотреть на то, что они сделали с Молли. Это были законченные негодяи, и Бад Шварц засомневался, что им удастся уцелеть при неожиданной встрече с ними.
— Я думаю, мы должны выбраться отсюда, — сказал он Молли, — мы перевезем тебя в большой дом.
— Это разумно, — согласилась Молли, — но вы, мальчики, не должны оставаться со мной.
— Дьявольщина, — чертыхнулся Денни, — посмотри на себя, сплошная рана. Ты нуждаешься в уходе.
— У тебя страшные синяки, — согласился Бад, — твое колено вывернуто, но я не думаю, что нога сломана. Плюс они выбили два зуба.
Молли пошевелила языком и произнесла:
— В этом доме только я одна имею собственную квартиру.
Денни сказал:
— Я хотел пригласить медсестру или кого-нибудь, но Бад считает, что лучше этого не делать.
Молли ответила, что это было правильное решение и они должны поскорее выматываться отсюда. Она скинула повязку со лба и бросила ее на ночной столик.
Денни все хотел узнать побольше о негодяях — какого они были роста, как выглядели.
— Клянусь, это были черномазые, — сказал он.
Молли поднялась на подушках и провела рукой по лицу. Денни непроизвольно дернул щекой. Она сказала:
— Никогда больше не произноси это слово в моем присутствии.
— О, боже. Я не имел в виду ничего плохого.
— Тем не менее, эти люди были белые. Белые испанцы. Тот, который бил меня, был очень большой и мускулистый.
— Интересно, — заметил Бад, — как они прошли мимо охранника, Эндрю, кажется, его имя?
Молли ответила:
— Вы не поверите, но большой имел значок. Значок полицейского Майами-сити.
— Потрясающе, — произнес Бад.
— Я тоже его увидела, почему и открыла им. Он сказал, что они детективы. Они сразу повалили меня, и я не смогла дотянуться до кошелька.
Денни Поуг посмотрел на своего партнера со смешанным выражением удивления и смущения. Бад произнес:
— Дерьмово все это. Вы говорите, это были кубинцы?
— Испанцы, — поправила Молли.
— Они разговаривали по-английски?
— Большой говорил, и его английский был вполне нормальным. Особенно ему удавались нецензурные выражения.
Денни яростно пнул стену здоровой ногой:
— Я убью эту суку!
— Конечно, ведь ты же — убийца, а я — соучастник, — уточнил Бад.
— Но посмотри, что он сделал с ней!
— Я вижу, поверь мне. — Бад дал Молли
