Семенов остался жить в Ленинграде. В жены ему досталась девушка очень тихая, интеллигентная, которая рассуждения жениха о вере и чистоте воспринимала как некие моральные ценности, привитые ему в детстве. И никакой опасности в них не усматривала. В семейной жизни Семенов был безупречен. Все деньги до копеечки приносил домой. Не пил. Не курил. Мяса потреблял очень умеренно, предпочитая в пище молоко, овощи и каши, к которым привык с детства.
К тому же Семенов оказался трудоголиком. Благодаря его ночным дежурствам молодая семья ни в чем не нуждалась. Да и запросы у этих людей были скромными. Поэтому ночные дежурства Семенова с лихвой окупали их расходы.
– А вот почему Семенов так полюбил дежурить по ночам на «Скорой помощи», это уже будет отдельный рассказ.
И Сергей Сергеевич, выпив еще коньяка, продолжил свое повествование. Оказывается, Семенов избрал для себя непростую миссию мстителя грешных душ.
– Как этому кретину пришла в голову мысль, что он способен судить и карать! А также где и как он выслеживал свои первые жертвы, это тоже отдельный рассказ. И, увы, ответа на него этот дневник не дал. Видимо, нужно заглянуть в дом к доктору, потрясти его родных и найти все другие записи этого морального урода. Тогда же мы узнаем и точное количество его жертв. Их имена. И даты исполнения смертных приговоров.
– Смертных приговоров?
– О чем я вам и говорю! Ну, слушайте дальше.
Устроившись работать на «Скорую помощь», доктор Семенов преследовал сразу две цели. Первая – заработать ночными дежурствами на содержание своей семьи. А вторая причина была в том, что именно на вызове «Скорой» больные умирают чаще всего. Ни у кого не возникает особых вопросов, ну, умер человек, не дождался врачебной помощи, или врачи прибыли слишком поздно. Семенов сам же и констатировал смерть своей жертвы, записывая в диагнозе инфаркт, инсульт или нечто подобное, не имеющее в действительности никакого отношения к смерти пациента.
– Милый доктор убивал людей?!
– Казнил, – поправил Киру Сергей Сергеевич. – Он не считал это убийством. Ведь он судил, приговаривал к смерти, а потом приводил приговор в исполнение.
– Что? Но как он мог? Он был болен?!
– Болен своей гордыней. Так я бы охарактеризовал его манию. Он возомнил себя сильней, умней и могущественней других. И упивался этим своим ощущение.
– И кого он убивал?
– Грешников. То есть людей, которые не подпадали под его строгие понятия о моральных ценностях, о добре и зле.
– И как он их вычислял?
– Наверное, следил, высматривал, подслушивал, узнавал. Не знаю. Говорю вам, первые его жертвы мне неизвестны. Точно так же, как неизвестно и то, откуда они брались и как он с ними расправлялся. Дневник не дает таких конкретных сведений. Все очень расплывчато и туманно. Очень много притянутой за уши философии и религиозной чуши, которой этот ублюдок пытается оправдать собственные злодеяния.
– Но вы сказали, что потом все изменилось?
– Да. Потом Семенов встретил единомышленника.
Этим единомышленником оказался обычный парень – водитель на «Скорой помощи», на которой Семенов «работал». Это случилось в тот день, когда Семенов спровадил на тот свет пожилого человека, чья вина перед обществом заключалась лишь в том, что он, оставив свою постаревшую и сварливую супругу, женился на молоденькой и хорошенькой. Впрочем, этот человек не забыл и прежнюю супругу, оставив той квартиру со всей обстановкой и даже назначив неплохое содержание.
Но Семенов не считал это достойным оправданием блуда и прелюбодеяния. У них в общине полагалась одному мужчине одна жена. На всю жизнь! Все остальное считалось блудом и строго каралось. Даже в случае, если муж или жена вдовели, они не могли заключить новый брак. Это опять же считалось грехом.
Именно в тот день к врачу и подошел этот парень – водитель со «Скорой».
– Слышь, доктор, – небрежно сплевывая, спросил он у врача. – А что за хрень ты вколол этому хрену? Чего-то ему сильно это поплохело. А ведь еще полчаса назад он и не думал помирать.
– Не твое дело! Не лезь!
– Да я так просто спросил, – неожиданно миролюбиво произнес шофер. – Ты ведь хороший мужик, доктор. Вот я и подумал, может быть, подсобить тебе чем-нибудь надо? А?
Так доктор Семенов нашел «помощь» там, где никак не ожидал. Напарник ему попался просто неоценимый. Он находил людей, предлагал их доктору. И тот лишь удивлялся, сколько грешников, требующих наказания, оказывается, живет в этом красивом городе. Просто страшно подумать, что было бы, если бы Семенов не взял на себя свою благородную миссию по его очистке. Эти морально разложившиеся люди отравили бы десятки, сотни, тысячи других людей.
И доктор Семенов продолжал свою миссию, которую считал «благородной». Выбирал с помощью своего водителя подходящую жертву, изучал историю болезни и выбирал лекарство, которое могло в данной ситуации оказаться губительным для пациента. Семенов был неплохим врачом. И отлично понимал, что в замкнутом пространстве «Скорой помощи» свидетелей нет. Есть только он, пациент и водитель, который с ним заодно. Практически, входя в машину, жертва оказывалась в западне, выхода из которой не было.
– Теперь даже страшно представить, сколько времени бесчинствовал Семенов. Впрочем, действовал он осторожно. Не больше двоих грешников за месяц. В противном случае такая повышенная смертность могла вызвать подозрения. Зашло бы расследование профессиональной пригодности Семенова. А там, как знать, могло произойти и чего похуже.
– Но разве тела погибших не отправляли на экспертизу? На вскрытие?
– Отправляли. Но, повторяю, Семенов был врачом. И знал, чего опасаться.
– Скажите, а фамилия водителя случайно была не Горшков?
– Фамилия в дневнике не указывается. А вот имя водителя и соратника известно. Его звали Никита.
Вот оно! Значит, это Горшков возил доктора Семенова. Ну конечно, Горшков. И значит, это Горшков подыскивал ему жертвы! Осталось только выяснить, в чем же таком ужасном провинилась Клеопатра Глочестер-Королькова, что Горшков и Семенов решили приговорить женщину к смерти. А заодно с ней, вполне возможно, и ее не родившегося еще ребенка. Маленькую Марго.
– Быть может, узнав это, мы поймем, где собака зарыта. Ведь могло быть в прошлом Клеопатры нечто такое… такое ужасное или, наоборот, прекрасное, что вызвало ненависть в Горшкове и Семенове.
– Настолько сильное, что они перенесли свою ненависть и на ее дочь! – подхватила Леся. – И, когда пришло время, похитили девушку.
– Но Горшков вряд ли мог это сделать. Да и Семенов тоже.
– Тогда кто это мог быть?
Ответ в любом случае надо было искать в далеком прошлом. Не в прошлом Марго, а в прошлом ее матери Клеопатры. В ее короткой, но такой бурной жизни.
За ответом подруги поехали к тете Маше – тетке Марго и лучшей подруге погибшей Клеопатры. Но, увы, женщина ничем не смогла помочь подругам.
– И рада была бы, но не припомню никого, кто желал бы зла Клеопатре. Все ее любили. И она всех любила. Удивительно солнечный и светлый человек была моя подруга. Ни за что не поверю, что кто-то захотел ее убить!
Подруги подкатывали и так, и этак, пытаясь понять, что за грех совершила Клеопатра. Но так ничего и не выяснили. И когда они уже сели в «гольфик», чтобы ехать домой, им внезапно позвонила тетя Галя – подруга Зинаиды Владимировны.
– Зине плохо, – лаконично проинформировала она подруг. – Я медик, сразу вам говорю, часы ее сочтены. Хотите попрощаться, приезжайте.
– Мы? – удивились подруги.
– Она хочет вас видеть. Приезжайте.
Разумеется, подруги поехали. Да и кто на их месте не поехал бы? Когда вам говорят, что человек умирает и хочет перед смертью проститься с вами. Это означает, что надо ехать. Что бы там между вами при жизни ни было, расстаетесь вы теперь уже навсегда.
Глава 17
Зинаида Владимировна была плоха. Это поняли даже далекие от медицины подруги. Женщина была бледна, и вокруг глаз образовались огромные черные круги, отдающие желтизной. Она лежала на больничной койке. И на фоне больничного белья казалась еще более бледной. Она едва говорила. И почти не шевелилась.
– Что с ней такое? – прошептала напуганная Леся.
– Удар. Парализовало всю правую половину. Едва говорит. Но постоянно твердит, что хочет вас видеть. У нее есть что вам сказать.
И тетя Галя, не в силах скрыть слезы, выбежала из палаты, оставив подруг наедине с больной.
– Подойдите, девочки, – прошептала Зинаида Владимировна.
И когда подруги подошли, прошептала:
– Это мне за вранье! Бог меня наказал за то, что я вам всей правды не рассказала.
– О чем вы?
– Горшков! – прохрипела Зинаида. – Я ведь вам врала! Знала я, чем он занимается! Все знала! И про доктора его знала! И про то, что людей убивают, тоже! Верней, не знала, но догадывалась, что не все у них там чисто. Такие деньжищи, какие у Горшкова водились, за просто так никто не платит!
