– И я подумала, что это у Горшкова, наверное, энергетика патогенная.
– Что?
– Бывают же патогенные зоны или места, где часто гибнут люди? Вот я и подумала, что у Горшкова такая аура нехорошая. И что детей у нас поэтому с ним и нет.
И, заметив изумленные взгляды подруг, она воскликнула:
– Да, да! И не смотрите на меня так. Тогда я еще хотела иметь детей. Это сейчас я понимаю, что судьба уберегла меня от семейной лямки для творчества. А тогда… Тогда мне показалось, что все дело в Горшкове. В его негативной энергии. И я указала ему на дверь.
Подруги переглянулись. И Кира проницательно предположила:
– Наверное, у вас тогда уже был кто-то другой на примете?
– Ну… – протянула художница. – Был. Правда, будущее показало, что у нас с ним все равно ничего не получалось. Но тогда я об этом еще не знала.
– Но с Горшковым вы все равно развелись?
– Да.
– И больше ничего про него не слышали?
– Почему же. Несколько раз он мне звонил. Детей у него так и не завелось, так что отчасти я была права в своих подозрениях на его счет.
– А зачем он вам звонил?
– Поздравлял с Новым годом, с Восьмым марта. Мы разговаривали вполне по-дружески.
– А как же продажа вашей канарейки? Эту выходку вы ему простили?
– Ах, вот еще что! – воскликнула Светлана Васильевна и даже хлопнула себя по лбу. – Точно! Хорошо, что вы вспомнили! Вот еще черточка к его портрету! Как только я заикнулась про развод, Горшков вынес из квартиры все вещи, которые представляли, на его взгляд, хоть какую-то ценность. Все, что было куплено нами в браке. А про канарейку сказал, что она улетела.
– Может быть, действительно улетела?
– Вместе с клеткой? – язвительно хмыкнула Светлана Васильевна и неожиданно грустно добавила: – Не смешите вы мои тапочки.
Адрес врача, с которым чаще всего ездил Горшков, подруги узнали у той же Светланы Васильевны.
– Конечно, Горшков ездил с разными врачами. Но тесней всего он общался с одним человеком – Семеновым Аркадием Акакиевичем.
И вот теперь путь подруг лежал к этому Семенову.
– Если честно, я уже замучилась болтаться по этим персонажам! – пожаловалась Леся. – Что это за люди? Какое отношение они имеют к матери Марго и к ней самой?
– Кошмар, – поддакнула Кира. – Вроде что-то крутится впереди, а что, никак не понять!
На всякий случай подруги позвонили Ларисе. Конечно, они и раньше разговаривали с ней, и она клятвенно пообещала, что будет держать их в курсе дела и, если появятся новости о Марго – хорошие или дурные, – она сразу же сообщит о них подругам. Но ведь могла же Лариса забыть о своем обещании? Конечно могла. Вот подруги и названивали Ларисе не реже чем каждые три часа.
– Я уже устала повторять вам, что ничего нового нам не известно. Арнольд Борисович в трансе. Похоже, мысленно он уже похоронил Марго. Всюду по дому развешаны черные тряпки. И сам Арнольд Борисович ходит теперь только в черном.
– Это ужасно! Нельзя сдаваться!
– И мы ему говорим, но он совершенно раздавлен. Да, еще адвокаты приходили!
– Кто?
– Какие-то люди из адвокатской конторы. Они заперлись с Арнольдом Борисовичем в его кабинете, но мне удалось кое-что подслушать из их разговора!
– И о чем они говорили?
– Какие-то крупные денежные суммы. Арнольд Борисович говорил, что они нужны ему сейчас и немедленно.
– Наверное, готовит выкуп за дочь! – расчувствовалась Кира.
– Но похитители ему еще не звонили.
– А он заранее готовится. Чтобы быть во всеоружии, когда позвонят бандиты.
– Да, я тоже так подумала, – вздохнула Лариса. – И знаете, девчонки, мне вдруг его так жалко стало! Вроде бы богатый человек, все у него есть. А счастья нет! Жена умерла. Дочка пропала. Вот и выходит, что не все можно купить за деньги.
– Счастье точно не купишь.
Однако поведение Арнольда Борисовича подруг умилило. Не всякий человек станет так переживать за дочь, которая доставила ему столько проблем и хлопот. А вот Арнольд Борисович забыл, как Марго изо всех сил старалась опозорить его и свое имя, крутя романы со всеми подряд и зарабатывая себе репутацию девушки наилегчайшего поведения. И теперь несчастный отец помнил лишь о том, что Марго – его кровиночка. И ее нужно во что бы то ни стало спасать! И деньги приготовил, вот что главное!
– Но ничего, пусть Арнольд Борисович не волнуется. Передай ему, что мы не бездействуем.
– А Роберт вам из Австрии не звонил?
– Звонил. Много раз звонил!
– И что?
– Пока ничего. Но вы не падайте духом!
– Конечно, – печально произнесла Лариса. – А что нам еще остается?
Разговор с доктором Семеновым, на который так надеялись подруги, к их глубочайшему разочарованию, не состоялся. Дверь подругам открыла молоденькая девушка и сразу же произнесла:
– Ну, что вы стучите? Открыто ведь!
– Вы держите дверь незакрытой? – удивилась Кира.
– По обычаю так полагается.
– Обычаю?
– В день похорон дверь в доме не закрывают. Любой может войти и помянуть усопшего.
И тут покойник! Интересно, кто же умер? Оказалось, тот самый доктор Семенов. Родной дед открывшей подругам дверь девчушки.
– Что же это такое?! – расстроилась Кира. – Просто мистика какая-то! И как его убили?
– Кого?
– Вашего дедушку.
– Никто его не убивал, – вздохнула девушка. – Он сам умер. Старенький был уже совсем. И с головой не дружил в последнее время. Все о грехах каких-то тяжких бормотал. А какие у него могли быть грехи! Он ведь доктор! Всю жизнь людям посвятил!
– И как он умер?
– Инсульт. Говорят, нам здорово повезло, что он сразу-то и умер.
– Как?
– Дед ночью умер. И не мучился совсем. Заснул и не проснулся. Да вы проходите! Помяните дедушку вместе со всеми нами.
Подруги прошли и увидели в комнате десятка два человек в темной одежде. И, как ни странно, священника в рясе. Вообще-то, священники в современной жизни не являются обязательным атрибутом поминок. Поэтому подруги уставились на попа во все глаза. И, заедая жирным блином традиционный кислый клюквенный кисель, услышали историю его знакомства с доктором Семеновым.
Оказалось, что перед смертью Семенов сделался необычайно религиозен. Он пожертвовал ближайшей к его дому церквушке кругленькие суммы на разные нужды. И стал близким другом для отца Михаила – священника, с которым вел долгие беседы о добре, зле и о том, что все в мире относительно.
– Покойный был человеком очень строгих правил и моральных устоев, – говорил поп в своем поминальном слове о прихожанине. – Таких я встречал редко. Ваш дедушка был чрезвычайно образован в вопросах религии и теософии. И я преклонялся перед его знаниями.
Батюшка сказал и сел на свое место. А подруги, послушав тосты других людей, поняли, что самым близким покойнику человеком был, как это ни странно, этот священник. Дочь и зять были очень заняты, работая чуть ли не сутками напролет. Внучке было скучно со стариком. Друзья у доктора Семенова давно умерли или на старости лет выжили из ума. А вот священник по долгу службы и из чувства сострадания слушал старика.
– Леся! Внимание! Рядом с попом освободилось местечко. Живо встали и передвинулись к батюшке! – скомандовала Кира, углядев пустой стул возле отца Михаила.
Разговорить священника оказалось просто. Поговорить он любил. И охотно стал рассказывать подругам о том, каким замечательным человеком был покойный доктор Семенов. Замечательным и разносторонне образованным.
– Сам медик по образованию, он мог цитировать Ветхий Завет целыми главами. Не всякий священник способен на такое. Человеку с такими уникальными способностями явно было тесно в рамках обычного врача.
– Аркадий Акакиевич вроде бы работал на «Скорой помощи»?
– Да, до самой пенсии. И могу вам сказать, он смотрел на эту жизнь необычайно широко. Но вот чего ему не хватало в этой жизни, так это смирения. Ведь он считал свою врачебную миссию чем-то сродни Божьей воле. А себя самого чем-то сродни самому Господу нашему. Я объяснял ему, что это грех так даже мыслить, а тем более говорить вслух. Но он всегда отвечал мне, разве не Бог вложил в мою голову знания, а в мои руки мастерство? Значит, он хотел, чтобы я стал тем, кем я стал.
– Странный, должно быть, был человек.
– Очень странный. И ответов на многие загадки я от него так и не получил.
– Загадки?
– Загадки его характера, его поведения, его личности.
– Ну, теперь уж вы ничего не узнаете.
– Как знать, – загадочно произнес священник. – Как знать.
Он явно хотел, чтобы подруги спросили у него, что он имеет в виду. И конечно, они спросили. Почему же не сделать приятное хорошему человеку.
– Все очень просто, – ответил им отец Михаил. – Аркадий Акакиевич оставил мне посмертное послание.
