Когда я дюзами вперёд выбралась из норы и обернулась, в первый момент даже не поверила своим глазам. Хорошо, что я сдержалась от насмешливых высказываний: Нану всё-таки добыл огонь. Кучку сухой травы и каких-то щепочек облизывали мелкие робкие рыжие язычки, рождая плотный белый дым. Ксенос сидел перед своим детищем на одном из сорванных мной листьев, аккуратно подкладывал тонкие веточки и ломал более крупные, которые складывал шалашиком над набирающим силу костром.
— Ну ничего себе… А местные комары от дыма разлетелись, что ли? Пока я листья рвала — думала, сожрут заживо.
— Нет, я их отгоняю, это несложно, — улыбнулся Нану.
— И второй раз — ну ничего себе! Я даже не знаю уже, что круче, твоё умение прокалывать пространство или отпугивать гнус.
— Иди сюда. — Он вместо ответа немного изменил позу и с улыбкой протянул мне руку.
Возражений не нашлось, я подошла, ухватилась за предложенную ладонь и через несколько секунд на удивление удобно устроилась на бедре Нану. Не знаю, насколько удобно было при этом ему самому, но он не жаловался, обнял меня одной рукой. Потом подложил в костёр оставшиеся ветки и освободил вторую руку. Огладил ладонью бок, поцеловал плечо, проложил губами дорожку вдоль ключицы.
И я вдруг поняла, что не так уж плохо мне на этой планете. На корабле я бы уже скучала на вахте, а тут вон сколько приятных возможностей!
И в чёрную дыру могут катиться всякие моральные терзания и экзистенциальные вопросы, потому что вот этого конкретного мужика я хочу так, что окружающий мир может и подождать.
Я обхватила ладонями его лицо, зарылась пальцами в густые волосы, потянула за них, вынуждая запрокинуть голову, и поцеловала. С такой жадностью, словно не тем же самым мы занимались всего несколько часов назад. Нану ответил не менее охотно, ладони его заскользили по моему телу, лаская. Не прерывая поцелуя, я приподнялась на коленях, и через пару мгновений сидела уже гораздо удобнее, верхом на ногах мужчины.
Он сжал мои бёдра, потянул, вынуждая приподняться на колени, шумно прерывисто выдохнул, припал губами к груди. Что-то невнятно пробормотал на родном певучем языке, перемежая слова поцелуями и не прекращая оглаживать ладонями изгибы моего тела. Но потом вдруг крепко сжал в объятьях, прижавшись щекой около солнечного сплетения, и зашептал что-то совсем уж невнятное.
— Нану? — окликнула я растерянно и недовольно. — Что случилось?
— Сейчас, — выдохнул он тихо, уткнулся мне в грудь лбом. — Дай мне несколько секунд. Я теряю контроль, это неправильно. Ты не готова.
— Контроль над чем? — опешила я от такого откровения. — И к чему не готова?
— Над собой. — Нану глубоко вздохнул. — А ты не готова к… полному контакту. Тело, эмоции, разум. Прости, я… не ожидал, что это будет так трудно. Так долго тебя ждал и так хочу ощутить целиком, что… Оказывается, кое с чем на корабле было проще.
— С ума сойти, как у тебя всё сложно, — растерянно пробормотала я. Возбуждение продолжало горячить кровь, но всё-таки не до такой степени, чтобы совсем потерять голову. — И в чём проблема того, что я не готова? Чем это грозит? Потерей личности и вообще катастрофой? Или я всё-таки выживу?
— Нет, всё не настолько страшно, просто… Это получится сродни насилию. Тебе будет неприятно.
— Хм. Нормально. Какому насилию, если я всем организмом за? — полюбопытствовала я. Воспользовалась тем, что Нану ослабил хватку, и села так, чтобы видеть его лицо. Мужчина не препятствовал, встретил мой взгляд. Выглядел он хмурым, напряжённым и даже как будто сердитым.
Решив не отказывать себе в удовольствии хотя бы в малом, легко огладила его грудь, плечи… Всё-таки он очень красиво сложён. Я вроде тот еще ценитель красоты, но — залюбуешься ведь! А на ощупь и того лучше.
— Нет, это так не работает. Это… Наверное, по аналогии с телом. Если ты сознательно согласишься на близость, но твоё тело будет к этому не готово, ты не получишь удовольствия, наоборот. И совершенно точно не поймёшь, что в этом может быть… Что ты делаешь? — Нану осёкся, когда я опять встала на колени и принялась его вот так обходить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Приятно, — хмыкнула в ответ, останавливаясь за его спиной. — В первую очередь себе, но и тебе тоже достанется. Возбудил женщину, бросил неудовлетворённой, так дай я тебя хоть облапаю под благовидным предлогом, — резюмировала и принялась разминать ему плечи. — Не смейся, ты трясёшься.
— Постараюсь. Нина, ты… — он запнулся, но слов, кажется, найти не сумел, перехватил мою руку, поцеловал ладонь. На мгновение прижался к ней лбом. — Спасибо. — Ещё один короткий и вроде бы совершенно приличный поцелуй, от которого меня до пяток словно током прошибло.
— Да ладно, это же здорово. — Я мягко, но непреклонно отобрала свою руку, сбитая с толку остротой ощущений и чувством неловкости, вызванным таким странным прикосновением.
— Что именно? — озадачился Нану.
— Мужик, который очень не хочет насиловать тебе мозг, это уникальный экземпляр, — пояснила насмешливо и поспешила продолжить, старательно и совершенно сознательно забалтывая все те непривычные эмоции, которые всколыхнулись внутри за последнюю минуту. — Продолжая тему, тело можно возбудить, даже если оно изначально не настроено. А всё остальное?
— Я стараюсь, — отозвался ксенос не то насмешливо, не то устало, не то раздражённо.
— Хм. Я могу представить эмоциональное возбуждение и желание близости, взаимные чувства и всё такое. А разум?
— Было бы идеально, если бы ты полностью сознавала эту форму общения. Я мог бы тебя обучить, но это слишком долго. Вряд ли ты согласишься. Да и… вряд ли я, постоянно находясь рядом с тобой, смогу столько выдержать.
— То есть имеется какой-то альтернативный вариант?
— Имеется, — вздохнул Нану. Потянулся, взял новую ветку. Возражать я не стала, терпеливо дождалась, пока вернётся обратно. — Твоего любопытства, оказывается, вполне достаточно.
До умений самого Нану мне было далеко, детальной информационной базы тоже не наблюдалось, так что плечи я ему мяла осторожно, опасаясь сделать что-то не так, и больше гладила. Но всё равно чувствовала, как он успокаивается и расслабляется под моими руками. И это тоже было приятно. И думать об этом тоже было страшновато.
— Ага. То есть ты меня целенаправленно дразнишь, что ли, и на вопросы не отвечаешь?
— Отчасти, — не стал увиливать он. — Извини…
— Да нет, ты знаешь, с такими объяснениями это гораздо меньше раздражает, чем без них, — заметила я задумчиво. — Я не очень люблю сюрпризы, но тут получается, как в детстве, ожидание подарка к празднику. Что-то в этом есть. Да, я вот ещё что спросить хотела… С этой временной петлёй нет вероятности наплодить каких-нибудь парадоксов? — переключилась на совсем уж отвлечённую тему. — Мы же, получается, проживаем один и тот же временной отрезок несколько раз.
— Не о чем волноваться, — рассеянно отмахнулся Нану. — Здесь нет разумной жизни, планета достаточно далеко, и даже если бы мы собирались отправиться сюда без петли и встретить самих себя, пришлось бы сюда лететь.
— Но ты же можешь переместиться на эту планету сознательно.
— Могу, — усмехнулся он. — А вот на корабль, находящийся в искажённом пространстве-времени — нет. Петля замкнута на тот участок инфополя и материальный объект, где она началась, а так… Тебе очень хочется ради создания парадокса потеряться?
— Да я так, для общего развития. Вин! Слушай, а если нас туда вот прямо сейчас затянет? Я что, не только без уплывшей пилотки, но вообще без формы останусь?
— Нет. Я почти уверен, что вернутся обратно все объекты, которые попали в петлю. Не на молекулярном уровне, но одежду должно зацепить. Может быть, и твой головной убор тоже.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вот это было бы здорово.
За время нашего разговора вокруг ощутимо стемнело, а костёр — заметно окреп. На контрасте с его теплом я неожиданно поняла, что местами успела подмёрзнуть, во всяком случае ноги очень хотелось вытянуть к огню. Так что, когда Нану перехватил мои ладони, поочерёдно поцеловал и вновь повторил своё странно волнующее «иди сюда», я без возражений перебралась к нему на колени.
