— Что случилось? — спросила насторожённо.
Вместо ответа ксенос выразительно протянул мне руку, молча глядя в лицо. На мгновение я замешкалась, не понимая, что стоит предпринять, уж больно странно вёл себя Нану. Но потом решила, что с меня не убудет сделать пару шагов, подошла, ухватилась за предложенную ладонь, внутренне подобравшись в ожидании какого-то подвоха.
Но его тоже не последовало. Пассажир просто осторожно сжал мою руку, потянул за неё ближе, вплотную к койке, а сам в это время распутал ноги и сел по-человечески. Потом крепко обнял меня, уткнулся лицом в живот и так замер. Я растерянно положила ладони ему на плечи.
— Нану? — позвала я через несколько секунд, потому что стоять уже надоело, а есть — хотелось. — Ты тоже устал и потому неадекватен?
— Тоже? — уточнил он, запрокинул лицо, но объятий не разомкнул.
— Я про Никваса.
— Про кого? — Нану нахмурился.
— Про помощника своего. Того, с кем я пришла. Ты что, до сих пор всех не выучил? Погоди, ты же вроде как через инфополе всякое можешь выяснять, даже вот массаж научился делать!
— Это никак не связано, — вздохнул пассажир, опять уткнулся в меня лбом. Голос зазвучал глухо, но разбирать слова это не мешало. — Я же говорил. Чем старше и шире распространено знание, тем легче его уловить. А твой экипаж я даже не пытался запомнить, зачем?
— Логично. Ты есть-то будешь? Или в этом ты тоже не нуждаешься, а так, из вежливости употребляешь?
— Буду, — подтвердил, но не двинулся с места. Ну и я тоже не стала спешить, в задумчивости закопалась пальцами в гладкие волосы, слегка массируя голову.
— Нану, с тобой всё в порядке?
— Не знаю, — вздохнул он. — Трудно. Эмоции, ощущения, они слишком индивидуальные и не оставляют общего чёткого следа в инфополе. И я не могу разобраться.
— В чём? — всё-таки спросила, хотя предположение имелось.
— В тебе. В себе. Недавно всё было просто. Я знал, что нужно делать и как будет правильно. А теперь — не знаю, хочу странного и не понимаю самого себя.
— Халтурщик, — хмыкнула я. — Привык сразу правильные ответы подглядывать, а тут галанет не работает? Давай есть, с этим двойственных толкований быть не может.
Спорить Нану не стал, выпустил меня из рук и вскоре устроился за столом напротив. Смотреть продолжал задумчиво, с каким-то странным напряжением в глазах, но за столовые приборы взялся и продемонстрировал здоровый аппетит. А я хотя и поглядывала на ксеноса с лёгкой иронией, мелочно радуясь, что хоть что-то в этой жизни вызывает у него больше вопросов, чем у меня, но… пожалуй, кое в чём я очень хорошо его понимала.
Всё действительно было странно. И неожиданно сложно.
Казалось бы, ну переспали мы, ну и что? Да, было здорово, и я не против повторить, но в общем-то не случилось ничего этакого. С одной стороны.
А с другой был космос. И ощущения, которые не объяснить обыкновенным удовольствием от секса. Непонятный трепет, ощущение чего-то сказочного, волшебного, словно… Не знаю, как ребёнок пяти лет ждёт Нового года и подарков.
И как бы я ни пыталась вернуть себя с небес на землю, вот эта другая сторона становилась всё весомее и значимей, а первая — норовила потеряться на её фоне. И на Нану я смотрела с возрастающим интересом и предвкушением, словно на фокусника — что он там еще припас интересного?
Даже нынешнее его поведение скорее интриговало и вызывало любопытство, чем раздражало или смешило.
— Тебе действительно не скучно тут одному сидеть и пялиться в стену? — спросила я не столько из желания услышать ответ, сколько для завязки разговора. Потому что просто так сидеть и молчать было глупо, а еда закончилась.
— Я не пялюсь в стену, я пытаюсь разобраться. — Нану улыбнулся уголками губ. — Правда, пока получается плохо…
— Ладно, главное, тебя устраивает. А мне хватит киснуть и бездельничать, — я выразительно хлопнула себя по бёдрам, решительно встала и принялась собирать посуду на один из подносов. — Надо кое-что полезное сделать.
— Ты же придёшь потом? — тихо, напряжённо спросил пассажир.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Куда я денусь, — отмахнулась после короткой паузы. — Ну или ты приходи, если я вдруг забуду и уползу к себе.
— Хорошо, — серьёзно кивнул он, провожая меня задумчивым взглядом. — Я… Нина, стой!
Внезапный и по-настоящему испуганный окрик прилетел в спину слишком поздно, когда я уже сделала шаг. Да еще настолько неожиданно, что я всё равно не успела бы среагировать.
Под ногой вдруг распахнулась пустота, а в глаза ударил ослепительно-яркий свет. Сердце подскочило к горлу, дыхание перехватило. Я нелепо взмахнула руками в попытке сохранить равновесие — или задержаться на месте.
Удар, плеск — и я с головой ушла в воду, которая в первое мгновение показалась ледяной. Не нахлебалась только чудом, бессмысленно замолотила руками и ногами в мгновенно потяжелевших прогарах. Сердце и горло сдавила паника. Я нелепо вытягивала шею, как будто это помогло бы держаться на плаву. Глаза драло от воды, их застила мутная пелена. Легкие разрывались от недостатка воздуха…
А потом какая-то сила дёрнула меня за шкирку вверх. Я продолжила бессмысленно махать руками и начала судорожно хватать ртом воздух.
— Тихо, Нина. Всё в порядке, — раздался позади знакомый голос. — Успокойся, всё хорошо.
Мгновенного действия эти слова, конечно, не возымели. Я продолжала панически цепляться за воду и биться на месте, сердце колотилось в горле. К счастью, Нану держал крепко и грамотно — так, что я не могла его достать и утопить нас обоих. И через некоторое время паника всё-таки отступила. Инстинктивный страх продолжал сжимать сердце когтями, но я, по крайней мере, сумела перестать дёргаться.
— Я не умею плавать, — продолжая жадно дышать ртом, сипло сообщила ксеносу.
— Знаю. Зато я умею. Не бойся, я держу. Доверься мне. Дыши ровно, со мной, и не цепляйся. Расслабь руки.
Голос Нану звучал спокойно, веско, в нём звенели сталью командные ноты — и это успокаивало гораздо лучше слов. Я подчинилась на инстинктивном уровне и, когда мужская рука перехватила меня под грудью, послушно попыталась расслабиться и задышала как велели, слушая намеренно шумное дыхание ксеноса.
И через пару десятков вдохов и выдохов почти успокоилась. Отсутствие дна под ногами по-прежнему пугало, но я взяла себя в руки. И осознала, например, что вода на самом деле достаточно тёплая, стоит почти полный штиль и вместо волн есть только мелкая рябь. А Нану — так и вовсе горячий, и… наверное, в других обстоятельствах это могло бы быть приятно.
— Молодец, — похвалил ксенос. — Давай ты попробуешь развернуться и держаться самостоятельно, так будет проще плыть. Не бойся. Я не дам тебе утонуть. Дыши.
Как ни странно, у нас получилось. Паника не вернулась, когда я ухватилась одной рукой за плечо мужчины, даже вспомнились какие-то где-то подсмотренные движения, так что свободной рукой я начала подгребать, может, и неправильно, но уже без суеты. Ноги по-прежнему были тяжёлыми, но обувь перестала так сильно тянуть вниз.
— Где мы? Что вообще происходит?! — немного освоившись в реальности, я задала самый важный и насущный вопрос. — Это что, внезапный сон с обмороком?
— Нет, пространственная петля, — раздосадованно ответил ксенос. — Всё-таки сказываются последствия взаимодействия с твоим экипажем.
— То есть мы на самом деле провалились на другую планету?! И… что теперь? Мы вообще сможем вернуться?!
— Успокойся! — резко одёрнул Нану.
— Извини, — вздохнула глубоко, чувствуя, что в голосе действительно прорезались истеричные нотки. — Я боюсь воды. Если бы мы оказались на суше…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я понимаю, — ответил он мягко. — Не бойся, вон впереди суша. Пространственная петля — это не дыра в другой мир, она ограничена по расстоянию. Нужно просто достаточно долго двигаться по прямой, мы дойдём до её края и вернёмся обратно.
— И насколько долго? — спросила мрачно.
— Она не очень большая, — после короткой паузы ответил ксенос. — Доплывём, а потом — дойдём. Несколько часов.
