С тех пор слепой Вавила не отходит от церкви. Он подметает двор, расчищает зимой снег, ходит во время богослужения с подносом, собирая пожертвования на храм. При этом он ухитряется никогда никого не толкнуть, хотя на его глазницах черная повязка, как будто Вавила играет с кем-то в жмурки. Но когда дьякон произносит: «Оглашенные, изыдите!», Вавила неизменно выходит из церкви: и с ним каждый раз выходит всё больше народу, а те, кто остаются в храме, с болью сердца и упованием ждут, когда эти новые оглашенные окончательно присоединятся к верным.
Ведьма на охоте
Аверьяну позвонил известный психиатр Николай Николаевич Арефьев и попросил у него консультации в связи с одним загадочным случаем. Женщина, лежавшая у него в клинике, обнаруживала странные симптомы. Три недели назад ее нашли в Лыканинском лесу без сознания. Одежда женщины была облита бензином, как и трава вокруг нее. Рядом валялась пустая канистра. Самое удивительное было в том, что, хотя одежда женщины не воспламенилась, женщина жаловалась на ожоги, и они, действительно, отмечались у нее на коже, причем ожоги обширные и все еще не поддающиеся лечению.
— Как она сама объясняет это? — спросил Аверьян.
— Она признается, что пыталась совершить самосожжение и вся была уже объята пламенем, но появился черный монах и задул пламя.
— Она читала Чехова?
— Я задавал ей такой вопрос, но она уверяет, что монах был не тот, не чеховский, а настоящий.
— Что еще говорит она о монахе?
— Она проклинает его, кричит, что он не дал ей спастись.
— От чего спастись?
— Она говорит, от вечного огня. От него, мол, спасает только этот кратковременный.
— Странный способ спасаться. В ее жизни были какие-нибудь несчастья?
— Да нет… Она счастлива в браке. Муж очень любит ее, хорошо зарабатывает, у них две машины. На своей машине она и в лес поехала, по дороге допустила нарушения, так что ГАИ засекло номер машины, что помогло мужу найти ее, когда он вечером кинулся ее разыскивать. Там недалеко от леса как раз пост ГАИ…
— Так ее в лесу муж нашел?
— Уже в сумерках муж увидел ее машину, брошенную на просеке, а сама она лежала неподалеку в одном из так называемых рвов… Знаете, старые копи, где когда-то добывали известняк для строительства московских церквей…
— Я хорошо знаю это место, — подтвердил Аверьян.
— Я забыл вам сказать самое главное, — продолжал доктор. — Она беременна. Удивительно, как не произошел выкидыш, но выкидыш не произошел. При этом, кажется, свою беременность она и считает своей страшной виной. Аборт делать уже поздно. Но я велел нашему персоналу не спускать с нее глаз ни днем ни ночью. Она может вызвать у себя выкидыш каким-нибудь другим жутким способом.
— Что думает по этому поводу муж?
— Полагаю, что он ничего не знает… о таких ее намерениях. Муж мечтает о ребенке. Они его так долго ждали…
— У мужа нет никаких подозрений?
— Об этом и речи нет. Вне сомнения, он уже считает себя отцом. Естественно, мы скрываем от него… ее намерения. Теперь самое главное, отец Аверьян, почему, собственно, я осмелился вас побеспокоить. Она настаивала на встрече со священником. Я приглашал к ней двух священников, одного за другим. Когда первый вышел от нее, на нем лица не было, он сказал, что не может ее исповедовать, а второй сказал, что ей нужен не священник, а психиатр, что она бредит, а бред — не исповедь. Естественно, ее состояние резко ухудшилось после этих двух встреч. Вся надежда на вас. Очень прошу вас навестить больную.
— А как зовут ее?
— Ее и зовут Надежда. Надежда Владимировна.
Аверьян обещал зайти на другой же день и положил трубку.
Больная оказалась хрупкой миниатюрной блондинкой чуть моложе тридцати. Беременность уже была хорошо заметна. На Аверьяна она смотрела искоса, как бы силясь что-то вспомнить.
— Слушаю вас, — вежливо сказал Аверьян, когда они остались наедине.
— А нас не подслушивают? — прошептала она. Аверьян подошел к двери и плотно затворил ее.
— Ладно, — с вызовом заговорила она, — ничего не буду скрывать. Батюшка, я ведьма, я беременна… от него…
— От кого от него?
— Будто вы не знаете? (она развратно улыбнулась). Или вы выпытываете у меня его тайное имя? Ну от него, от него, от козла! (Женщину передернуло, но не только отвращение было в этом спазме.)
— А ваш муж?
— В ту ночь, в ночь на первое мая, муж лежал рядом со мной. Ему снилось, что он спит со мной, а я уже была там. Сначала мы все плясали, голые, потом причащались.
— Как причащались?
— Очень просто, Одни выплевывали причастие в специальную посудину; помните у Есенина: «Тело, Христово тело выплевываю изо рта». А потом из этой посудины черный монах причащал нас.
— Черный монах?
— Кстати, очень на вас похожий. Не вы ли это были? — хихикнула она. — А потом из-за черной кафедры выпрыгнул козел, и на меня… и на меня…
— Вы же очень хорошо знаете, что в эту ночь вы спали с мужем и беременны от него.
— Представьте себе, я сама так думала. Напрочь все забыла. Только на седьмом месяце вспомнила козла.
— Вы вспомнили или вам напомнил кто-нибудь?
— Мне по телефону подруга звонила. По ночам, И все рассказывала, что со мной было.
Как я стала ведьмой. А теперь я рожу чертенка. Он запрыгает, заскачет, как только родится, искусает мне соски и будет жрать, жрать, жрать…
— Вы не хотите, чтобы он родился?
— Я боюсь. Подруга мне сказала: единственный способ от него избавиться сжечь себя… вместе с ним… Раньше добрые люди жгли таких, как я, теперь некому. Вот я и подожгла себя, а черный монах задул огонь, чтобы я была чертородица… Вы черный монах! Я вас узнала! Черный монах! Черный монах!
Аверьян положил ей руку на лоб, и она затихла.
— А мужу своему вы ничего не говорили? — спросил Аверьян.
— Не говорила, и не скажу, он так любит меня, так ребенка ждет (она захлебнулась слезами). Вот я и хотела сделать как лучше… Пусть лучше думает, что я сумасшедшая.
Доктор Арефьев ждал Аверьяна в коридоре. «Что скажете?» — тревожно осведомился он.
— Ее ожоги того же происхождения, что и стигматы католических визионеров: результат истерического шока и самовнушения, Они исчезнут внезапно, как и появились. Она не успела поджечь на себе одежду, хотя уже чиркнула спичкой, но спичка погасла в тот момент, когда она потеряла сознание. Я нашел спичку на том месте, где она лежала.
— Вы там были?
— Перед тем как ехать в клинику, я осмотрел рвы, нашел траву, облитую бензином, и среди травы погасшую спичку.
— Отчего же она погасла?
— Бог знает. Скажем, ветер задул ее. А вообще дух дышит, где хочет.
— Уж не вы ли черный монах? — усмехнулся Арефьев. — Не вы ли там были, когда она поджигала себя?
— Мои прихожане подтвердят, что в тот день и в тот час я служил литургию у себя в церкви, в Мочаловке. Но так или иначе это первая попытка самосожжения, которая не удалась.
— А были другие попытки?
— Понимаю. Вы ни газет не читаете, ни телевизора не смотрите, вы слишком заняты. В последнее время такие попытки участились. Причем если в конце восьмидесятых сжигали себя женщины в связи с тяжелыми жизненными условиями, то теперь сжигают себя женщины вполне благополучные, иногда сжигают себя в собственных машинах, когда на пустыре, когда наоборот, на людных улицах.
— И чем вы это объясняете? — спросил доктор.
— Все они были любительницы телефонных разговоров, и в особенности перед самосожжением говорили долго-долго, обычно за-полночь, и домашние никогда не знают, с кем они говорили. Если вас интересуют подробности, дайте себе труд посмотреть сегодня телевизионную программу «До рассвета», Она многое объяснит вам.
И Аверьян откланялся. В программе «До рассвета» выступала известная Анила, эффектная дама с ярко накрашенными тубами и осиной талией. Анила возглавляла фонд «Очищение» и выступала как представительница фонда. Она говорила о засилии ведьм в современном обществе. Ведьмы и ведьмаки воспользовались тем, что либеральное законодательство отменило меры, направленные против них. Теперь они могут действовать открыто. Разве в биографиях видных революционеров и партийных деятелей не распознаются черты, свойственные ведьмам и ведьмакам? Например, и у Маркса, и у Ленина жены были старше своих мужей, что характерно для лиц с демоническими наклонностями. Разве такие же противоестественные супружеские пары не царят в современной массовой культуре, предавая публичному поруганию священный обряд венчания? Ведьмы и ведьмаки безнаказанно справляют свои шабаши, используя эффект двойного пребывания: они как бы лежат в своих постелях, спят со своими мужьями или женами, а их тонкое тело блудодействует с дьяволом, отчего могут рождаться дети — убийцы, насильники, коррумпированные политики. Они-то и делают современную жизнь невыносимой. От такого сношения ведьмы с дьяволом родится, или, возможно, уже родился Антихрист. Ведьмы и ведьмаки беспрепятственно проникают к нам с Запада, где давно уже перестали их сжигать, что было великим благодеянием для общества. Ведьма, которой опротивела ее собственная мерзкая жизнь, вынуждена сжигать себя сама. Это единственная возможность для нее расторгнуть союз с дьяволом, избежать вечного адского огня. Этим объясняются участившиеся в последнее время самосожжения. Фонд «Очищение» готов оказывать посильную помощь раскаявшимся ведьмам. Тут на экране появились телефоны доверия, по которым можно звонить, чтобы получить консультацию эксперта.
