На ночном столике лежала Старшая Палочка. Гарри взял ее в руки, но ничего, кроме сильнейшего отвращения, к ней не испытал. Дары, а не крестражи… Он быстро положил палочку назад. Он избавился от воскрешающего камня добровольно, и даже Дамблдор с ним согласился, ведь он и сам умер из‑за этого артефакта. А Мантию, которую так долго берег, он умудрился два раза потерять глупейшим образом. И Старшая Палочка… из‑за нее и из‑за Гарри теперь умирал человек. И он должен был с этим смириться… Гарри в ярости сжал кулаки: Дамблдор еще называл настоящим хозяином Даров Смерти?! Темнота окутывала его и погружала в уныние, он неподвижно стоял в течение долгих минут. И все же внутри еще теплился крошечный лучик надежды. «Профессор, если Вы выживете, я сделаю все, чтобы Вы смогли жить спокойно!» — горько подумал Гарри, и вдруг услышал тихое пение. Затем оно стало чуть громче, и Гарри узнал его. Это был феникс. Звучала ли эта животворящая, неземная песнь в его голове или раздавалась снаружи? Молодой человек бросился к окну и с громким щелчком распахнул его. В прохладе ночи пахло весной, и песня все звучала, как скрипка, в ушах Гарри. Мадам Помфри громко выразила недовольство такой наглостью, она вообще не переносила никакого нарушения покоя в ее царстве, из чего Гарри сделал вывод, что песню феникса слышит только он один. Он взглянул на звездное небо и увидел, как рядом с созвездием Кассиопеи вспыхнула и замерцала золотистая звездочка. Песня феникса кончилась…
Гарри встретил следующее холодное утро на стуле в больничном крыле. Он проспал не более трех часов и тут же встрепенулся, услышав за дверью голоса. Это была профессор Макгоннагал и какой‑то незнакомый мужчина. Гарри почему‑то сразу предположил, что он, должно быть, из Министерства, и проникся к незнакомцу неприязнью, как и к министерским законам, которые очень легко подвергались корректировке. Впрочем, всем поправкам Министерство старалось педантично следовать, если они были в его интересах.
Дверь отворилась, и вошел господин очень импозантного вида. Гарри видел его фотографию в «Ежедневном пророке». В статье о нем говорилось, что он претендовал на пост начальника главного управления, обеспечивающего правопорядок. Гарри стало неспокойно, однако он заставил себя посмотреть волшебнику прямо в глаза. Тот вовсе не стремился к глазному контакту, и он, и Макгоннагал были немало удивлены, застав Гарри в лазарете в такой час, Макгоннагал все же овладела собой быстрее.
— Поттер, что вы здесь делаете? Сейчас восемь часов утра.
— Сижу, — просто ответил Гарри. Каких только глупых вопросов люди не начинают задавать в присутствии министерского чиновника.
— Гарри Поттер, я полагаю? — сказал мужчина густым басом. — Позвольте представиться: меня зовут Ферреус Хольдер.
— Я знаю Вас, — сказал Гарри.
— Поттер, по Вам сразу видно, что Вы не спали целую ночь, идите лучше к себе в спальню, — сказала Макгоннагал.
— Спасибо, мне и тут хорошо, — Гарри начал сердиться. — Позволите мне остаться?
— Что же… почему нет? Мадам Помфри! — взволнованно крикнула Макгоннагал.
— Минерва? Господин Хольдер? — вероятно, она ожидала этого, во всяком случае, ее напряжение было очень заметным.
— Поппи, его состояние не изменилось? — рот Макгоннагал чуть скривился. — Мистер Хольдер очень интересуется этим.
— Нет, — ответила мадам Помфри после небольшого замешательства. — Я бы сказала, он безнадежен.
— Ну, вот видите, господин Хольдер, предварительное заключение остается невозможным, — голос Макгоннагал был чрезвычайно мягок, но в нем явственно слышался холодок. — Поэтому, будьте добры, уберите Ваших дементоров от Хогвартса подальше, они едва не напали на нескольких моих учеников.
— Уважаемая госпожа Директор, — глаза Хольдера сузились, — Вам не следует разговаривать со мной подобным образом. Я представитель закона…
— Какого закона? — вмешался Гарри. — Вы же считаете это абсолютно нормальным: приводить в школу дементоров. Я не думаю, что сильно ошибусь, если предположу, что Вы не согласовали это с директором.
— Что Вы себе позволяете? Должно быть, Вы думаете, что победили? Кингсли Бруствер не поможет Вам, если…
— Мистер Хольдер, успокойтесь, — сказала Макгоннагал. — Поттер очень многое пережил за последние сутки. И все‑таки я очень прошу Вас, как можно скорее, отослать дементоров обратно в Азкабан.
Сотрудник Министерства смерил Гарри вызывающим взглядом и вышел. Макгоннагал покачала головой и прошептала Гарри: «Так быстро вещи не меняются, Поттер, как бы сильно Вам этого ни хотелось!» Затем она вышла проводить гостя. Гарри немного походил, чтобы размять ноги, затем снова сел на стул и скрестил руки на груди. Опять он напрасно погорячился. Мог ли он этим навредить Кингсли? Вроде бы нет.
Снейп слегка пошевелился, и Гарри тут же очнулся от своих мыслей. Мадам Помфри была в своем кабинете, чему он был искренне рад.
— Профессор! — позвал Гарри, не будучи даже уверенным в том, что это действительно было улучшение.
— Поттер… ты кошмар всей моей жизни…
— Профессор, — повторил Гарри и больше говорить не мог.
— Что тут такое? — закричала мадам Помфри. — Поттер, быстро отсюда!
— Почему?
— Потому что, раз уж пациент пришел в себя, ему сейчас нельзя разговаривать! — она выпроводила его, бормоча только одно слово — «Чудо».
— Теперь‑то что? — осведомился Гарри уже в дверях.
— Миленький, ну откуда же мне знать? Теперь хоть можно будет с ним посоветоваться, раз он очнулся.
Она плотно закрыла за ним дверь, и Гарри направился в Большой Зал. Он чувствовал лишь колоссальное облегчение и непреодолимое желание жить и надеяться. Первым, кого он увидел, был Хагрид, который восседал во главе стола. Неуклюже поднявшись, он подошел к Гарри и долго тряс ему руку.
— Как дела, Гарри?
— Лучше, Хагрид, спасибо. Не видел Рона и Гермиону?
— Да вон же они! Неужто ты не заметил?
— Да, уже вижу, — сказал Гарри, так как Гермиона уже стремглав летела ему навстречу.
— Гарри, это правда, что ты поссорился с мистером Хольдером из Министерства?
— Немного, — уклончиво ответил Гарри.
— Не стоило тебе этого делать, Гарри, — озабоченно сказал Хагрид. — Из оставшихся этот самый опасный, верно, Гермиона?
— Думаю, да, — Гермиона выглядела так, словно не могла поверить своим ушам. — Гарри, ты ведь толком не спал! Быстро ешь и марш в постель!
— Слушаюсь и повинуюсь! — улыбнулся Гарри и, помахав рукой Хагриду, пошел к столу.
Рон бросил на него смущенный взгляд.
— Гарри, я…
— Забудем, Рон. Я и сам что‑то до крайности стал вспыльчив, так что прошу прощения.
— Я вас обоих когда‑нибудь прибью! — фыркнула Гермиона и повернулась к Гарри. — Ну, что нового?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
