Противники двинулись на него, подняв дубинки в положение для нападения.
Хиссуне сделал глубокий вдох и сосредоточился на том, чтобы образовать вокруг себя сферическую зону защиты, непроницаемую и непробиваемую, пространство, закрытое броней. То, что эта сфера была воображаемой, значения не имело. Этот прием ему показывал наставник по фехтованию на дубинках Тани: делай свою защитную зону все равно что из стали, и тогда ничто не проникнет через нее. Секрет состоит в том, насколько тебе удастся сосредоточиться.
Как Хиссуне и ожидал, Альсимир приблизился к нему долей секунды раньше Стимиона. Альсимир высоко поднял дубинку, попробовав на прочность северо-западный сектор обороны, а потом сделал ложный выпад пониже. Когда он добрался до периметра обороны Хиссуне, Хиссуне легко парировал удар движением кисти и, не прекращая движения – он уже все рассчитал на уровне подсознания, – переместил дубинку правее, где с северо-востока с небольшим запозданием наносил удар Стимион.
Послышался шуршащий звук скольжения дерева по дереву; проведя своей дубинкой до половины оружия Стимиона, Хиссуне уклонился, заставив Стимиона со всей силы ударить в пустое пространство. Все это заняло какое-то мгновение. Стимион потерял равновесие и, крякнув от неожиданности, шагнул на то место, где только что был Хиссуне, который слегка стукнул его дубинкой по спине и развернулся к Альсимиру. Дубинка Альсимира взмыла вверх: он начал второй выпад. Хиссуне легко отбил его и ответил ударом на удар, с которым Альсимир справился хорошо и парировал его с такой силой, что столкновение дубинок отозвалось в руке Хиссуне до локтя. Но Хиссуне быстро оправился от сотрясения и, увернувшись от очередного выпада Альсимира, отскочил в сторону, чтобы избежать удара Стимиона.
Теперь они занимали иное положение: Стимион и Альсимир стояли не перед Хиссуне, а с двух сторон от него. Они наверняка попробуют сделать выпад одновременно, подумал Хиссуне. Он не может такого допустить.
Тани учил его: время всегда должно служить тебе, а не быть твоим хозяином; если тебе не хватает времени для движения, тогда раздели каждое мгновение на несколько мгновений поменьше, и тогда тебе хватит времени на все.
Верно. Хиссуне знал, что полной одновременности не бывает.
Именно так, как тренировался в течение многих месяцев, он переключился в прерывистый временной режим, который привил ему Тани: рассматривая каждую секунду как сумму десяти десятых долей, он обосновался в каждой из них по очереди, как если бы шел через пустыню и раз за разом останавливался на ночлег в каждой из десяти попадающихся на пути пещер.
Теперь его восприятие коренным образом изменилось. Он увидел Стимиона передвигающимся отрывистыми движениями, сражающимся подобно какому-то топорно сделанному механизму, поднимающим дубинку, чтобы опустить ее на Хиссуне. Но Хиссуне безо всякого труда вклинился между двумя долями секунды и отбил дубинку Стимиона в сторону. Альсимир уже начал свой выпад, но у Хиссуне было достаточно времени, чтобы уйти от него, а когда рука Альсимира вытянулась полностью, Хиссуне легонько стукнул его по ней повыше локтя.
Вернувшись теперь к нормальному восприятию, Хиссуне сошелся со Стимионом, который заходил для очередного выпада. Вместо того, чтобы приготовиться к отражению удара, Хиссуне предпочел идти вперед, прорвав застигнутую врасплох оборону Стимиона. Из этого положения Хиссуне еще раз коснулся Альсимира и развернулся, чтобы достать кончиком дубинки Стимиона, пока тот в замешательстве вертелся на месте.
– Касание, и двойное, – воскликнул Хиссуне. – Игра!
– Как это у тебя получается? – спросил Альсимир, бросая свою дубинку.
Хиссуне рассмеялся.
– Не имею представления. Но хотел бы я, чтобы Тани посмотрел на меня! – Он упал на колени, и пот капал с его лба прямо на циновки. Он знал, что выказал незаурядное мастерство. Никогда еще он не дрался так хорошо.
Случайность? Везение? Или он в самом деле вышел на новый уровень постижения? Он вспомнил, как Лорд Валентин рассказывал о жонглировании, которым начал заниматься совершенно случайно, чтобы всего лишь заработать на жизнь, когда бродил по Цимроелю, потерянный и отчаявшийся. Коронал сказал тогда, что жонглирование указало ему путь к полной концентрации душевных сил. Лорд Валентин договорился до того, что заявил, что не смог бы отбить престол, если бы не дисциплина духа, развившаяся в нем после овладения ремеслом жонглера. Хиссуне знал, что он сам вряд ли обучится жонглированию – уж больно грубой лестью по отношению к Короналу будет это выглядеть, слишком открытым подражанием, – но начинал понимать, что может достигнуть той же дисциплины при помощи фехтования на дубинках. Только что состоявшийся поединок, несомненно, весьма повысил уровень его восприятия и реакции. Он прикинул, способен ли повторить все, потом оглядел обоих противников и сказал:
– Ну что, еще разок-другой?
– Неужели ты никогда не устаешь? – воскликнул Стимион.
– Устаю, конечно. Что же теперь, заканчивать только потому, что устали?
Он опять принял стойку. Еще минут пятнадцать, потом окунуться, немного поработать во Дворе Пинитора, а потом…
– Ну что же вы? Нападайте!
Альсимир покачал головой.
– Какой в этом смысл? Ты на голову выше нас.
– Ну давайте же, – повторил Хиссуне. – Готов!
Альсимир с неохотой встал в позицию для поединка и жестом призвал Стимиона сделать то же самое. Но когда все трое встали в исходное положение, собираясь с мыслями и готовя тела к предстоящему бою, на балкончике над ними появился смотритель гимнастического зала и окликнул Хиссуне. Сообщение для принца от Регента Элидата: принца Хиссуне просят незамедлительно явиться к регенту в кабинет Коронала.
– Тогда в другой раз? – бросил Хиссуне Альсимиру и Стимиону.
Он быстро оделся и направился вверх через причудливые хитросплетения Замка, пересекая дворы и проспекты, мимо парапета Лорда Оссьера, с которого открывался чудесный вид на склон Замковой Горы, мимо обсерватории Кинникена, музыкальной комнаты Лорда Пранкипина, мимо дома-сада Лорда Конфалума и десятков других сооружений и строений, которые, как ракушки, покрывали всю центральную часть Замка. Наконец он добрался до центрального сектора, где располагались правительственные учреждения, и прошел в просторный кабинет, где работал Коронал, а во время затянувшейся поездки Коронала его замещал здесь Высокий советник Элидат.
Он обнаружил регента расхаживающим взад и вперед, как медведь в клетке, перед лежавшей на столе Лорда Валентина рельефной картой мира. Выглядел он мрачно и на появление Хиссуне отреагировал еле заметным кивком. Почти вслед за Хиссуне прибыл Диввис, одетый в официальный наряд с камнями-глазами и маской из перьев, как будто вызов застиг его по пути на какую-то торжественную государственную церемонию.
Хиссуне ощутил растущее беспокойство. Зачем Элидату понадобилось созывать на подобную встречу так внезапно, вопреки заведенному порядку? И почему из всех принцев нас здесь так немного? Элидат, Стасилейн, Диввис все трое, наиболее вероятные из возможных преемников Валентина, ближайшие из наиболее приближенных. Случилось что-то очень серьезное, подумал Хиссуне. Может быть, умер, в конце концов, старый Понтифекс. Или Коронал, возможно…
Пусть это будет Тиверас, взмолился Хиссуне. Ради всего святого, пусть это будет Тиверас!
Элидат заговорил:
– Очень хорошо. Все собрались: можем начинать.
Диввис поинтересовался с кислой усмешкой:
– Что случилось, Элидат? Кто-то увидел двухголовую милуфту, направляющуюся на север?
– Если ты хочешь сказать, что пришло время дурных предзнаменований, то так оно и есть, – угрюмо ответил Элидат.
– Что-то произошло? – спросил Стасилейн.
Элидат бросил на стол пачку бумаг.
– Два важных события. Во-первых, из западного Цимроеля пришли новые сообщения, и ситуация там гораздо серьезней, чем нам представлялось. Весь район Рифта на континенте, примерно от Мазадоны до точки где-то к западу от Дулорна, дезорганизован, и бедствие распространяется.
Сельскохозяйственные культуры продолжают погибать от загадочных болезней, и уже наблюдается ужасающая нехватка основных продуктов питания, а сотни тысяч, если не миллионы, начали движение к побережью. Местные власти делают все от них зависящее, чтобы обеспечить поставки продовольствия из не затронутых бедствием районов – очевидно, пока спокойно вокруг Тил-омона и Нарабала, а Ни-мойя и Кинтор почти полностью избежали сельскохозяйственных проблем, – но расстояния настолько велики, к тому же, все произошло настолько внезапно, что они успели сделать совсем немного.
Возможна также проблема какого-то особого религиозного культа, который там объявился, что-то, связанное с поклонением морским драконам…
– Что? – не поверил своим ушам Стасилейн, у которого от изумления даже щеки покраснели.
