– Что? – не поверил своим ушам Стасилейн, у которого от изумления даже щеки покраснели.
– Я понимаю, что это звучит дико, – сказал Элидат. – Но нам сообщают, будто прошел слух, что драконы – что-то вроде богов и что они провозгласили конец света, и прочий бред, а…
– Это не новый культ, – тихо сказал Хиссуне.
Все трое обернулись к нему.
– Вам что-то известно? – спросил Диввис.
Хиссуне кивнул.
– Я несколько раз слышал об этом, когда жил в Лабиринте. Так, шепотки, беспочвенные слухи, которые, насколько я помню, никто не принимал всерьез.
А вообще-то простонародье давно перешептывалось за спиной знати. Кое-кто из моих друзей немного разбирался в тех слухах, возможно, даже больше, чем немного, но сам я никогда не лез в них. Я помню, что как-то спросил об этом у матери, а она обозвала эти разговоры опасной чепухой и посоветовала держаться от них подальше, что я и сделал. Кажется, религия зародилась в древности среди лиименов и постепенно распространилась в нижних слоях общества негласным тайным путем, а сейчас, как мне думается, вышла на поверхность из-за начавшихся бедствий.
– А в чем суть этой веры? – спросил Стасилейн.
– Элидат примерно объяснил: однажды драконы выходят на берег, берут на себя власть и кладут конец всем горестям и страданиям.
– Каким горестям и страданиям? – вступил в разговор Диввис. – Я не слышал о больших невзгодах в мире, если не считать нытья метаморфов, а они…
– Вы полагаете, что все живут так же, как мы на Замковой Горе? – резко спросил Хиссуне.
– Я полагаю, что нуждающихся у нас не осталось, что все обеспечены всем основным, что мы живем в счастье и процветании, что…
– Все это правда, Диввис. И все же кто-то живет в замках, а кто-то чистит дороги от навоза маунтов. Есть те, кто владеет огромными поместьями, и те, кто попрошайничает на улицах. Есть…
– Избавьте меня от рассуждений на тему социальной несправедливости.
– Простите, что я вам докучаю, – бросил Хиссуне. – Я просто подумал, что вам хотелось бы знать, откуда берутся люди, которые ждут пришествия водяных королей, чтобы те избавили их от тягот и лишений.
– Водяные короли? – переспросил Элидат.
– Да, морские драконы. Так их называют те, кто им поклоняется.
– Очень хорошо, – сказал Стасилейн. – На Цимроеле голод, а среди низших слоев распространяется опасный культ. Вы упомянули два важных события. Это именно те, которые вы и подразумевали?
Элидат отрицательно покачал головой.
– Это две стороны одного и того же. Другая важная новость касается Лорда Валентина. Мне сообщил о ней Тунигорн, который сильно переживает по этому поводу. По его словам, во время визита к своей матери на Остров Коронал пережил что-то вроде преображения и вошел в состояние высокого подъема, очень странное состояние, в котором он выглядит совершенно непредсказуемым.
– В чем заключается его преображение? – спросил Стасилейн. – Вам известно?
– Войдя в транс под руководством Леди, – сказал Элидат, – он имел видение, показавшее ему, что бедствия на Цимроеле являются выражением недовольства Дивин.
– Но неужели кто-то думает иначе? – воскликнул Стасилейн. – Однако какое отношение это имеет…
– Как сообщает Тунигорн, теперь Валентин считает, что болезни и недостаток продовольствия, которые, как нам стало известно, гораздо серьезнее, чем могло показаться по первым сообщениям, – определенно имеют сверхъестественное происхождение…
Медленно покачав головой, Диввис насмешливо фыркнул. -…сверхъестественное происхождение, – продолжал Элидат, – и являются наказанием со стороны Дивин за дурное отношение к метаморфам в течение столетий.
– В этом нет ничего нового, – сказал Стасилейн. – Он уже много лет говорит примерно то же самое.
– Тут явно есть что-то новое, – возразил Элидат. – Тунигорн говорит, что со дня преображения он в основном бывает один и видится лишь с Леди и Карабеллой, да иногда – с Делиамбром и толковательницей снов Тисаной. И Слит, и Тунигорн попадают к нему с трудом, а если они с ним и встречаются, то речь идет о самых обыденных делах. По словам Тунигорна, им, кажется, овладела какая-то новая грандиозная идея, какой-то потрясающий план, который он не хочет с ними обсуждать.
– Не похоже на Валентина, которого я знаю, – сумрачно заметил Стасилейн. – Он может быть каким угодно, но склонности к иррациональности в нем не замечалось. Складывается впечатление, что им овладела какая-то горячка.
– Или у него очередное переселение душ, – добавил Диввис.
– А чего опасается Тунигорн? – спросил Хиссуне.
Элидат пожал плечами.
– Он не знает. Ему кажется, что Валентин вынашивает какой-то сумасбродный замысел, против которого они со Слитом могут возражать. Но он даже намеков никаких не делает. – Элидат подошел к глобусу и постучал пальцем по ярко-красному шарику, обозначавшему место пребывания Коронала.
– Пока Валентин еще на Острове, но скоро от отплывает на материк. Он высадится в Пилиплоке и планирует отправиться в Цимр и Ни-мойю, а оттуда в пораженные голодом районы на западе. Но Тунигорн подозревает, что он изменил свое решение на этот счет, что он поглощен мыслью о каре Дивин и, возможно, планирует какое-то духовное мероприятие, пост, паломничество, перестройку общества в направлении, противоположном чисто светским ценностям…
– А что, если он стал приверженцем культа морских драконов? предположил Стасилейн.
– Не знаю, – ответил Элидат. – Все возможно. Я хочу сказать вам лишь то, что Тунигорн кажется сильно озабоченным и требует, чтобы я как можно скорее присоединился к процессии Коронала, в надежде на то, что я смогу удержать его от необдуманных действий. Думаю, у меня получится то, что не удастся даже Тунигорну.
– Что такое? – воскликнул Диввис. – Он же в тысячах миль отсюда! Разве возможно…
– Я отправляюсь через два часа, – перебил Элидат. – На перекладных быстроходных флотерах я доберусь по долине Глайда до Треймона, откуда крейсер доставит меня до Цимроеля по южному маршруту через Родамаунтский Архипелаг. Тем временем Тунигорн постарается оттянуть отплытие Валентина с Острова, а если ему удастся договориться с адмиралом Асенхартом, он позаботится о том, чтобы плавание от Острова до Пилиплока продолжалось подольше. Если повезет, я окажусь в Пилиплоке примерно лишь на неделю позже Валентина, и, возможно, будет еще не слишком поздно для того, чтобы привести его в чувство.
– Вам не удастся сделать это вовремя, – сказал Диввис. – Пока вы будете плыть по Внутреннему Морю, он будет уже на полпути в Ни-мойю.
– Я должен попытаться. У меня нет выбора. Если бы вы только знали, как озабочен Тунигорн, как он страшится того, что Валентин ввяжется в какое-нибудь сумасшествие, сомнительное предприятие…
– А кто будет управлять? – тихо спросил Стасилейн. – С этим-то как? Вы являетесь регентом, Элидат. Понтифекса у нас нет, вы сообщаете нам о том, что Коронал одержим чем-то вроде маниакальной идеи, и предлагаете теперь вообще обезглавить Замок?
– В тех случаях, когда регент отзывается из Замка, – сказал Элидат, – в его власти назначить Регентский Совет для ведения всех дел, находящихся под юрисдикцией Коронала. Именно это я и собираюсь сделать.
– А кто будет входить в Совет? – спросил Диввис.
– Всего три человека, в числе которых вы, Диввис и Стасилейн, а также вы, Хиссуне.
– Я? – ошеломленно переспросил Хиссуне.
Элидат улыбнулся.
– Признаться, я не сразу, понял, зачем Лорд Валентин решил продвигать, да еще так стремительно, столь молодого человека из Лабиринта к высотам власти. Но постепенно, с возникновением этого кризиса, его замысел для меня прояснился. Здесь, на Замковой Горе, мы оторвались от реальной жизни Маджипура. Мы засели на вершине Горы, не зная о том, что вокруг нас возникают неразрешимые проблемы. Я слышал ваши слова, Диввис, что все в мире счастливы, кроме разве что метаморфов, и могу признаться, что считал точно так же. И все же, кажется, среди недовольных утвердилась новая религия, а мы о ней ничего не знаем, а теперь к Пидруиду шагает армия голодных людей, чтобы поклониться чужим богам. – Он перевел взгляд на Хиссуне. – Из того, что вы знаете, Хиссуне, есть вещи, которые надо усвоить и нам. Во время моего отсутствия вы будете принимать решения вместе с Диввисом и Стасилейном, и я надеюсь, что от вас будут исходить ценные мысли. Что скажете, Стасилейн?
– Полагаю, что вы сделали мудрый выбор.
– А вы, Диввис?
В лице Диввиса читалась плохо скрываемая ярость.
– Что я могу сказать? Воля ваша. Вы произвели назначение. Я должен лишь подчиниться. – Он встал и подал Хиссуне руку. – Мои поздравления, принц.
Вам удалось добиться многого за столь короткий срок.
Хиссуне бесстрастно встретил ледяной взгляд Диввиса.
– Я с нетерпением жду возможности поработать с вами в совете, лорд Диввис, – весьма официальным тоном произнес он. – Ваша мудрость будет служить мне примером. – Он ответил на рукопожатие Диввиса.
