Марат улыбнулся, вероятно, заметив ее мучения.
— Я закажу вам апельсиновый коктейль. Здесь он замечательный.
Катя деловито кивнула. Конечно, она в свободное время только и делает, что дегустирует коктейли. Апельсиновый так апельсиновый. Себе Шатров заказал водки.
— Чем вы занимаетесь? — спросил Шатров.
Катя поперхнулась коктейлем и закашлялась.
— Я имею в виду вашу профессию, — уточнил он, с удивлением наблюдая за ней. Куда-то бесследно исчез тот кураж, который так украшал ее прошлый раз. Ему захотелось во что бы то ни стало расшевелить ее, увидеть ту Катю, которая поразила его тогда, в ресторане.
— Бухгалтер. Но работаю воспитателем в общежитии. А вы?
Катя впервые пожалела, что она не фотомодель, не актриса и не журналистка. Представься она учительницей музыки, это, пожалуй, прозвучало бы более благозвучно и придало бы ей уверенности. Она чувствовала себя так, как если бы была с ног до головы одета во все чужое. Их с Шатровым разделяла пропасть. Вероятно, он чувствовал что-то подобное, потому что спросил:
— По-моему, мы еще прошлый раз перешли на ты. Или я что-то путаю?
— Кажется, перешли. Так кто ты по профессии? Юрист, наверное?
— Летчик. Вернее — вертолетчик.
— Вот как?
Коктейль сделал свое дело — голова стала легкой, к ногам потекло приятное тепло.
Шатров помахал кому-то рукой, и к ним подошел мужчина.
— Катя, это Смирнов — знаменитый сыщик и мой друг.
— Брось, — отмахнулся сыщик и посмотрел на Катю теплыми глазами. — Егор.
— Катя.
Шатров накрыл своей ладонью Катину.
— Катюша, этому человеку нужно рассказать всю твою историю с самого начала. Как на духу. Хорошо?
Его горячая ладонь подействовала на нее быстрее, чем коктейль. Тепло потекло к плечу. Она кивнула. Когда Смирнов задал ей первый вопрос, Шатров поднялся и вышел в вестибюль. Здесь он остановился в раздумье. Не нужно было пить. Его тянет к ней. Он наэлектризован как перед грозой. Что в ней такого особенного? Или его возбуждает воспоминание об их новогодней встрече в бане? Шатров усмехнулся. Дежурный администратор принял его улыбку на свой счет и быстро вышел из-за конторки.
— Вы к нам, Марат Борисович?
— Что-то вроде того. Мне может понадобиться номер.
— Двойной люкс подойдет?
Шатров сдержанно улыбнулся. «Этого не следует делать, — сказал он себе. — Не стоит. Не сейчас».
Но уже знал, что уговаривает себя впустую. Она занимала его мысли с того самого вечера в ресторане. Он хотел ее. Нужно переспать с ней, и все пройдет. Нельзя же, в самом деле, так мучиться? Это мешает работе.
Когда Шатров вернулся в бар, Егор уже собирался уходить. Он только сделал запись в блокноте, попрощался и ушел.
— Он поможет? — В Катиных глазах колыхнулась надежда. Шатров кивнул.
— Все будет хорошо, Катя. Расслабься.
— Не могу, — призналась она. — Последнее время живу как на иголках. Никогда не думала, что смогу из-за чего-то так переживать. Вообще-то я спокойная.
Шатров подвинул Катин стакан с коктейлем и плеснул туда водки.
— Выпей. Бифштекс хочешь?
Катя послушно выпила залпом и отрицательно помотала головой.
Нет, есть она не хочет. Перспектива жевать мясо под пристальным взглядом Шатрова се не вдохновляла. У него сегодня прямо-таки прожигающий взгляд. И вообще почему он так на нее смотрит? И улыбается. Скорее всего она кажется ему смешной. Конечно, она совершенно себя не контролирует. Взяла и хлобыстнула почти целый стакан водки. Залпом. И от закуски отказалась. Хороша! Хотела как лучше, получилось как всегда. Катя вздохнула.
— Вы меня извините. Я вас загрузила своими проблемами — дальше некуда.
— Опять на вы?
— Ой, забыла! — Она хлопнула себя по губам и расхохоталась.
А он так и прилип глазами к этим губам. Помада осталась на стакане и на ее пальцах. Теперь ее губы выглядели естественными — цвета вишни из компота. Он живо вспомнил вкус консервированной вишни из своего детства. Неожиданно для себя протянул руку и потрогал пальцем ее губы. Она удивленно уставилась на него.
— Пойдем, — сказал Шатров. Катя послушно поднялась.
Он провел ее мимо гардеробов, в вестибюль гостиницы. Потом они поднялись на второй этаж, там было пустынно. Он толкнул дверь в длинный немой коридор, отливающий лакированным деревом. Как часовые вдоль коридора торчали фикусы и пальмы. До Кати дошло. Марат открыл одну из дверей, и они оказались в полутемном люксе. Эффект полутьмы создавали плотные коричневые шторы. Огромная двуспальная кровать была застелена коричневым покрывалом из того же материала, что и шторы.
Шатров взял Катю за плечи. Его глаза горели, и ей от этого взгляда некуда было деться.
«А ты думала — тебе просто так двадцать тысяч отвалят? — мысленно поздравила она себя. — Давай расплачивайся. Долго же придется такую сумму отрабатывать…» Кривоватая усмешка выбралась на лицо вслед за этими мыслями.
Шатров эту усмешку заметил и убрал руки с Катиных плеч.
— Если ты не хочешь…
— Я разденусь в ванной? — перебила она и плечом толкнула боковую дверь. Она угадала — это была ванная.
Когда она вышла, Шатров лежал под одеялом.
— Отвернись, пожалуйста, — попросила она.
— Почему?
— У тебя странный взгляд.
Она легла под одеяло рядом с ним. Одеяло было холодное, а Шатров рядом — горячий. Как будто у него повышенная температура.
— Только знаешь, я в этом деле не профессионал, — предупредила Катя, — у меня и было-то всего двое. С одним я жила десять лет, а с другим — одну ночь. Зато у меня от него сын.
— Хорошая была ночь, — отозвался Шатров и повернулся к ней. Поцеловал се в губы. Его губы оказались такими же горячими, как он сам.
Катя дотронулась пальцами до его спины. Мускулы под пальцами вздрогнули.
— Почему у тебя опять холодные пальцы? Они что, всегда такие? — Он взял ее руки и стал целовать их, а потом прижал к своей груди и накрыл ладонями. Катя прислушалась к себе. Кажется, он ей не противен. Это плюс. Хуже, если бы спонсор оказался толстым типом с жирным лоснящимся лицом. Ее бы вырвало прямо на постель.
Катин благотворитель не имел лишних килограммов и к тому же был нежен и предупредителен. Наверное, он ждет ответной страсти? — пришло ей в голову. Притворяться она не умела. Этому тоже надо научиться. Пусть берет инициативу в свои руки и делает с ней что хочет. Его усы приятно щекотали шею и грудь. Запах его одеколона был ненавязчив, как вся дорогая парфюмерия. Руки настойчивы, но не грубы. Вскоре она совсем освоилась в его объятиях и даже попыталась что-то там изобразить руками на его спине. Но Шатров, похоже, не нуждался в этом. Его напряжение дошло до пика, движения стали яростными, даже остервенелыми, и Катя на миг почувствовала себя лишней. Словно она являлась не участницей происходящего, а всего лишь зрителем. Впрочем, все кончилось. Ей показалось, они не пробыли в номере и получаса. Она села. Он поймал ее за руку и вернул в кровать.
