Так вот, мое писательское чутье маякнуло: быть беде. Скандалу какому-то. Что-то неугомонно-агрессивное почудилось в этом парне, по многим вроде бы неприметным мелочам. Но неприметны они были каждая по отдельности, а в сумме воздавали тревожный фон.
Когда сосед запрокинул очередную рюмку коньяку, не закусив, тамада хорошо поставленным голосом дал слово некоему гостю почти напротив нас. Чуть ближе у центру, что указывало на его приличный статус.
Шут знает, кто этот мужик был. Впрочем, я без труда угадал, что он какой-то байский подхалим. Низенький, толстенький, круглолицый, со сладкой улыбкой. Вскочил он ловко, пружинисто, как мячик. Улыбнулся так, что углы рта отъехали к ушам, а глаза совсем исчезли.
— Дорогие друзья! — провозгласил он по-русски, тут же перешел на туркменский, и даже не зная языка, можно понять, о чем речь. Выступающий запел дифирамбы отцу невесты, директору племсовхоза. По лицам присутствующих, хотя они по местному этикету и старались выглядеть непроницаемыми, я видел, что столь безудержная лесть коробит самых невозмутимых. Черт его знает, может в этой Песне директор выглядел батыром, который не то, что коня, а табун на скаку остановит, а войти сможет в горящую лаву вулкана…
И вот здесь у сухопарого гостя сорвало задвижку. Он в сердцах шваркнул вилку на скатерть и резко крикнул:
— Эй! Болтун! Пустомеля!
Крикнул он это по-русски и практически без акцента. И дальше его прорвало:
— Ты подкулачник!..
Я слегка обалдел. Откуда он выкопал это словечко⁈ Не знаю. Но, должно быть, тогда оно было еще в ходу. А сердитый оратор понес такую обличительную речь, что я своим ушам не поверил. Он проорал, что выступающий «на коленях ползает» перед преступником, взяточником и расхитителем и ткнул пальцем в объект ругани, то есть в отца невесты.
Невольно глянув туда, я поразился тому, что обвиняемый и бровью не повел. Невозмутимо наливал себе вина в фужер, не глядя на крикуна, вообще ведя себя так, как будто ничего не происходит. Примерно так же вел себя и Бердымухамедов — похоже, они считали себя слишком крупными фигурами, чтобы как-то реагировать. Есть помощники, они все и уладят.
Действительно, помощники, в том числе Курбан, устремились к месту скандала, но нарушитель порядка успел усилить накал обвинений:
— А ты забыл, что ты делал с теми, кто тебя критиковать осмелился⁈ Так я напомню! Несчастный случай! И все! И дело закрыто!.. — теперь он кричал это прямо директору совхоза.
При этих словах лица окружающих стали нехорошо меняться. Распорядители были уже рядом, но разгоряченный спиртным крикун вдруг схватил столовый нож…
Кто знает, зачем он это сделал. Думаю, просто не соображал ничего. Таким ножом серьезного вреда не принесешь, а вот уголовную статью сразу же поднять на ровном месте можно. Но и мне думать-рассуждать об этом было некогда, я бросился влево и заломил ему правую руку с ножом ему за спину.
— Не дури парень, — дыхнул я ему в ухо, удерживая в захвате. — Сядешь за хулиганку, как минимум. Иди проспись.
Тут, конечно, поднялся крик-шум-звон, раздался женский взвизг. Подлетели Курбан и еще двое, схватили буяна.
— Спасибо! — сияя золотом зубов, воскликнул Курбан. — Как ты его!..
— Да обыкновенно, — пожал я плечами.
Скрученного в три погибели скандалиста стремительно поволокли на выход. Он, конечно, брыкался, голосил нечто, но это были уже последние аккорды. Зычный голос ведущего разлетелся по залу:
— Товарищи, просьба не волноваться! Маленькое недоразумение, один из гостей немного перебрал, потерял контроль над собой… Ничего страшного. Предлагаем сделать перерыв, немного потанцевать…
Он еще мел что-то, а я видел, как обвиненный во всех грехах отец невесты спешит на выход вслед за обвинителем, рядом с ним два типа устрашающего вида, а взволнованная, перепуганная невеста поспевает следом… и я решил, что сейчас самый лучший момент переговорить с Бердымухамедовым.
В один миг я подскочил к нему:
— Поговорить бы надо с глазу на глаз! Чтобы никто не слышал.
Он спокойно кивнул, как будто этого и ждал.
— Сейчас, дорогой. Тут отдельный кабинет есть… — Он повернулся и бросил что-то по-туркменски одному из своей свиты.
Через пару минут мы были в кабинете. Кратко и четко, в нескольких словах я рассказал о предательском предложении его свата. Я не привык плести за спиной интриги, и поэтому был честен. Опять же, туркменский босс совершенно не изменился в лице, а я, наверное, да, потому что он снисходительно, хотя и вежливо заметил:
— Это ничего, дорогой. У нас это нормально. Я этого и ждал… — тут он слегка развел руками, — хотя надеялся, что обойдется. Не обошлось. Но ничего. Разберемся.
— И что дальше будет? — спросил я.
— Посмотрим, — деловито произнес он. — Но… но пока лучше бы тебе уехать. Тут может быть жарко.
— А как же книга?
— А что книга? Нормально книга. Все что надо, я тебе дам. Как это называется, материал?
— Да.
— Курбан завтра передаст. А вечером улетай.
— А сейчас?
Он засмеялся:
— А сейчас, дорогой, свадьба! Как ни в чем ни бывало! Не думай ни о чем, ешь, пей, веселись!..
От автора:
Друзья! Вышел 13-й том КУРСАНТА! Приключения попаданца матерого опера из нашего времени в Союзе образца восьмидесятых продолжаются. Он использует знания из нашего времени и быстро продвигается по карьерной лестнице.
Кто еще не читал, вот ссылка на первый том: https://author.today/work/203823
Глава 21
Не думать я, конечно, не мог, но понимал, что должен вести себя безмятежно, делая вид, что разговора с Бердымухамедовым не было. Так я и сделал.
Музыкально-танцевальный эпизод завершился, гости со сдержанным гомоном рассаживались по местам. Я видел, что и все люди стараются вести себя так, будто ничего не случилось. Никакого скандала. Не орал этот перепивший чудак, не бросал обвинений, не выводили его скрюченным из зала…
Между прочим, в этих пьяных упреках мне почудился какой-никакой проблеск истины. Как говорится, нет дыма без огня. Другой вопрос, как тут отделить зерна от плевел, то есть правду от лжи… По правде-то сказать, уже никак не отделишь, хотя кто знает. Над романом-то мне работать, а в материалах наверняка сквозь строки проглянет нечто в том же духе… Ну, посмотрим, не будем гадать!
Тем временем тамада уверенно порулил процессом:
— Уважаемые гости, наш праздник продолжается!.. — и дальше по знакомой колее.
Озабоченный Курбан быстрым шагом промчался мимо, я поймал его взгляд, и показалось, что он неуловимо подмигнул мне: все в порядке, все под контролем!
Расслабляться не позволяло писательское нутро. Конечно, я выпил и, конечно, от коньяка захорошело, мир начал понемногу окрашиваться в светло-радостные тона… но это не мешало мне отслеживать происходящее, фиксируя все, что может впоследствии попасть в той или иной мой будущий текст. Активная авторская настройка — вот как я называю эту способность. У меня, слава Богу, она работает. И я, исправно потреблял холодные закуски, спиртные напитки, плов — кстати, неописуемо шикарный! Все-таки по-настоящему плов умеют готовить только в Средней Азии… Добросовестно потребляя все это, я не забывал подмечать типажи, манеру держать ложки, вилки, даже брать в руки рюмки и стаканы. Все это здесь чем-то неуловимо отличалось от нашего, и я не преминул «сфотографировать» это в памяти.
Но есть-пить, понятно, не главная фишка торжества. Продолжались речи и поздравления, практически полностью состоявшие из славословий в адрес молодых и пожилых, в основном последних. Поскольку о молодых еще мало что можно было сказать, кроме того, что они молодые, стало быть, перед ними расстилается светлая, широкая, прекрасная дорога… А вот о заслугах пожилых можно было петь дифирамбы, что и делалось неустанно. Особенно отличилась некая тоже немолодая дама, одетая подчеркнуто по-туркменски, в шелковом переливчато-цветном балахоне, не знаю уж, как он правильно называется. Мадам эта была заметно ухоженная, «элитарная», говорила она благозвучным, хорошо поставленным голосом. Что именно, я, конечно, не понял, но ясно — нечто чрезвычайно комплиментарное, судя по старательно невозмутимым, но довольным лицам, а в завершение этой женской речи оба свата солидно привстали, с улыбками обнялись, похлопали друг друга по плечам, спинам…
