— О, Синклер…
Он выгнул дугой бровь.
— Что?
Юджиния покачала головой.
Синклер, вероятно, ожидал, что она сейчас станет просить, чтобы он купил ей дорогое платье, драгоценности или, на худой конец, быстроходную коляску. Это было бы вполне понятно. Синклер жил в мире, где мужчины одаривали своих любовниц.
— Я не могу быть твоей любовницей, — промолвила Юджиния, водя пальчиком по его губам. — Именно об этом я писала тебе в письме… в другом письме. Я не собиралась приходить сюда. Мне не следовало приходить… Я хочу положить конец нашим отношениям, Синклер. Раз и навсегда.
Он оцепенел. Она видела, что ее слова привели его в шок. Юджиния перевернулась на спину. Теперь они лежали рядом друг с другом на диване.
— А как же твоя репутация? — холодно спросил Синклер. — Или тебе на нее наплевать?
— Нет, конечно. Но разве я спасу свою репутацию, если стану твоей любовницей? Чтобы спасти мою репутацию, Синклер, ты должен жениться на мне.
— Жениться? — переспросил он и засмеялся.
Юджиния пожалела о том, что завела этот разговор.
— Дорогая моя, — растягивая слова, промолвил Синклер снисходительным тоном, который так ненавидела Юджиния, — позволь, я кое-что тебе объясню. Я предложил тебе стать моей любовницей потому, что нам хорошо вместе, мы наслаждаемся обществом друг друга. Если тебе угодно, я выражусь в поэтическом духе: я хотел, чтобы ты стала для меня отдохновением от рутины повседневной жизни. Источником радости и наслаждения. Такова роль любовницы в жизни мужчины, Юджиния. А жена — герцогиня — это нечто совсем другое.
В его сильном, уверенном голосе звучали стальные нотки.
— Если я женюсь, то это произойдет по причинам, далеким от желания насладиться жизнью. Хотя я искренне надеюсь, что моя жена не будет уродиной.
— Ну конечно, тебе же нужно здоровое, красивое потомство, — произнесла Юджиния ровным бесцветным голосом, хотя в груди у нее все клокотало.
Ее чувства пришли в смятение. Юджиния давно поняла, что Синклер никогда не женится на ней, но его слова и резкий тон задели ее за живое.
— Да, мне нужен наследник, — с усмешкой сказал Синклер. — Я должен жениться на девушке знатного происхождения. Прости, Юджиния, но твоя семья не соответствует моим требованиям. Моей женой станет благовоспитанная девушка, которая будет беречь честь моего имени, мою репутацию в обществе, презрев личные амбиции и капризы. Она во всем будет руководствоваться правилами хорошего тона, не станет ни в чем досаждать мне, создавать трудности. Жена будет помогать мне управлять Сомертоном и другими поместьями.
— Ты рассчитываешь, что жена не будет создавать тебе трудностей? — тихо засмеявшись, переспросила Юджиния. — Разве такие женщины существуют? Да, женщины порой подавляют в себе эмоции. Но это бывает в том случае, когда они ощущают себя глубоко несчастными. А что, если твоя жена встретит другого мужчину и влюбится в него? Ты говоришь, что обзаведешься любовницей. А твоей жене можно будет завести любовника?
— Можно, если она будет действовать очень осторожно и сохранит его существование в тайне от всех. Но конечно, только после того, как она родит мне наследника.
— А ты в своих амурных делах тоже будешь действовать осторожно?
— Я не причиню жене ни малейшего неудобства своими похождениями. Впрочем, у мужчин в этом вопросе есть привилегии.
— Ну разумеется!
— Вот видишь, ты меня прекрасно понимаешь, — с облегчением заметил Синклер.
Юджиния кивнула.
— Ты полностью удовлетворил мое любопытство, — вздохнув, промолвила она и, спустив ноги с дивана, потянулась за своей одеждой.
Ее руки чуть заметно дрожали. От злости или обиды — или и от того, и от другого вместе? Несмотря на все ее утверждения, она в глубине души не оставляла надежды выйти замуж за герцога.
— Ты же не глупая, Юджиния, — снова заговорил Синклер. — Тебе известны законы, по которым живет окружающий мир. Ты не могла всерьез рассчитывать на то, что я соглашусь жениться на тебе. Стань моей любовницей — это все, что я могу тебе предложить. И это предложение я делаю от чистого сердца.
Возможно, другая женщина на ее месте согласилась бы принять условия герцога, но Юджиния знала, что если станет его любовницей, обречет себя на несчастье. Юджиния хотела быть самой важной женщиной в жизни своего мужчины, делить с ним все радости и горести, вместе переживать взлеты и падения, рожать от него детей и знать, что он принадлежит только ей.
«Все или ничего!» — таков был ее девиз.
— Мне надо идти, — сказала Юджиния, поспешно одеваясь.
Ей не терпелось поскорее покинуть этот дом. Она вела себя, как дура, и не вправе была обвинять Синклера в том, что он соблазнил ее. Винить нужно было саму себя. Ей следовало остановить его.
Но все дело было в том, что она не хотела его останавливать.
— Юджиния, ради Бога, дай мне надежду! — вскочив с дивана, стал умолять ее Синклер.
Она позволила ему обнять себя, но стояла, не шевелясь. В конце концов, он вздохнул и выпустил ее из своих объятий.
— Ну хорошо, иди, — сказал Синклер. — Но мы еще поговорим на эту тему.
— Могу я теперь получить назад свое письмо? — спросила Юджиния, протянув руку.
Синклер нахмурился, однако подошел к стулу, на котором лежали его сюртук и шляпа. Через пару секунд он вернулся с письмом в руках. Юджиния быстро взяла письмо и не глядя сунула его в рукав.
— Спасибо. Благодарю тебя за прекрасный вечер…
Слова застряли у нее в горле, и, повернувшись, она быстро направилась к выходу.
Вернувшись домой, она не стала проверять письмо. Ее сморила усталость. Юджиния легла в постель и тут же уснула. И лишь утром, взглянув на письмо, Юджиния поняла, что Синклер провел ее. Это было письмо от его портного со счетом в пятьдесят фунтов за новый жилет.
Синклер оделся и задул свечи — одну за другой. В комнате постепенно сгущалась тьма, и это было символично. Но Синклер надеялся, что Юджиния своим появлением в его жизни все же разгонит мрак.
Неужели она — пусть даже на минуту — поверила, будто он женится на ней? Эта мысль казалась Синклеру невероятной. Для герцога существовал только брак по расчету, который не имел ничего общего с чувствами. А вот любовницу герцог мог выбрать себе, сообразуясь с велением сердца.
Когда наконец была задута последняя свеча, Синклер оказался в кромешной тьме.
Он продолжал размышлять о Юджинии. Она была еще молода и, должно быть, еще не избавилась от девичьих фантазий. Со временем она поймет, что брак с герцогом для нее невозможен, и согласится с доводами Синклера. Он готов был смягчить ее сердце дорогими подарками.
