Для современного археолога это редкая удача, поскольку он может точно определить, к какому времени относятся повседневные вещи, которые обычно приходится классифицировать по типам без указания времени. Частные дома периодов Исина и Ларсы строились не одновременно. Но жили в них в одно и то же время и покинули их в один день, на двенадцатом году царствования Самсуилуны. Таким образом, все предметы, которыми пользовались обитатели этих домов, относятся к 1737 г. до н. э. Благодаря тому что город был разрушен насильственным путем, мы смогли в процессе раскопок получить самые подробные сведения о частных домах того времени. Мы можем описать жизнь рядового горожанина Ура XVIII в. до н. э. так точно и ярко, что с нами в этом отношении посоперничали бы лишь археологи Помпеи и Геркуланума. Даже прекрасно сохранившиеся здания эль-Амарны нельзя сравнить с этими развалинами, потому что в них не было табличек, которые в Уре придают индивидуальные штрихи, оживляющие прошлое.
В раскопочный сезон 1926/27 г. мы расчистили скопление домов, занимавших весь или почти весь довольно узкий участок юго-западной стены теменоса между ним и западной гаванью. Со всех точек зрения эти дома похожи на обычные жилые дома, и ничто в них не напоминает о священном квартале. Ничто, кроме их расположения. Дома стояли на внешнем склоне теменоса, и это наводит на мысль, что они были как бы продолжением храмового комплекса. Похоже, что жители их принадлежали к числу жрецов и были связаны с храмами теменоса. У многих были небольшие библиотеки священных текстов, из которых нам удалось извлечь несколько гимнов в честь разных богов, подобные тем, которые пели в храмах во время богослужений.
В раскопочный сезон 1930/31 г. мы вскрыли участок на полпути между юго-восточной оконечностью теменоса и городской стеной. Площадью раскопок было охвачено около восьми с половиной тысяч квадратных метров, и благодаря им мы смогли составить довольно полное представление о жилых кварталах города. Ур застраивался без всякого плана. В городе была одна улица для процессий, ведущая к теменосу, а все остальное походило на примитивную деревню. Здесь не было прямых улиц и широких магистралей. Изгибы переулков зависели только от капризов распределения земельной собственности. Некоторые жилые кварталы настолько обширны, что к домам в глубине их ведут тупики. Улицы не были мощеными. Их покрывала утрамбованная глина. В дождливую погоду она превращалась в непролазную грязь. Да и ширина улиц была такой, что по ним не смог бы проехать колесный экипаж. Разумеется, колесные повозки давно уже были известны шумерийцам (кстати, модель такой повозки мы случайно нашли на этом участке), но пользовались ими главным образом за городом. А в самом городе грузы переносили люди или вьючные ослы. Именно поэтому углы почти всех домов тщательно закруглены, чтобы прохожие не сталкивались на поворотах. А те, кто не хотел идти пешком, садились на «белых ослов», заменявших экипажи. Мы нашли у стен домов ряд низких ступенек, явно предназначенных для всадников.
По сути дела Ур был типичным городом Среднего Востока. Правда, в Уре нечистоты не выливались прямо на улицу, а вытекали в открытые каналы вдоль дорог, однако сухой мусор из домов выметали и выбрасывали под ноги прохожим. Поскольку городские власти не заботились об очистке улиц, почва города постепенно поднималась. Подобное явление свойственно всем древним городам, но в Уре этот процесс шел особенно быстро. Поэтому новые дома часто строили выше улицы, а когда уровень улицы поднимался и потоки грязи во время дождей начинали заливать комнаты, оставалось только одно — приподнять порог дома, положив на него дополнительный слой кирпичной кладки. Какое-то время это спасало обитателей от затопления, но потом приходилось поднимать порог еще и еще выше. И так до бесконечности. Например, за тот период, когда дома, выходящие на одну из улиц, были обитаемы, уровень этой улицы поднялся более чем на метр с четвертью. Порог одного из домов постепенно пришлось приподнять на такую высоту, что сейчас, для того чтобы войти в комнату, нужно спуститься по лестнице из шести ступеней. Мы обнаружили, что разница между уровнем пола домов и уровнем улицы может служить одним из надежнейших признаков для определения возраста зданий. Эта причина объясняет и перестройку домов. Наступало такое время, когда поднимать порог и косяк двери было уже некуда, а без этого вход в дом становился почти невозможным. Приходилось все перестраивать. Обычно в таких случаях просто обрушивали внутрь старые стены, поднимали площадку первого этажа, и на ней возводили новый дом, пол которого находился на одном уровне с улицей или немного выше, а потолочные балки устанавливали над ним на нужной высоте. Во время раскопок мы все время видели, что стены домов уходят под мощеный пол домов к первоначальному полу, расположенному на метр ниже, а иногда и к третьему полу, лежащему на еще большей глубине. Дома строились как из кирпича-сырца, так и из обожженных кирпичей. Фасады домов, во всяком случае те, что сохранились, т, е. на высоту первого этажа, выкладывали сплошь из обожженного кирпича. Возможно, что выше кладка была из кирпича-сырца. Внутренние стены внизу сложены из обожженного кирпича, а вверху — из кирпича-сырца. Кладка из обожженного кирпича по сути дела играла роль изолирующего слоя, который мог состоять из трех рядов и мог достигать от метра с четвертью до полутора метров в высоту, однако это уже зависело от благосостояния хозяина, а не от каких-либо конструктивных особенностей дома. Кирпич-сырец, а возможно, и вся стена, заштукатуривалась и белилась.
Выходящие на улицу стены были глухими; во всяком случае если в них и прорезали окна (что вряд ли делали, поскольку стены для этого недостаточно высоки), то только во втором этаже. Но окна все-таки существовали, они наверняка закрывались плетенными из тростника ставнями на деревянной раме. Такие ставни, соответствующие деревянным жалюзи современных арабских домов, мы нашли в касситских жилищах. Таким образом, улицы представляли собой однообразные проходы меж сплошных глухих стен, прорезанных лишь дверными проемами. Кое-где здесь могли находиться открытые лавки, но большинство их располагалось на базарах. Такие базары представляли собой узкие улички, очевидно, затененные навесами, под которыми теснились маленькие лавчонки с запирающимися на ночь дверьми. Мы нашли только одну «Базарную улицу», но, по-видимому, она типична для города.
Нас поразила странная особенность домов периодов Исина и Ларсы: они все построены по одному образцу, хотя не было и двух совершенно одинаковых. Строителям приходилось считаться с размерами, а зачастую и с неправильной формой земельных участков, но все они стремились по возможности точнее скопировать некое идеальное жилище, испытанное временем и оправдавшее себя в местных условиях. Такой типичный дом представляет собой замкнутое здание вокруг центрального двора, на который выходят все двери. Его устройство, очевидно, определяли три фактора: климат Южной Месопотамии, свойственная для всего Среднего Востока замкнутость семейного мирка и домашнее рабство. Ниже мы увидим, какое огромное влияние оказывали эти факторы на градостроительство.
Характерным примером жилища средней величины может служить один из домов по улице, условно названный нами «Веселой». В тех случаях, когда его расположение будет недостаточно типично или ясно, я позволю себе уточнять детали по раскопкам других домов. В своем описании я также опираюсь на «Тексты домашних предзнаменований», в которых в форме суеверных изречений излагаются некоторые правила строительства, с которыми зодчим Шумера приходилось обязательно считаться.
Входная дверь была узкой и незаметной («если дверь дома будет слишком широкой, этот дом разрушат»). Открывалась она внутрь («если дверь дома открывается наружу, жена в этом доме будет проклятием для своего мужа»). За дверью шла маленькая, мощенная кирпичом прихожая. В углу ее находился водосток и стоял сосуд с водой, чтобы каждый входящий в дом мог омыть здесь ноги. Вторая дверь, ведущая непосредственно в дом, прорезалась в боковой стене, так что с улицы внутрь дома нельзя было заглянуть. Все, кто заходил в прихожую, должны были предупреждать о себе хозяев, чтобы женское население могло скромно удалиться.
На косяках второй двери висели терракотовые маски бога Пузузу — амулеты против несущего лихорадку юго-западного ветра. Ступеньки в дверном проходе вели вниз, на центральный двор («если двор лежит выше дома, хозяйка будет выше хозяина»). Двор был вымощен кирпичами с небольшим наклоном к середине, где находилось отверстие водостока («если вода собирается к середине двора, человек соберет большие богатства»). Вокруг двора располагались выходящие в него комнаты первого этажа. Назначение их можно определить.
