— Но ведь ты не…
Она чувствовала его возбуждение своим бедром, чувствовала, как подрагивают его пальцы, касаясь ее тела, слышала, как он резко и прерывисто выдыхает у ее лица. И все же он не овладел ей сразу. Позволил сначала дойти до края, открыться ему, увидел, как она падает — и поймал.
— Я хотел увидеть твое лицо сначала, — сказал он, опускаясь на нее сверху, и она торопливо раздвинула ноги и приняла его с готовностью, которая удивила бы ее, если бы Шербера могла сейчас связно думать. — Хотел увидеть, как ты… — Тэррик скользнул в нее плавным уверенным движением и коротко выдохнул. — Чербер, ты бы знала, что я сейчас чувствую.
Если бы он знал, что чувствует она.
— Я так много раз представлял себе, что это делаю. — Еще толчок. — Так часто думал об этом.
Она нетерпеливо обхватила его талию ногами, заставляя его войти глубже, и от следующего толчка, сильного, резкого, быстрого, у нее внутри все снова начало сворачиваться в спираль.
У него была слишком горячая кровь. Его огонь поджигал ее собственное пламя, его поцелуи опаляли ее кожу, и спустя совсем короткое время Шербера снова освободилась, впилась пальцами в его плечи, откинула голову и застонала-заплакала от удовольствия, пронзившего насквозь.
— О боги, Чербер, я тоже больше не выдержу, я тоже больше не могу, — зашептал Тэррик, лихорадочно целуя ее, а потом обхватил ее за талию и чуть приподнял, насаживая на себя быстрыми короткими движениями, которые заставляли ее вскрикивать и выгибаться ему навстречу.
Она сейчас умрет, это просто не должно случаться столько раз подряд. Ослепительный экстаз охватил ее с такой силой, что она на мгновение забыла о том, кто она и где она, удовольствие было настолько ярким, что заставило ее на мгновение лишиться чувств.
Шербера даже не сразу поняла, что не видит золотого сияния магии вокруг, не ощущает завершения связи, которое должно было наступить в момент, когда Тэррик в нее излился.
Вот только он в нее не излился. В последний момент — и она осознала это только сейчас, когда почувствовала на бедре что-то липкое, он вышел из нее и пролил свое семя вне ее тела.
— Что случилось? — Ее голос все еще не подчинялся ей, и она едва смогла повернуть голову, чтобы посмотреть на него. — Тэррик… Ты не связался со мной…
Тэррик поднялся с кровати, не глядя на Шерберу, поднял с пола сараби и натянул их, все так же не оборачиваясь и словно пряча взгляд. Подал ей кусок ткани, чтобы обтереть тело, отошел к факелу, налил из кувшина воды в глиняный таз.
— Когда у тебя кровотечение, Чербер?
— Через… через восемь или десять дней, — сказала она растерянно, стирая его семя с бедра. — Тэррик, Инифри не связала нас…
Он обернулся к ней, темные глаза сверкали в полутьме.
— Какие травы ты пьешь, чтобы не забеременеть?
— Травы?
— Ты два Цветения жила с пятью мужчинами, Чербер. Ты связалась уже с троими из нас. Какие травы акраяр пьют, чтобы не зачать?
Она замерла, не понимая, почему он спрашивает, и от холода в его голосе ей вдруг стало не по себе, хоть и тепла была перина, на которой ей было бы так удобно спать.
— Я не пью травы, Тэррик. Я… — Шербера замолчала. — Я…
— Ты — одна из тех, кто был отобран специально для нас, Чербер, — сказал он, отставляя кувшин в сторону. — Твое тело не должно принимать семя мужчин твоего народа, поэтому ни ты, ни другие девушки твоего города не можете забеременеть и родить детей мужчинам пустыни или степи. Но не нам. Твое тело так сильно откликается на мои ласки именно поэтому. Не потому что ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя, а потому что это мы так захотели, это мы сделали вас такими в последней попытке удержаться в этом мире и не исчезнуть без следа.
Она не понимала, как такое возможно, но сказала ему о единственном объяснении, которое знала.
— Это ваша магия. Та, которая принесла вас сюда с далекой звезды.
— Мы называем ее «наука», — сказал он с неожиданной грустью. — Но да, это она.
Шербера не знала, что на это ответить.
— А ты можешь показать мне вашу звезду?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не все звезды можно увидеть, — сказал он. — Некоторые так далеко, что их свет даже не долетает до нас. Как свет моей звезды. Нам остается только представлять ее себе и помнить о том, что она светила миру, который мы называли своим.
— Но зачем вы покинули ее, если так тоскуете без нее? — спросила она.
— Нас стало слишком много. Мы отправились искать новый мир, где можно было бы построить новый дом. Но ваша земля — слишком чужая и слишком неприветливая для нас, хоть жизни на ней даже больше, чем на моей земле. Она не приняла нас.
Шербера слушала, и он рассказывал дальше:
— Сначала мы не хотели вмешиваться в ваш мир, у нас были свои законы, и один из них был о том, что нельзя менять местные… здешнюю жизнь. Но потом, когда нас стало совсем мало, мы начали делать то, что раньше себе запрещали. Мы вмешались в то, во что вмешиваться не имели права, мы стали делать вас похожими на нас, заставлять вас принимать нас, любить нас, быть преданными нам… Вынашивать наших детей…
И хоть она уже знала, что он скажет, слова застали ее врасплох.
— Ты не можешь зачать ребенка с другими мужчинами, Чербер, но ты можешь забеременеть от меня. Теперь, когда я видел, я это знаю наверняка.
— Ты не свяжешься со мной?
— Я хочу этого, Чербер, хочу с момента, как увидел тебя. Но ты не будешь носить ребенка посреди войны. Я не был уверен, что ты — одна из таких женщин, пока не стало слишком поздно, чтобы повернуть назад.
Она подтянула колени к груди и обхватила их руками.
— Если ты не подтвердишь клятву до конца луны Ширы, Инифри может дать мне еще одного…
— Нет! — резко сказал Тэррик, и она замерла. — Нет, — повторил он уже мягче, протягивая руку, чтобы коснуться ее плеча. — Я попрошу Олдина, и он даст тебе какие-нибудь травы… Он разбирается в этом лучше меня, он поможет. Мы завершим связь, ты станешь моей акрай, а потом война кончится, и если ты захочешь…
Он оборвал себя.
— Если я захочу… — повторила она.
В дверь постучали, и Тэррик, жестом приказав ей прикрыться, сказал, чтобы стучащий вошел. Через порог переступил тот темнокожий воин, друг Сайама, которого она знала, и взгляд его, скользнувший по ее телу похотливо и насмешливо, снова не обещал ей ничего хорошего.
— Господин. — Подобострастные манеры только заставили ее сильнее заволноваться. — Господин, прибыл гонец из южного войска.
Глава 19
Гонец принес хорошие вести. Та половина войска темволд, что отправилась к городу по горам, более не существовала. Зеленокожие взбунтовались — и кровопролитная битва положила конец части вражеской армии. Южное войско наткнулось на страшное побоище: кровь, ошметки плоти, оторванные руки, ноги и головы. Какая-то часть темволд успела спастись, наверняка, но тел было столько, что ими было усеяно все плоскогорье и пропасть у обрыва, которым оно кончалось. Южане праздновали бескровную победу. Тэррик рассказал воинам восходного войска о вести, и в воздух полетели радостные крики.
— Их остается все меньше, — сказал Шербере Номариам.
Был полдень. Тэррик отдал приказ собираться и выступать, и хоть многие воины роптали, выпрашивали у фрейле еще день отдыха теперь, когда не нужно было так торопиться, он настоял на отбытии.
Номариам и Шербера стояли у берега, глядя на текущую мимо них воду, и он рассказывал ей о том, чего она не знала.
— Их остается все меньше, но все еще очень много. Фрейле южного войска тоже это знает. Нам нужно добраться до Дальних земель, пока не начались Холода, и приготовиться.
— Зеленокожие снова придут.
— Они придут, — кивнул он. — И придут большой стаей, дикой стаей, которую уже не будут сдерживать темволд. Они не захотят укрыться в городе. Они будут просто рвать и грызть, пока не перестанут чувствовать запах наших тел.
— Как ты думаешь, когда наступит Жизнь, из Океана выйдут новые зеленокожие? — спросила она.
