Алексееву припоминалась где-то слышанная им история, как в одной натовской стране наш военный атташе попросил кинофильм, показанный по государственному телевидению о военных маневрах. Местные СМИ подняли по этому поводу шумную кампанию шпиономании и потребовали выдворить из страны военного дипломата. «В конце концов, – заключил свои рассуждения Алексеев, – резидентуре виднее, как поступить, нам надо поставить перед ними этот вопрос, а там посмотрим. Без этого нельзя двигаться дальше».
Начальник отдела согласился с доводами Алексеева и попросил его подготовить телеграмму в Нью-Йорк с просьбой добыть пленку, если в резидентуре имелась такая возможность. Он предложил также направить в Индию заместителю резидента по безопасности короткую ориентировку по предстоящему визиту Дронова в страну.
Василий исполнил указания начальника. Оставалось терпеливо ждать.
Месяца через три из Нью-Йорка пришла шифровка, в которой сообщалось, что видеозапись бейсбольного матча получена и направлена диппочтой адресату в Центр. А еще через несколько дней Котов и Алексеев сидели в небольшом кинозале и внимательно следили за матчем в бейсбол между двумя американскими командами города N., то и дело останавливая пленку, когда камера на мгновение выхватывала на трибунах бушующую публику. В конце концов они нашли тот кадр, на который обратил внимание офицер А. После нескольких просмотров контрразведчики пришли к единому мнению, что А. не ошибся: в кадре действительно был Дронов. Для того, чтобы установить окончательную истину, пленку передали в фотолабораторию на экспертизу и для изготовления фотографий. Сравнивая полученные отпечатки с фотографиями Дронова из его личного дела, эксперты подтвердили их идентичность.
Теперь становилось совершенно очевидно, что А. не ошибся, однако вопросы, поставленные в пунктах а) и б), оставались. Главный из них: с какой целью Дронов посещал город N.? Алексеев за долгие месяцы ожидания пленки время даром не терял, и кое-что ему удалось раскопать и выяснить. В частности, Василий поднял финансовый отчет торгпредства пятилетней давности по выставке в Нью-Йорке. В нем не указывались какие-либо расходы на поездку из Нью-Йорка в город N. участников выставки. Отсюда следовало, что расходы на поездку Дронова оплачивал кто-то другой или сам Дронов. По всей вероятности, в город N. Дронов летал челночным рейсом из Нью-Йорка без ночевки и возвращался в этот же день обратно, так как в финансовом отчете торгпредства по выставке были оплачены за гостиницу все дни пребывания Дронова на выставке. Продвинуться Алексееву в выяснении вопроса, выполнял Дронов в N. какое-либо задание Центра или нет, пока не удавалось. Котов склонялся к мнению, что очень мало шансов было считать, что руководство ГРУ санкционировало бы такую нелегальную поездку Дронова без уведомления официальных властей США, так как в случае провала это грозило бы большими неприятностями, даже международным скандалом. Начальник отдела, правда, допускал, что Дронов мог со знакомыми фирмачами слетать в город на бейсбольный матч, и все формальности с властями могли за него взять на себя американские бизнесмены. Котов посоветовал Василию выяснить, что за люди сидели на матче рядом с Дроновым: мужчина слева и женщина справа. Алексеев сделал отпечатки снимков этих людей и направил их в отдел, который занимался личным составом американских спецслужб. Из финансового отчета торгпредства по выставке в Нью-Йорке он установил, что на выставке работала молодая женщина из Минвнешторга в качестве инокорреспондентки, которая приезжала в США с делегацией работников электронной промышленности из московского Зеленограда. Василий нашел в кадрах МВТ фотографию этой женщины, она была совершенно не похожа на женщину с зонтиком. Таким образом, возможная любовная версия отпадала. Алексеев разыскал эту женщину, она работала в одном из объединений Внешторга, встретился с ней, показал фотографию мужчины, сидящего слева от Дронова, и попросил ее вспомнить, не было ли этого мужчины среди фирмачей, которые работали с советской делегацией на выставке в Нью-Йорке. Женщина уверенно ответила, что первый раз видела этого мужчину.
За это время Дронов слетал в служебную командировку в Индию на семь дней и вернулся в Саюз. Было отмечено, что возвратившись из командировки, он несколько раз посещал Изуитова.
Вскоре пришло сообщение из резидентуры КГБ в Дели. Офицер по безопасности докладывал в Центр, что в поведении Дронова во время его пребывания в стране не было отмечено каких-либо отклонений и настораживающих моментов. Он встречался с иностранцами, но его всегда сопровождал кто-нибудь из советских граждан. Сообщалось, что на один день он с одним из работников торгпредства вылетал по приглашению индийских бизнесменов в качестве гостя присутствовать на охоте за слонами. Сведения об участниках охоты и о ее программе резидентура доложит дополнительно.
Котов по телефону попросил Василия срочно к нему зайти. По голосу Василий понял, что начальник чем-то очень встревожен. Когда Алексеев вошел в кабинет, начальник протянул ему лист бумаги и отрывисто бросил:
– Читай!
Василий пробежал глазами текст, и сердце его радостно забилось.
– Ну что? – спросил полковник.
– Да, – протянул Василий, улыбаясь, – по-моему, мы выходим на «крота».
– То-то и оно, Василий Николаевич, – продолжал Котов. – Похоже, большая рыба заглотила крючок, важно не дать ей с него сорваться. Завтра буду докладывать начальнику управления.
В полученной из отдела, занимавшегося личным составом спецслужб США, бумаге сообщалось, что на присланной для экспертизы фотографии мужчины был идентифицирован начальник русского отдела ЦРУ Людерсдорф, женщина по учетам отдела не проходила.
Выходя из кабинета начальника, Василий испытывал настоящую радость успеха. Вот теперь он был совершенно уверен, что правильно поступил, обратив внимание на это словечко «никогда». Ему вспомнилось, как еще в разведшколе преподаватель практической психологии однажды предложил слушателям задачку из романа Достоевского «Преступление и наказание». Предлагалось определить, каким образом следователь Порфирий Петрович, допрашивая Раскольникова, не имея прямых улик, пришел к выводу, что он – убийца? Никто из учебной группы не сумел решить эту задачу. Василий несколько раз перечитал сцену допроса, и, когда нашел ответ и сообщил об этом преподавателю, тот предложил ему выступить на семинаре с обоснованием своего решения. А решение было простое, но требовало серьезных логических рассуждений, глубокого проникновения в человеческую психику, что и позволило следователю заставить преступника признаться в совершении убийства. Алексеев, как и следователь, заметил, что Раскольников смеялся там, где совершенно было не смешно, стараясь скрыть смехом свои волнения и страх быть разоблаченным. Преподаватель похвалил Василия и пожелал ему успехов в практической работе. Сейчас Василий видел нечто общее между смехом Раскольникова и «никогда» Дронова. Он был по-настоящему счастлив.
После доклада руководству майорский уровень, как шутил Котов, перешел в генеральский, потому что в невод попала крупная рыба. На совещании у начальника управления было принято решение установить плотное наружное наблюдение за Дроновым. Обращалось особое внимание на то, что Дронов опытный профессиональный разведчик. Поэтому наружное наблюдение должно вестись очень квалифицированно, чтобы объект ни в коем случае не обнаружил за собой слежку.
Наружное наблюдение показало, что, по предварительным данным, Дронов никаких личных контактов с иностранцами не имел, вел себя спокойно, довольно часто общался по службе с Изуитовым. После поездки в Индию он сделал ему какие-то подарки. Дронов вел довольно замкнутый образ жизни, близких друзей не имел, интересовался военными мемуарами, посещал магазин «Военная книга» на Садовой-Спасской, «Дом книги» на Арбате, букинистические магазины. Находясь в городе, не проверялся, по выходным гулял с внуком по набережной Москвы-реки, летом выезжал на дачу. По линии ГРУ планировалось отправить его через год в длительную командировку резидентам в Мексику.
Из Индии пришла шифровка, в которой сообщалось о составе гостей, принимавших участие в охоте на слонов. Среди гостей обращала на себя внимание прибывшая из Соединенных Штатов супружеская пара Браун. По словесному портрету мистер Браун очень походил на начальника советского отдела ЦРУ Кирилла Людерсдорфа.
Котов и Алексеев пришли к выводу, что между Дроновым и Людерсдорфом, вероятно, была налажена безличная связь. Американец под другой фамилией приезжал в Индию на встречу с Дроновым, который каким-то образом заблаговременно сообщил ему о своей предстоящей поездке в Дели.
– Что-то мы не дорабатываем, – обращаясь к Василию, сказал Котов. – Что-то не видим. Ведь должна быть какая-то связь, возможно, у них есть двухсторонняя радиосвязь или связь через тайники.
