смотреть прямо в лицо Фришу.
От его глуховатого голоса Фриш совсем взбесился, заикаясь в волнении, закричал:
— В такие игры я не играю. Там же женщины, дети… Я вам больше не помощник. Опомнитесь, — его голос как звук натянутой струны поднимался все выше, и казалось, вот-вот оборвется. — Во имя Аллаха…
— Вы заплачьте, может, полегчает, — посоветовал Закаев, до боли в пальцах сдавливая крышку стола.
В комнате повисла напряженная тишина. Закаев медленно поднялся с кресла, и так же медленно покрывалась синевой его дергающаяся щека.
Он подошел к Фришу хотел взять его за плечи, но тот отстранился.
— Вы жалеете их? — заговорил он, не сводя с Фриша выпуклых черных глаз. — Это хорошо… Коран учит жалеть людей. Он учит даже жалеть врагов. Но каких врагов? Поверженных… А когда они воюют с нами, что говорит Коран? — его голос повысился. — Он говорит: убивай! Вы жалеете их? А они нас жалеют? Русские плачут от слез наших детей? Над сиротами плачут? Ну?
Он мучительно заскрипел зубами и вдруг как гирю бросил на стол тяжелый кулак.
— Шайтан! Как можешь ты нас упрекать?
И опять наступила тишина.
Фриш молчал, тяжело дыша. Фанум вцепился в крышку стола, держа ее, как коршун добычу. Потом походил по комнате и вдруг обнял инженера за плечи:
— Вы что? Опомнитесь… Заработаете кучу денег!
Неожиданно для него Фриш высвободил свое плечо из его рук и быстро направился к двери. И тотчас, как вскинутый пружиной, наперерез ему бросился Закаев.
— Шакал! — выдохнул он звенящим шепотом. — Жалкая тля! Жалеешь… Да я… Поставь хоть тысячи женщин, детей… Да скажи мне, что за Аллаха их надо расстрелять, я их всех… — в его глазах что-то блеснуло.
— Да не кричите так, — встревожился Фанум, оглядываясь на окно. — Услышат.
Но Закаев уже валился на бок.
— Убью-у-у-у!
Подхватив эмиссара на руки, Фанум мягко уложил его на диван, закричал застывшему как статуя Фришу:
— Припадок! Ноги держи!
Инженер навалился Закаеву на ноги, почувствовав, как напряглись их мышцы.
— Аллах акбар!
Он не понял, кто это крикнул. В ту же секунду блеснуло как вспышка молнии длинное лезвие ножа и с силой вонзилось в его грудь. Некоторое время инженер смотрел на рубашку, из которой торчала резная ручка. Затем отпустил ноги и упал с глухим стуком на колени, обхватив ноги Закаева руками. Он так и умер, стоя на коленях.
* * *
Фатима уже спустилась по откосу примерно на двадцать метров, когда услышала приближающийся гул вертолета. На каждый метр, по ее оценке, уходило около полминуты: все трещины и сколы приходилось осторожно ощупывать, цепляться за них, а затем постепенно переносить вес… Один раз ей пришлось пережить неприятный момент: она повисла в воздухе, не зная, найдет ли опору для ног, но, слава Аллаху, раскачавшись, она сумела зацепиться за выступ в скале.
Все время, прислушиваясь к гулу вертолета, она теперь не так тщательно ощупывала скалу ногами. А значит, рисковала. Зато теперь спускалась гораздо быстрее. Но вот вертолет снова появился, двигаясь в сторону обрыва и быстро увеличиваясь в размере. Фатима стала молча молиться, чтобы ее не заметили.
Но она знала — заметят. В желтой куртке старика она была как лиса на снегу. Фатима даже ясно представила себе, как пилот радостно кричит в микрофон, оповещая всех о своей находке.
— Эй, на скале! Я вижу тебя! — послышался голос из громкоговорителя. — Махни рукой, что сдаешься!
Ужасный гром накатился на нее так, что голова сама втянулась в плечи. Казалось, что вертолет заденет ее своим гремящим брюхом. Из рева выделился утробный и страшный стук. И перекрывая этот стук, снова раздался голос из громкоговорителя.
— Ладно! Я тебя предупредил! Стреляю!
Она закрыла глаза. Тупой толчок пули в камень поблизости от правого плеча оглушил ее и так напугал, что она чуть было не разжала руки. Тряхнув головой, чтобы прийти в себя, с лихорадочной быстротой заскользила по трещинам вниз.
ВЗЗЗЖЖ-АХ! ВЗЗЗЖЖ-АХ! Еще две пули с визгом отрикошетили от скалы чуть выше головы, напугав не меньше, чем первая. Неужели конец? Пока ее спасало только то, что вертолет находился в движении, а это мешало стрелку точно прицелиться. Но через несколько мгновений вертолет зависнет…
Сорвавшись, ноги снова потеряли опору. Ветер унес ее сдавленный крик. Она болталась на руках, цепляясь за камни окровавленными пальцами, ноги, ища опору, двигались так, будто она бежала, а вертолет наскакивал на нее, как чудовищных размеров хищная птица, обдавая отвратительным гулом и дымом из выхлопной трубы. ВЗЗЗЖЖ — АХ! Щелчок, резкий свист каменных осколков, впившихся в щеки. Она посмотрела на скалы внизу — до них было метров пятьдесят. Пот заливал глаза, и она с трудом могла разглядеть вершину пышной ели, верхние ветки которой были всего в трех метрах от ее ног. А может, в пяти или десяти — как определишь на глаз?
Но вот вертолет завис точно над ней, чуть не касаясь лыжами головы. Надо решаться! Нацелив тело на верхушку дерева, Фатима разжала руки и камнем полетела вниз. Она падала невероятно долго, но, наконец, как снаряд, пробив крону, застряла между толстой веткой и стволом.
Удар ошеломил ее так, что стало трудно дышать. Она судорожно раскрывала рот, кривясь от боли и с трудом переводя дыхание — болели грудь и спина. Ей показалось, что на нее обрушилась скала.
Пробившая густую крону дерева пуля, с визгом впившаяся в ствол, вывела ее из оцепенения. Она поняла, что висит довольно высоко от земли. Винтовка по-прежнему была засунута за ремень, но от удара сбилась на бок. Она потянула ее, однако та не поддалась. А наверху все кружил и кружил вертолет, готовясь к новой атаке. Фатима сильно дернула винтовку, и она высвободилась. От этого резкого движения ветка, на которой она сидела, закачалась. Потеряв равновесие, девушка заскользила по жесткой коре вниз и с трудом зацепилась рукой за нижнюю ветку. Ветка треснула, и Фатима перестала дышать. Ветка треснула еще раз, потом все стихло, и она снова задышала.
Звук вертолета теперь изменился — он стал ровнее. Пилот, видно, понял, в чем дело, и завис над ней.
Она увидела вертолет уже в хвосте. Машина стала крениться вправо, разворачиваясь. Какая-то сила заставила ее уклониться влево. ВЗЗЗЖЖ-АХ! И опять она увидела брюхо, потом кокпит, потом хвост вертолета с яростно вращающимся винтом, показалось даже, что она разглядела голову летчика в шлеме.
Фатима не знала точно, видит ли он ее сквозь ветки, но какое это имело значение. Рано или поздно в нее попадут даже
