- Нести-то куда?
- Брось в ту кормушку, во втором стойле. Я потом веревки разрежу и раскидаю куда требуется.
Во втором стойле ржет и скалит зубы рослый белый жеребец. Остановившись и удерживая тюк на плече, Доррин пытается успокоить коня. Жеребец снова ржет, но уже не так злобно. Юноша сбрасывает сено в ясли и гладит коня пальцами по лбу.
- У белого что-то болит? - обращается он к конюху.
- Понятия не имею. Я вообще не видел, как его ставили, - отзывается Ваос, ведя Меривен к дальнему стойлу.
Задержавшись, Доррин оглаживает коня обеими руками и, обнаружив рубцы от плети, исцеляет их, снимая боль и отчасти успокаивая животное.
- Бедняге досталось плетью.
- Чертова солдатня, - равнодушно ворчит конюх. - Я принесу зерна для твоей лошадки.
- Ну, это не обязательно.
- А тебе было вовсе не обязательно заниматься чужой лошадью, - с ухмылкой отзывается Ваос.
- Делаю что могу, - ухмыляется в свою очередь Доррин и берет посох. Пока Ваос роется в бочке щербатой жестяной кружкой, Доррин выходит из конюшни и направляется к трактиру
- Смотри! Я ж тебе говорила, что он сообразит, - заслышав знакомый голос, Доррин поднимает глаза и видит у дверей Кадару с Бридом.
- Вы куда лошадей пристроили? - спрашивает он. - Что-то я их не заметил. Неужто проглядел?
- Пришлось поставить в платную конюшню. А ты?
- Я... э... Ваос подыскал тут... местечко для Меривен.
- И что же ты для него сделал? - спрашивает Кадара чуть ли не снисходительно.
- Ничего особенного. Просто потолковал с ним.
- Ты здесь впервые?
- Нет, бывал пару раз с Пергуном. Это подмастерье с лесопилки.
- Видишь, Кадара, - широко ухмыляется Брид, - твой друг вовсе не беспомощен. Просто он все делает по-своему, потихоньку.
- Ага, никогда не спешит, но коли упрется, так с места не сдвинешь.
Брид смотрит на Доррина и пожимает плечами, словно говоря: "Ну что с нее взять?"
Доррин пожимает плечами ему в ответ.
- Мужчины... - кривит губы Кадара, переводя взгляд с одного на другого.
Брид занимает столик, освобожденный уходящими солдатами. Не успели трое друзей усесться, как перед ними появляется служанка.
- Что будете пить?
- Темное пиво.
- Мне тоже.
- А мне сок, - добавляет Доррин.
- А, это ты целитель! А как насчет еды?
- А что есть?
- Что и всегда - мясо в соусе или пирог с дичью. И то и другое - три медяка. Есть, правда, еще отбивные, но брать не советую.
- Мне мяса, - говорит Доррин.
- И мне, - в один голос вторят ему Брид и Кадара.
- Надо же, а мы-то думали, что, приглашая тебя сюда, даем возможность отдохнуть от тяжкого труда в кузнице, - насмешливо укоряет Доррина Кадара.
- Так оно и есть. Просто иногда я устраиваю себе отдых сам, а иногда мне помогает еще и Пергун.
- Тебе все еще нравится работать в кузнице?
- Я учусь. Яррл говорит, что мне еще многое следует усвоить, а мастер он славный. Думаю, не хуже Хегла.
На столе, одна за другой, появляются три кружки. Доррин вытаскивает два медяка, но Кадара успевает вручить служанке полсеребреника.
- Сегодня мы угощаем.
- Спасибо.
- Ну, как у тебя дела? - снова спрашивает Кадара. - Выкладывай все!
- Хорошо. Яррл разрешает мне пользоваться горном по ночам, и я смастрячил несколько вещичек. Но на серьезное дело требуется время.
- Возможно, у тебя его больше, чем ты думал, - тихо произносит Кадара.
- Почему?
- Фэрхэвен обложил товары с Отшельничьего дополнительным налогом.
Доррин отпивает соку.
- Ты не понял? - спрашивает Кадара, возмущенная его безразличием.
- Просто проголодался.
- Человек проголодался, - смеется Брид. - Объясняю, что беспокоит Кадару. Она считает, что из-за этой пошлины корабли между Кандаром и Отшельничьим будут ходить все реже и реже, а значит, когда придет время, мы не сможем вернуться домой.
- А тебя это совсем не беспокоит? - любопытствует Кадара.
- Что толку переживать попусту? Вернуться сейчас Лортрен нам все одно не позволит, а за год много чего может случиться, - говорит Брид, отпивая большой глоток.
- Вы оба - тупоголовые упрямцы! - фыркает Кадара, глядя в упор на собеседников. - Один света не видит за своими машинами, а другой предпочитает закрыть глаза на очевидное и думать, будто все уладится само собой.
Доррин косится в сторону кухни, надеясь, что служанка принесет еду прежде, чем у него забурчит в животе.
- Я и не говорил, будто все уладится, - заявляет Брид. - Просто не вижу смысла переживать из-за того, чего все равно не в состоянии изменить. Остановить войну между Отшельничьим и Фэрхэвеном не в моих силах.
- Неужто дело дойдет до этого? - спрашивает Доррин.
- Думаю, да, - отвечает Брид, сокрушенно качая головой. - Впервые за века со времен Креслина у Белых появился действительно великий маг.
- Но означает ли это неизбежную войну? - задумчиво говорит Доррин. - Я не понимаю, что такая война может дать Белым? Если они уничтожат Отшельничий, то станет меньше пряностей и шерсти, так что эти товары резко возрастут в цене. А Белым будет некому сбывать зерно, и оно подешевеет. Вот и получится, что уйма золота и множество жизней будут потрачены без малейшей выгоды для кого бы то ни было.
- Ты слишком рассудителен для войны, Доррин, - со смешком отзывается Кадара. - Небось, не прекратишь своих логических выкладок, даже когда Белые легионы начнут охотиться за тобой по всем здешним холмам! А люди, мой друг, далеко не всегда поступают разумно. Пора бы тебе это усвоить.
- Пожалуй, ты права, - произносит кузнец и целитель с кривой усмешкой. - Я вот знаю, что в основе работы моих машин лежит гармония, и это логично. Хаос перемалывает все сложное, а машина непроста, и чтобы она работала, необходима гармония. Однако никто не смотрит на мою деятельность с позиции логики.
Кадара и Брид переглядываются.
- Надо же, - произносит Кадара после недолгого молчания, - я никогда не смотрела на это с такой точки зрения.
- Я до сего дня тоже, - смеется Доррин.
Наконец-то служанка ставит на стол три тяжелые миски, над которыми поднимается пар.
- Выкладывайте денежки.
Брид вручает ей серебреник.
- Тут за троих.
Она отдает ему медяк сдачи и со стуком опускает на стол тарелку с хлебом.
- Спасибо, - говорит Доррин Бриду. Глаза его слезятся от дыма и духоты. Кадара улыбается Бриду - с такой нежностью, что у целителя щемит сердце из-за того, что эта улыбка предназначена не ему.
- Не за что, Доррин, - говорит Брид, поднимая кружку. - Долго ты собираешься здесь пробыть?
- В Дью? Пока не уразумею, кто я таков.
- Как это жестоко! - с неожиданной яростью восклицает Кадара. Лортрен... стерва она! Ей прекрасно известно, как честен Доррин! Могут пройти годы... - на глаза рыжеволосой воительницы наворачиваются слезы, но она даже не пытается их утереть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
