милая, Пронырушка!
Л у к а в ы й. Брысь! Вина моя, ваше могущество. Не успел отнять у них. Как накинулись старуха с мальчишкой, проглотили без остатка. Известно, холопы жадные!
С и л а - ц а р е в и ч. Всё?!
Л у к а в ы й. Всё, ваше могущество!
С и л а - ц а р е в и ч. Награды ждешь?
Л у к а в ы й. Ничего мне не надобно! Только слово одно царское, милостивое.
С и л а - ц а р е в и ч. Заслужил ты его. Слушай!
Л у к а в ы й (захлебнулся от удовольствия). Слушаю, ваше могущество!
С и л а - ц а р е в и ч. Простофиля!..
Л у к а в ы й. Спасибо, ваше… (Оторопел.)
С и л а - ц а р е в и ч. По услуге и награда! Нашел злой умысел! Пирог он увидал! И все?
Л у к а в ы й. Все, ваше могущество!
С и л а - ц а р е в и ч. И опять простофиля! Понял?
Л у к а в ы й. Понял, ваше могущество!
С и л а - ц а р е в и ч. Что ты понял?
Лукавый молчит.
Ф и с к а л ь ч и к. Я понял! Я скажу! И сперва простофиля и опять то же самое.
Л у к а в ы й (тихо, Фискальчику). Брысь, уж я с тобой разделаюсь!
С и л а - ц а р е в и ч. А на чем эта изба стоит, не видел?
Л у к а в ы й. Видел!
С и л а - ц а р е в и ч. На чем?
Л у к а в ы й. На земле!
С и л а - ц а р е в и ч. А земля какая?
Л у к а в ы й. Круглая!
С и л а - ц а р е в и ч. Дурак ты круглый! На горе стоит изба! Понял?
Л у к а в ы й. Не понял…
С и л а - ц а р е в и ч. А с горы виден дворец мой…
Л у к а в ы й. Так он же под землей!
С и л а - ц а р е в и ч. Все едино! Не хочу, чтобы холопские глаза на землю мою глядели! Понял? Все, что в избе, — слугам в подарок! Бабку старую в полон взять, пусть на меня работает! А ты что?
А л е ш к а. Алешка-мальчонка — слабая ручонка!..
С и л а - ц а р е в и ч. Такой мне не надобен! В три шеи его вытолкать! Всю избу разнести по бревнышку! Сровнять с чистой землей! Поставить здесь вышку дозорную, пусть часовые мой дворец охраняют!
С л у г и ц а р с к и е (кричат, словно лают). Сам Сила, сам Сила, сам Сила-царевич приказал!
С и л а - ц а р е в и ч. Быть по сему! (Уходит.)
Крушат всё слуги царские. Вещи хватают, прячут. Увели Бабушку. Вытолкали Алешку.
Картина вторая
Перед занавесом.
Ночь. Стоит А л е ш к а один в темноте, причитает.
А л е ш к а. Что мне делать, горемычному! Не защитник я бабушке. Всем обуза! То не ветер гудит — волки воют… пусть съедят меня. Один конец! Прощай, бабушка! Прощай и ты, моя матушка! Не увидеть мне никогда глаз твоих ласковых… Тут и останусь. Погляжу в последний раз на твой подарочек! (Достает прядку волос.)
Она во тьме светится.
Матушка на сына надеется!
Звучит музыка.
А сын волков испугался, темноты убоялся… И останется одна, моя родимая! Пригорюнится матушка! Обманул ее сын-надежда! Погоди, родимая! А если волков не бояться! Темноты не пугаться?! Искать выхода! Так лучше будет!
Яркий луч от прядки волос осветил тропинку.
Так что мне делать? Покориться, здесь остаться? Или идти и не сдаваться! Пойду! (Зашагал с песней.)
Не страшны мне волки серые!
Не страшна ночка темная.
Занавес открывается.
В лесу густом поляна зеленая. Стоит пень старый, мшистый. Спит А л е ш к а на траве — умаялся. Солнышко восходит. Птицы щебечут. Алешку разбудили.
А л е ш к а (встал, потянулся). Ох, как есть хочется! Голодно! А в лесу ничего не найдешь — так без еды пропадешь. Эх, сейчас бы каши бабушкиной… Раньше все привередничал, а теперь, кажется, съел бы все вместе с ложкою. Ох и голодно! Что, Алешка, опять расхныкался! А кто обещал матушке?.. (Достает жалейку.) Ты играй, моя жалейка, выговаривай, развей мое горюшко! (Играет.)
Лес заслушался. И птицы щебетать перестали, и ветер в такт ветки колышет. Раскрылись кусты зеленые, а там ягодки красные. Ешь — не хочу! Поел Алешка ягод. Снова играет. Вдруг пень заскрипел, поворачивается, и выходит С т а р - с т а р и ч о к, сам с ноготок, борода с локоток. Брови мохнатые, а глаза веселые.
С т а р - с т а р и ч о к. Это кто развеселил меня, старого? Кто так искусно играет, жалейку петь заставляет…
А л е ш к а (робко). Это я! Алешка-мальчонка — слабая ручонка!
С т а р - с т а р и ч о к. Ну, давай знакомиться! Кто я, по-твоему?
А л е ш к а. Стар-старичок, сам с ноготок, а борода с локоток. Мне бабушка сказывала.
С т а р - с т а р и ч о к. Молодец! А ты меня не боишься?
А л е ш к а. Не боюсь!
С т а р - с т а р и ч о к. А я брови сведу (нахмурил брови), погляжу на тебя грозно. (Смотрит.)
А л е ш к а. Все равно не боюсь.
С т а р - с т а р и ч о к. А я вот бороду разглажу, тебя ошарашу.
А л е ш к а. Все равно не страшно!
С т а р - с т а р и ч о к. Это почему такое?!
А л е ш к а. А вы добрый, хороший! Мне бабушка сказывала.
С т а р - с т а р и ч о к. А если бабушка тебя обманула?
А л е ш к а. Бабушка не может обманывать! Бабушки всегда правду говорят.
С т а р - с т а р и ч о к. Значит, не напугался ты?
А л е ш к а. А мне бояться теперь нельзя. Я одна надежда у матушки. Буду стараться смелости набираться.
С т а р - с т а р и ч о к (поднял брови, усмехается). Молодец!
А л е ш к а. Да вы и не страшный!
С т а р - с т а р и ч о к. Угадал, Алешка! Сам я деревянный; а душа у меня мягкая. Проси чего хочешь!
А л е ш к а (загорелся). Все просить можно?
С т а р - с т а р и ч о к. Все, чего желаешь! Хоть еды сладкой, хоть одежды богатой, ни в чем отказа не будет!
А л е ш к а. Не нужна мне одежда, не хочу я сладкого! Попросил бы я сапоги-скороходы, что по сто верст за раз делают, да дубинку во сто пуд и скатерть-самобранку, что по сто человек кормит… Вот и все!
С т а р - с т а р и ч о к (усмехается). Не много просишь. А зачем они тебе?
А л е ш к а. Я бы в сапогах мигом слетал, разыскал могилку батюшки, поклонился бы ему; самобранкой накормил бабушку и всех голодных.
С т а р - с т а р и ч о к. Ну, а дубинка?
А л е ш к а. Ею сокрушил бы тех, кто мою матушку в темницу заточил! Одолел бы самого Силу-царевича.
С т а р - с т а р и ч о к. Что ж, дело доброе! Все в руках твоих…
А л е ш к а (поникнул). Да руки у меня слабые!
С т а р - с т а р и ч о к. А хочешь, чтобы стали крепкие?
А л е ш к а. Уж так хочу, что не выскажешь!
С т а р - с т а р и ч о к. И все для того сделаешь?
А л е ш к а. Все, что надобно!
С т а р - с т а р и ч о к. Так слушай! И запомни слово крепкое, чудесное, слово то — семь!
А л е ш к а (словно эхо). Семь!
С т а р - с т а р и ч о к. И семью раз семь! Эвон, видишь, полянка, надо отмерить семь шагов вдоль, семь поперек, семь раз вспахать, семь раз посеять, семь раз полить, семь раз выполоть! И вырастет волшебное зернышко, всех накормит, лучше, чем самобранка. Вон речка течет. Семь раз утром, семь раз вечером переплывешь ее, да так семь недель, и поднимешь палицу во сто пуд. Видишь, гора высокая, семь раз вверх взбежишь, семь раз под гору, и так день в день семь недель, да не с пустыми руками, а с этой дубинкой, и сапоги-скороходы появятся! Так помни слова волшебные — семь и семижды семь!
Пень заскрипел, поворачивается.
А л е ш к а. А где же мне силы взять, чтобы все это выполнить? Ты сказал: «Все в руках твоих» — а руки у меня слабые!
Повернулся пень. И исчез Стар-старичок. Тихо кругом.
Не поможет мне слово волшебное.
С верхушки высокого дерева падают шишки еловые. Одна прямо в лоб Алешке угодила.
Это кто там балуется? (Поднял голову, увидел белочку.)
