— Это же она! Кхембридж!
— Кто? — переспросила Гермиона.
— Та, которая была на слушании, она работает у Фуджа!
— Милая кофточка, — ухмыльнулся Рон.
— Работает у Фуджа? — нахмурившись, повторила Гермиона. — А здесь ей что понадобилось?
— Понятия не имею…
Гермиона, сузившимися глазами, ещё раз оглядела учительский стол.
— Нет, — пробормотала она, — нет, конечно, нет…
Гарри не понял, что она имеет в виду, но не стал спрашивать; его внимание привлекла профессор Грубль-Планк, только что появившаяся позади других учителей. Она прошла в торец стола и заняла место Огрида. Это могло означать лишь одно — первоклассники переплыли озеро и прибыли в замок. Действительно, прошло всего несколько секунд, и двери, ведущие из вестибюля, распахнулись. В зал длинной шеренгой вошли первоклассники, ведомые профессором Макгонаголл. Она несла в руках табуретку со старой-престарой колдовской шляпой, сильно залатанной и с широкой прорехой у края.
Гул голосов стих. Первоклассники выстроились перед учительским столом лицом к остальным школьникам. Профессор Макгонаголл аккуратно поставила перед ними табуретку и отошла в сторону.
В свете свечей лица детей бледно блестели. Маленький мальчик в самой середине шеренги мелко дрожал от страха. Гарри на мгновение вспомнил, как боялся сам, пока стоял там и ждал неведомого испытания, которое должно было решить, в какой колледж его определят.
Все в зале затаили дыхание. Затем прореха на шляпе-сортировщице раскрылась наподобие рта и из неё полилась громкая песня:
В те времена, когда была я новой,А «Хогварц» только-только основали,Создатели сей благородной школыНе ведали, что им судьба готовит.Объединенные своей высокой целью,Одно имели страстное желанье:Свои умения и знанья колдовскиеВсе без изъятия потомкам передать.«Мы вместе будем и учить и строить!» -Решили четверо друзей прекрасных,Но в страшном сне им не могло присниться,Сколь непростой им уготован путь.Ужели сыщутся других таких два друга,Как Слизерин и Гриффиндор бесстрашный?И разве есть на свете две подругиЛюбезней Хуффльпуфф и Равенкло?И как же всё могло так повернуться?Как дружба верная взяла да и распалась?Я там была, и вам могу поведатьПечальную историю разрыва.Рёк Слизерин: «Учить лишь тех я буду,В чьих жилах кровь течёт чистейших магов»,А Равенкло сказала, что беретсяУчить лишь тех, кто разумом силен,А Гриффиндор решил избрать лишь тех,Кто храбростью своею отличился,И только Хуффльпуфф сказала скромно,Что всем готова знанья передать.Когда впервые споры разгорелись,Им не придали важного значенья,Поскольку каждый основоположникВ той школе колледж собственный имел.Взял Слизерин себе в ученикиЧистейшей крови магов;К ГриффиндоруШли смельчаки характером тверды;Те, кто умом пленял воображенье,Шли к Равенкло,А славной ХуффльпуффВсе прочие без счёту доставались.Так, до поры, все маги в нашей школеХранили дружбу крепко, нерушимо.Счастливые года летели без печали,В гармонии наш «Хогварц» процветал.Но все ж средь нас вдруг вспыхнули раздоры,И колледжи, что как столпы твореньяПоддерживали школы основанье,Вдруг повернулись каждый против друга,Средь прочих каждый захотел стать первым.И скоро стало всем уже казаться,Что школе нашей уж недолго жить.Дуэли, драки… Друг врагом стал другу,И вот, в одно печальнейшее утро,Покинул школу гордый Слизерин.Вмиг прекратились споры и раздоры,Но мы остались с тяжестью на сердце,И с той поры, когда четыре другаТремя друзьями вынужденно стали,Не знала наша школа единенья,Такого как в былые времена.И вот теперь я, Шляпа, перед вами,Вам всем известно, по какой причине.Я поделю вас на четыре части,Исполнив тем своё предназначенье.Но от себя я кое-что добавлю,И вы мои слова не забывайте:Вы знаете, что на четыре домаМне суждено вас вскоре разделить.Но, исполняя долг свой неизбежный,Я всё же не могу не опасаться,Что косность устоявшихся традицийНас приведёт к печальному концу.Так знайте ж, каковы мои сомненья,Внимайте знакам, как история вас учит,И помните, что школе нашей славнойИзвне грозят ужасные враги.Должны мы меж собой объединиться,Иначе счастье мы навеки потеряем.Я вас предупредила, всё сказала…Пора и к сортировке приступать.
Шляпа смолкла и замерла. Раздались аплодисменты — впервые на памяти Гарри перемежаемые бормотанием и шепотком. По всему залу школьники делились впечатлениями со своими соседями, и Гарри, хлопавший вместе со всеми, прекрасно знал, о чём они говорят.
— Что-то на этот раз больно развесисто, — высоко подняв брови, заметил Рон.
— Да уж, — отозвался Гарри.
Обычно шляпа-сортировщица ограничивалась описанием качеств, необходимых для поступления в тот или иной колледж «Хогварца», и упоминанием о своей роли в определении оных. Гарри не помнил, чтобы прежде шляпа давала школьникам какие-либо советы.
— Интересно, а раньше она о чём-нибудь таком предупреждала? — чуть встревоженно произнесла Гермиона.
— Вообще-то, да, — со знанием дела ответил Почти Безголовый Ник, наклоняясь к ней сквозь Невилля (Невилль поморщился: не очень-то приятно, когда сквозь тебя проходит привидение). — Шляпа считает делом чести предостерегать «Хогварц» в тех случаях, когда она чувствует, что…
Но тут профессор Макгонаголл, которая дожидалась тишины, чтобы начать вызывать первоклассников на сортировку, окинула шептавшихся таким обжигающим взглядом, что Ник немедленно приложил к губам прозрачный палец и сел очень прямо. Гомон в зале мгновенно стих. Профессор Макгонаголл, в последний раз недовольно оглядев все четыре стола, опустила глаза к длинному пергаментному свитку и выкрикнула первое имя:
— Аберкромби, Эван.
Перепуганный мальчик, на которого Гарри чуть раньше обратил внимание, сделал шаг вперёд и надел на голову шляпу-сортировщицу, которая не провалилась до самых плечей исключительно благодаря его сильно торчащим ушам. Шляпа некоторое время думала, потом открыла прореху и во всеуслышанье объявила:
— «Гриффиндор»!
Гарри вместе со всеми гриффиндорцами громко похлопал Эвану Аберкромби, который, спотыкаясь, дошёл до их стола и сел за него с таким видом, точно ему было бы значительно приятнее провалиться сквозь пол и никогда больше не показываться никому на глаза.
Постепенно, строй первоклассников редел. В паузах, возникавших, пока шляпа обдумывала своё решение, Гарри слышал громкое урчание в животе Рона. Наконец, «Целлер, Розу» определили в «Хуффльпуфф», профессор Макгонаголл унесла табуретку со шляпой, а профессор Думбльдор поднялся из-за стола.
Хотя Гарри и был обижен на Думбльдора, самый вид директора подействовал на него умиротворяюще. Отсутствие Огрида, кони-ящеры — все эти неприятные сюрпризы, как неожиданные фальшивые аккорды в любимой песне, испортили давно и с нетерпением предвкушаемое возвращение в «Хогварц». А теперь всё наконец пошло так, как положено: директор школы встал из-за стола, чтобы поздравить учеников с началом учебного года.
— Всем новичкам, — звучным, чуть звенящим голосом заговорил Думбльдор, радостно улыбаясь и приветственно простирая руки, — добро пожаловать! Добро пожаловать и всем старым знакомым! Бывают обстоятельства, при которых уместны длинные речи. Сейчас не тот случай. Поэтому садитесь и — налетайте!
Раздался одобрительный смех и взрыв аплодисментов. Думбльдор с достоинством опустился в кресло и перекинул через плечо длинную бороду, чтобы та не мешала ему есть, — ибо на столах неожиданно появились всевозможные кушанья: жаркое, пироги, овощи, хлеб, разнобразные соусы, кувшины с тыквенным соком…
— Отличненько, — хищно простонал Рон и, схватив первое попавшееся блюдо, принялся перекладывать котлеты к себе на тарелку. Почти Безголовый Ник тоскливо наблюдал за ним.
— Кстати, что ты там говорил про сортировку? — спросила Гермиона призрака. — Про то, что шляпа и раньше делала такие предупреждения?
— Ах, да, — Ник, похоже, был рад поводу отвести глаза от Рона, с почти неприличной жадностью поглощавшего жареную картошку. — Я сам их несколько раз слышал. Шляпа поступает так в тех случаях, когда чувствует, что школе угрожает опасность. Совет у неё, разумеется, всегда один: быть вместе и крепить ряды.
