— Здесь вам всегда рады, вы это знаете.
Когда Андре Дюпон стал откланиваться, Хэндзл тихо сказала ему:
— Андре, почему бы Камилле на всякий случай не показаться своему врачу?
— Уверен, это сущая ерунда. Но, наверное, ваш совет не так уж плох.
Дюпон склонился над рукою Хэндзл, чтобы поцеловать ее на прощание. В его черных глазах не было и тени тревоги.
Почему дальнейшее было для нее полной неожиданностью, Зу так и не поняла. Ведь все признаки налицо! Тем не менее, когда на следующий день Хэндзл положила телефонную трубку после разговора с кем-то, Зу не имела представления о его важности не только для нее, но и для себя самой.
— Звонил Андре, — сообщила Хэндзл. — Камиллу только что осмотрел врач. Похоже, что в конце концов Андре добьется столь желанного для него соединения наших семей, пусть даже не совсем так, как ему хотелось. Даже не знаю, как вам сказать, Зу. Мне ужасно жаль, дорогая моя, но Камилла беременна.
Камилла беременна! Соединение двух семей! Но кто же, кто отец ее будущего ребенка?
— Я должна позвонить Мэту, — сказала Хэндзл, возвращаясь к телефону. Она подняла трубку и набрала номер. — Он прилетит первым же самолетом.
10
У Камиллы будет ребенок от Мэта? Но ведь ей всего девятнадцать! Ну а какое это имеет значение? Ей самой было девятнадцать, когда нечто подобное чуть не произошло между нею и Мэтом. Жаль, что этого тогда не случилось! Как ей хотелось сейчас, чтобы они тогда были до конца вместе и чтобы у нее был ребенок, ребенок Мэта!
Зу почувствовала себя такой несчастной! Она завидовала Камилле, которая стала источником новой жизни. Уж если кто-то и должен иметь от Мэта ребенка, то это только она, Зу!
— Мне ужасно жалко, что так случилось, гораздо больше, чем я думала, — едва расслышала Зу голос Хэндзл, такой слабый, будто та говорила откуда-то издалека. — Честно говоря, я даже не предполагала, что для вас это так много значит.
— Много значит? — Зу в открытую посмотрела в глаза Хэндзл. Ее собственные глаза сверкали. — Я люблю его. Никогда никого другого я не любила и не полюблю до самой смерти.
— О боже! Если я так поражена, то только потому, что вы никогда своей любви не выказывали. Иногда даже складывалось впечатление, что вы к нему абсолютно холодны.
— Так должно было быть, — едва произнесла Зу.
— Теперь Тони на вас жениться не сможет, вы это, разумеется, понимаете. Надо, чтобы все было по справедливости.
Да, она поступит по справедливости. Она не может выйти замуж за Тони, поскольку любит другого.
— Само собой разумеется, от нашей помолвки я его освобожу.
— Свадьбу надо будет справить побыстрее и без лишнего шума, но и не слишком уж тихую, потому что иначе поползут сплетни. У Камиллы нет сестер, ее некому представлять. Не знаю, как к этому отнесетесь вы, но Андре мягко намекнул, что с вашей стороны было бы большой любезностью выступить в роли подружки невесты. Тогда не будет повода для злословия.
— Нет, Хэндзл! Я не смогу! Вы просите у меня невозможного!
— Подумайте еще раз, Зу… — умоляла женщина.
— Нет!
Горькие слезы обожгли лицо девушки.
— Почему это должна сделать я? Я не могу простить того, как поступили со мною Тони и Мэт. Они меня чуть не погубили. Ни тот, ни другой меня в действительности не любили. Просто использовали в своих целях, желая свести личные счеты.
— Вы меня глубоко разочаровали, Зу, — ледяным тоном произнесла Хэндзл. — Никогда не думала, что буду говорить вам такие слова. Ваше замечание недостойно вашего воспитания. Это оскорбление в адрес моего сына! Сказать такое, вероятно, можно было бы о Тони, но не о Мэте. Мэт никогда никого не использует в своих целях.
— Вы правы, Хэндзл, простите. Я беру свои слова обратно. Мэт никого в своих целях не использует.
— Я чувствовала, что между вами троими происходят какие-то драматические события, но толком ничего понять не могла. Да и сейчас не могу. Вы с Мэтом, как мне показалось, слишком уж хорошо знаете друг друга, особенно если учесть, что вы, вроде бы, познакомились благодаря Тони и совсем недавно. Но я находила все больше и больше подтверждений тому, что знали вы с Мэтом друг друга гораздо раньше. Вы, наверное, и есть та самая девушка, которую он потерял пять лет назад? Это так, Зу?
— Да, это так. Я ни за что не бросила бы его, даже если бы он не сумел создать мне райскую жизнь. И всегда была бы с ним, что бы ни случилось. Думала, он просто меня бросил. Я не знала, что он попал в аварию, пока вы не рассказали мне об этом. Вы должны мне верить!
— Я вам верю.
Хэндзл негромко вздохнула.
— Все это вам надо бы рассказать не мне, а Мэту. Хотя, если вы раньше говорили только правду — а я, как бы я ни пыталась усомниться в вашей искренности, не верить вам не могу, — то, по совести сказать, в таком признании вряд ли был бы смысл. Боюсь, я теряю способность все схватывать, потому что могла бы поклясться, что вы и… Нет, это неважно.
Что происходит с Хэндзл? Не фальшивит ли она? Конечно, сейчас изменить что-либо уже невозможно!
А вот еще одно наблюдение Хэндзл абсолютно верно — Мэт никогда не использует людей в своих целях. Когда он обнимал Зу, делал он это от всего сердца, а не потому, что хотел свести счеты с Тони. Но ведь он ухаживал и за Камиллой, а теперь та носит его ребенка, и он обязан на ней жениться. Зу могла понять любого мужчину, считающего, что Камилла неотразима, она действительно очень привлекательна, очаровательна. Но почему против нее не устоял Мэт?!
Зу с самого знакомства с Камиллой поняла, что та уже потеряла девственность, но была абсолютно уверена, что Мэт в этом неповинен. Когда Зу было девятнадцать лет, он интуитивно почувствовал, что она не была близка ни с одним мужчиной. И строгие моральные принципы остановили Мэта в самый последний момент. О, Мэт, почему, почему? Странно, но Зу так и не поняла, к чему относится это «почему»: то ли к прошлому, когда он в последний момент отказался от близости с нею, то ли к настоящему, когда Мэт не устоял перед чарами Камиллы.
В руке Зу оказался стакан с водой. Раздался тихий, успокаивающий голос хозяйки:
— Выпейте воды. Хотя сейчас был бы полезнее глоток бренди. Вы вдруг побледнели как полотно. Мне не следовало говорить с вами так резко. Я не учла, что вы очень страдаете.
Гостья отпила из стакана.
— Прошу вас, Хэндзл, не надо проявлять ко мне столько доброты, а то я заплачу. Не хочу идти к Тони с зареванными глазами. Я ему верну кольцо, и сейчас же.
— Да, дорогая. Мне очень обидно за нас всех. Жаль, что все получилось не так, как вы того хотели. А еще больше мне жаль, что не сбылось то, о чем мечтала я, — добавила Хэндзл.
