— Все будет хорошо, Зу. Он тебе не подходил.
— Я знаю.
— Теперь ты от него освободилась.
— Я знаю.
— Он не любил тебя так, как ты того заслуживаешь. Его привлекала вовсе не ты сама… Что ты сказала?
— Я сказала, знаю — Тони мне не подходил, и очень хорошо, что его больше нет в моей жизни, теперь я поняла, что была ему нужна совсем для других целей. Даже не могу объяснить тебе, какое огромное облегчение сейчас испытываю.
— Но по телефону… Мама сообщила, что ты безутешна, что твое отчаяние не поддается описанию. Она сказала, что никогда за всю жизнь не видела, чтобы так страдали, как ты.
— Потому что я подумала, что с Камиллой связан ты.
— Я? Да ведь она — всего лишь ребенок.
— Если ты так думаешь, значит, в последнее время ты на нее просто недостаточно внимательно смотрел.
— Наверное, так оно и есть. В последнее время я вообще ни на кого не смотрел. Единственное, что я могу видеть, — это ты. Ты настолько запала мне в душу, что ни для кого другого там просто нет места. Из-за тебя я перенес все физические и душевные страдания, какие только возможны на земле.
— О, Мэт, я этого не знала!
— Ты не знала! Ты не знала, что ты со мной делаешь? Я все это уже слышал.
— Я думала, это было чисто физическое влечение. Желание, которое может удовлетворить любая женщина.
— Нет, Зу, это не так. Не стану говорить, что ты — единственная, кого я держал в своих объятиях…
— А я бы и не поверила, если бы ты это сказал.
— …Но ты единственная женщина, которая вошла в мое сердце. Когда я услыхал, что девушка, на которой собирается жениться Тони, это ты, я чуть не лишился рассудка. Пытался убедить себя, что все годы, когда мы были врозь, я просто обманывал себя, превращая в нечто бессмертное то, что было между нами, что я соорудил из этого небывалое чудо, придал ему сверхромантическую окраску. Прошлое стало для меня важнее реальной жизни. Когда что-то теряешь, потерянное начинает казаться несоизмеримо более дорогим, чем все остальное. Я потерял тебя, но никто не занял твое место в моем сердце. Я приехал сюда и увидел тебя. У меня была надежда, что ситуация изменится к лучшему, но стало в миллион раз хуже. Я понимал, что не могу отдать тебя Тони. В поисках ответа на вопрос — что мне делать? — я чуть не сошел с ума.
— И очень скоро ты нашел выход.
— Я рассчитывал, что все будет по-другому. Ничего заранее не планировал, хотя в голове носились всякие смутные замыслы. Например, так напоить Тони перед свадьбой, чтобы он был просто не в состоянии на нее поехать. А все случилось как-то само собой. Бедняжка Камилла! Я считаю, что отчасти перед нею виноват и я. Но откуда мне было знать, как далеко они зайдут? К тому, что случилось, я никакого отношения не имею. Со мной она вела себя по-идиотски. Она — милый ребенок, но порою просто неуправляема, а я, честно говоря, пребывал совсем не в том настроении, чтобы играть и шутить. Наконец до нее это дошло, и тогда она начала строить глазки Тони.
— Чтобы вызвать у тебя зависть?
— Я ему и без того завидовал, завидовал как черт. Но совсем не из-за Камиллы, а из-за тебя. А Тони вел себя, как жадный мальчишка. Он уже заполучил самый лучший плод на земле, но не мог устоять против соблазна сорвать еще одну ягодку, коль скоро та появилась прямо перед его ртом.
— Тони считает, что самый лучший плод на земле — это Камилла.
— Да ведь он еще зеленый юнец! Что он может знать?
Зу рассмеялась. Смех ее был легким и радостным.
— Что бы ты сделал, если бы Тони тогда, уходя из квартиры Камиллы, не свалился с лестницы и не сломал себе ногу?
— Так! Значит, ты догадалась, что он упал с лестницы вовсе не в клубе «Трефовый туз»?
— Я узнала от Тони, что в этом клубе никакой лестницы нет. А ты мог бы мне об этом сказать, а не выгораживать его. И выгораживал ты Тони не только в этом случае.
— Разве?
— Не прикидывайся невинным! Тебе с самого начала было известно, что Тони все знает о нас с тобой. И ты прекрасно знал, как я себя винила, что ничего ему не рассказала сама. И тем не менее ты об этом ни разу не заикнулся.
— М-г-м. Ты и это тоже выяснила, да?
— Тони признался, что именно он передал сотрудникам твое распоряжение отвечать мне по телефону, что тебя на месте нет. Это было ужасно! Почему ты отдал это распоряжение, почему так жестоко поступил со мной?
— Ты всегда была обо мне очень высокого мнения. Я не мог допустить, чтобы ты видела меня поверженным. Говорят, каждый может в особых условиях изменить себе. Это случилось и со мной: я просто струсил, испугался твоего отказа.
— И потому сам отказался от меня.
— И тысячу раз об этом пожалел. Я выгораживал Тони по разным причинам. Прежде всего потому, что ведать не ведал, как глубоко ты к нему привязалась. Мне не хотелось причинять тебе боль, разоблачая мерзкую игру, которую вел Тони, и доказывая тебе, что ты нужна ему только для того, чтобы…
— Можешь обо всем говорить откровенно. Я была нужна ему только для того, чтобы разозлить тебя.
— Хорошо, что ты сказала это за меня. И еще одна причина. За всю свою жизнь я никого никогда не выдавал. Но даже если бы я тебе все рассказал сразу, ты не поверила бы. Не так ли? Потом я твердо решил отнять тебя у Тони, но только в честной борьбе. Вот как все было, Зу.
Мэт, не мигая, выдержал взгляд Зу, хотя улыбался при этом весьма хитро.
— И пусть я кое в чем действительно сплутовал, например, в случае с Тони придумал небольшую историю, но сделал я это, чтобы смягчить боль, которую он тебе причинил. Чуть-чуть прибавить или кое-что утаить — это вполне честная игра.
— У тебя очень убедительная логика.
— Иногда это приносит пользу. Не знаю, что бы я стал делать, если бы Тони не помог мне, неожиданно сломав ногу. Но я обязательно что-нибудь придумал бы, чтобы помешать вашей свадьбе. На свете есть только один человек, за которого ты выйдешь замуж. Это я, Зу!
— Замуж за тебя?
— Ты же не станешь возражать?
— Нет! Мне просто хотелось убедиться, что я все правильно расслышала. Я люблю тебя, Мэт. Очень, очень люблю!
— А я люблю тебя, Зу. Люблю больше жизни. Хорошо, что ты хочешь нашей свадьбы, так все будет гораздо спокойнее. Но я намеревался повести тебя к алтарю, даже если бы мне пришлось тащить тебя туда за твои прекрасные волосы.
Мэт погрузил пальцы в локоны Зу, потом потер свой подбородок.
— Ого, мне необходимо побриться! Перед отъездом у меня на это не было времени. Пойдем-ка со мной наверх.
— Если я сейчас пойду к тебе в комнату, боюсь, мне до утра оттуда уже не выйти.
Мэт погладил узкую бретельку на плече любимой.
