– Странно, Ваня, всего час назад ты показал себя как человек, которому не чуждо чувство справедливости, – удивился я. – А сейчас раскрываешься совсем с другой стороны. В тебе живет скрытый националист. Как ты думаешь, долго ли такие как Марк и я, советские, но нерусские люди, согласятся быть в вечном подчинении у людей, которые отличаются от нас лишь одним – русской фамилией? Даже не генами – ведь, судя по внешности, многих из вас трудно назвать славянами или европейцами. И тем не менее все, чья фамилия Иванов, Петров или Сидоров, считают, что они соль земли, а мы должны им служить, обхаживать, давать взятки, оказывать всяческие услуги. Но, Ваня, ни по уму, ни по силе, ни по мужеству мы тебе не уступаем. А вот по организованности, бытовой гигиене – извини, без обид! – значительно тебя превосходим. По вечерам в воскресенье в театре, куда я тебя приглашаю за свой счет, ты считаешь нужным обязательно выпить в буфете, тратя на спиртное иногда даже больше, чем стоит билет. А ведь ни я, ни Марк себе этого не позволяем. Теоретически я признаю, что шансов стать Генпрокурором у тебя больше, но надеюсь все-таки, что страна будет развиваться по пути нормальных демократических государств, таких как Америка, Франция и другие.
– Ты что же, Америку пропагандируешь?
– А ты что – провокатор или прикидываешься идиотом?
– Да ладно, ребята, я пошутил, – шутливо поднял руки Иван. – Просто хотел вам нервы пощекотать.
– Мне так не показалось. В кругу провинциальных историков, коллег твоего отца, такие мысли считаются нормальными и логичными. Но авторитет и уважение завоевываются в личной конкуренции, а не за счет национальной принадлежности. Чем ты лучше Марка или меня?
– Тем, что я христианин и православный.
– А религия Марка существует более пяти тысяч лет. Христианство возникло на базе иудаизма. И кроме того, ты знаешь, кем были по национальности Христос, Маркс, отчасти Ленин? Ты знаешь, кто по национальности все остальные твои коммунистические вожди? Конечно, знаешь. А я могу сказать вот что: армяне приняли христианство как государственную религию в 301 году, на шесть веков раньше, чем русские. Я не хвастаюсь, это не фактор хвастовства, просто исторический факт. И я искренне признаю: всем нам, кто живет на рубеже религий, на границе христианского и исламского миров – армянам, грузинам, грекам, болгарам, сербам, – Россия оказала неоценимую помощь, да попросту спасла от физического уничтожения. Разумеется, при этом она в первую очередь преследовала свои государственные цели, хотела защитить свои границы от непосредственного соприкосновения с исламским миром. Но так она приобрела храбрых, умных и верных союзников. В свою очередь, армяне и грузины, украинцы и белорусы вошли в европейскую культуру и цивилизацию через русскую культуру, которую я очень люблю, которая сформировала и меня, и многих из нас. Если бы я родился не той национальности, что мои родители, и мне предоставили бы выбор, кем я хочу быть, я бы ответил: христианином, русским и мужчиной.
– Почему русским? Есть же более счастливые – англичане, французы?
– Конечно, есть, просто я их не знаю. Так вот, Ваня. Ростом я выше тебя, вешу больше, насчет интеллекта – великодушно соглашусь, что это спорный вопрос, по физической силе – давай померимся, не бойся, не покалечу, просто немножко потреплю, чтобы мозги прояснились. Ну что, покажи свое величие!.. Улыбаешься? Значит, не обиделся. Но помни: если будешь так думать – жизнь тебя обидит. Человек так устроен, что никогда не согласится иметь меньше прав, чем другой, по одному лишь национальному признаку.
– Не обиделся, Давид. Говори, что хочешь, но лет через двадцать – двадцать пять ты станешь прокурором маленькой республики, а я – Генеральным прокурором СССР. Ты будешь моим подчиненным, так что сейчас правильно делаешь, что приглашаешь меня в театр, угощаешь спиртным, одним словом, выслуживаешься… Я это учту, не забуду, – ухмыльнулся Иван.
– Ага, шутишь, значит, хочешь уйти от разговора. Я все понял, это тоже форма признания своей ошибки. Пошли, а то Аркадий Венедиктович снова начнет выговаривать нам за долгое отсутствие.
Глава 13
– Почему так поздно? Уже восьмой час!
– Простите, девушки, руководитель стажировки сегодня просто озверел, продержал нас без дела до последнего звонка… Надеюсь, завтра все будет в порядке. Вы не голодны? Эй, француженки, чего хихикаете?
– Потом расскажем. Ужинать будешь? Есть сыр чанах, зелень, лаваш, мацони, сухофрукты – все из магазина «Армения».
– Нет, не хочу, пообедал в столовой прокуратуры. Устали сегодня?
– Так, поколесили по городу.
– Что интересного видели? Опять хихикаете! Точно, у вас какая-то интрига! Думаете, я сейчас упаду на колени и буду умолять, чтобы раскрыли секрет? Ну уж нет, я подожду – потом не выдержите и сами расскажете… Вот что, девушки, я предлагаю пройтись до главпочтамта и позвонить домой. А то уже третий день без вестей, родители будут беспокоиться.
– Тогда давай позвоним Варужану? Он здесь в командировке, остановился, если не ошибаюсь, в гостинице «Россия». Хочет встретиться с нами, передать посылку от родителей.
– Отлично, Мари, позвони ему. Скажи, чтобы в восемь вечера был у входа в главпочтамт. А потом можно будет где-нибудь в центре поужинать, чаю попить.
Главпочтамт, или К-9, находился на улице Горького (ныне – Тверская), рядом с гостиницей «Националь». Это было излюбленное место встречи всех приезжих из Закавказья, потому что телефонная связь с домом осуществлялась именно отсюда. Особенно много собиралось грузин и армян – они обменивались с земляками информацией, московскими адресами, встречались с вновь прибывшими. Большинство приезжих из Еревана отправлялись к почтамту узнавать, кто из их знакомых сейчас находится в Москве. Нередко между армянами и грузинами возникали стычки по пустякам, но они, как правило, быстро улаживались. Более серьезные конфликты принимали другой оборот. Третейской стороной в них выступали известные криминальные авторитеты, чаще солидного возраста. После обсуждения они улаживали отношения спорящих и нередко наказывали виновных – выгоняли из Москвы, вынуждали платить деньги, извиняться.
Имена коронованных «воров в законе» были известны многим, начиная с республиканских партийных руководителей, руководителей КГБ и МВД. Негласно эти люди могли решать многие вопросы, особенно экономического плана. Они были вхожи в околоправительственные, околовластные и другие лоббистские круги. Особенно тесно криминальные авторитеты дружили с богемой: звездами советской эстрады, известными художниками, скульпторами и цирковыми артистами. При необходимости деятелей искусства отправляли к большим начальникам ходатайствовать, добывать квартиры, дачи, земельные участки. В свою очередь, авторитеты платили им или обеспечивали их безопасность, доставали для них у валютчиков модную одежду и ювелирные изделия. Иной раз только по благословению или согласию воров тот или иной милицейский чин мог быть назначен начальником ОБХСС (отдела борьбы с хищением социалистической собственности) или уголовного розыска.
На республиканском и тем более союзном уровне влияние криминальных авторитетов было меньшим, но все-таки было. А вот на местном, городском, районном уровне это была реальная сила. Воров уважали и боялись. В стране, погрязшей в беззаконии и коррупции, где значительная часть общественных отношений осуществлялась нелегальным путем, «по понятиям», криминал занимал особую нишу и тесно сросся с властными, особенно силовыми, структурами.
К сожалению, эта традиция общественной жизни и сегодня во многом сохранилась. Столкновение обычного гражданина, государственного чиновника или даже депутата, если только он не является особо охраняемой важной персоной (как правило, тоже так или иначе связанной с преступным миром), с крупным криминалом может закончиться поражением и даже гибелью. При этом нередко заказ на убийство будет исполнен не просто при попустительстве полиции, а при непосредственном участии ее сотрудников.
* * *
До главпочтамта дошли пешком – быстрым шагом, чтобы не замерзнуть. Я заказал пять минут разговора с домом, девушки – десять. Стали ждать вызова. В то время автоматической связи еще не было, и междугородные соединения осуществлялись только через оператора. Если разговор был международным, КГБ автоматически заводил на человека досье, где хранились записанные тексты всех его телефонных бесед. Попутно проводились разного рода проверки. В первую очередь проверяли, конечно, советского гражданина: не агент ли он зарубежной разведки? Затем через нашу агентуру за границей проверяли, кем является тот знакомый или родственник, с которым ведется общение. Если он представлял интерес для разведчиков, можно было «обработать» советского гражданина с целью вовлечения его зарубежного визави в советскую агентурную сеть. Огромный, чудовищно разбухший аппарат КГБ нуждался в работе – чекистам нужно было доказать, что они не даром едят свой хлеб, а денно и нощно стоят на страже родины, защищая ее интересы.
