— Ясно? — уточнил Патрик.
— Ну… да. Я понял. А нельзя, чтобы эти жертвы приносил я, например, а не вы?
— Нет, нельзя. Это тебя не спасет. Только проклятые должны убивать, выполняя свое предназначение, и тогда проклятие не трогает их и тех, кто рядом.
— Это просто ужасно… кошмар… настоящий ад какой-то! — не выдержала Кэрол.
— Мам, ты слишком близко к сердцу все воспринимаешь. Прими просто свою сущность, тебе сразу станет легче. Мы убийцы. И мы не можем быть другими. Смотри на это по-другому. Вот хищники, они же тоже убийцы, они убивают, когда охотятся, чтобы прокормить себя и потомство, или защищая территорию, жизнь, близких… И живут спокойно и не заморачиваются всякими моральными и нравственными вопросами. Даже не задумываются об этом. Потому что они такие и жизнь их такая, другой жить невозможно. Здесь ведь то же самое. Просто мы тоже такие же хищники.
Кэрол лишь покачала головой, не соглашаясь.
— Нет, есть еще способ. Благословенный. Рэй. Рядом с ним проклятие бессильно. Он может нас защитить от него и тех, кто рядом. И от Луи.
— И как ты себе это представляешь? Предлагаешь потащить Рэя и лисят за нами в бега? Жить всем вместе?
Кэрол молчала, не зная, что ответить. Потом поймала на себе возмущенно-удивленный взгляд Тима. Вздохнув, Кэрол понурила голову. Да уж, такой вариант вряд ли возможен. Тим и Рэй рядом с ней несовместимы. Два любовника рядом, один действующий, второй бывший, с которым у нее общие дети — она даже представить себе этого не могла. Не будь Тима — это бы был идеальный вариант, как справиться с проклятием и отвязаться от Луи. Но это если бы их проблемы заключались только в этом. Но была и другая проблема — она беглая преступница, и ее ищут. Рэй не сможет помочь в этой второй проблеме, здесь ей были необходимы Тим и Исса. Рэй — защита от сверхъестественных сил, а они — от вполне земных и реальных. Было бы идеально, если бы их можно было совместить, но из-за того, что и Тим, и Рэй были в нее влюблены такой возможности не было. Придется выбирать что-то одно.
На данный момент из всех задач и проблем самая важная — не быть пойманной и отправленной обратно в тюрьму. Если это случится, она не сможет разобраться и решить все остальные проблемы. Не сможет помочь Патрику. И своей малышке, за которую так болело сердце. Она тосковала по лисятам, но за них была спокойна, зная, что они в надежных и ласковых руках горячо любящего их Рэя и доброй заботливой Дороти, которая станет для них бабушкой. Если ей не суждено больше воссоединиться со своими близнецами, она знала, что они ни в чем не будут нуждаться и будут любимы. И не будут плакать по ней, потому что не вспомнят. Кэрол не хотелось бы, чтобы они знали о том, что их мама убийца, приговоренная к смертной казни. Еще в тюрьме Кэрол просила Рэя сказать им, когда они подрастут, что их мама просто умерла, а не была казнена. Это было во время их свидания, когда он навещал ее в тюрьме. Кэрол не могла забыть, что эти слова заставили его заплакать. Он выглядел таким несчастным и отчаявшимся. Но он ей пообещал. Пообещал, что Кристофер и Джеймс будут всегда знать, что их мама была лучшей на свете и очень их любила. И он передал ей фотографию, на которой они были все вместе, он, она, лисята, Патрик и Дженни. И эта фотография всегда была при ней, она обливала ее горькими слезами, любуясь на своих детей. Она хранила ее в своем дневнике, который писала для Джека, как свое последнее послание, а когда начались схватки, и она поняла, что умирает, дневник отдала Торес, и фотографию взяла с собой, сжимая в окровавленных, судорожно сжатых руках. В лазарете фотографию у нее забрали, но потом, когда она пришла в себя после операции, она обнаружила ее лежащей рядом на тумбочке, помятую, выпачканную ее кровью. Кэрол очень расстроилась, что фотография в таком состоянии, но потом успокоилась, посчитав, что лучше такая, чем вообще никакой. И сейчас она была при ней, Патрик ее заметил на тумбочке в лазарете и забрал, а уже здесь, в больнице, отдал ей. Кэрол хранила ее под подушкой и берегла, как сокровище.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Последний раз, когда Рэй приехал в тюрьму, с ним была Дженни. Кэрол очень удивилась, увидев ее. Она была уверена, что девочка ненавидит ее. Рэй сказал, что Дженни сама попросила его свозить ее к ней.
С болью и печалью в прекрасных темных глазах девочка долго смотрела на нее, не вмешиваясь, пока Рэй и Кэрол разговаривали.
Кэрол первая заговорила с ней. Протянув скованные руки, она взяла Дженни за запястья.
— Дженни… спасибо, что пришла попрощаться. Знаю, я этого не заслужила. Но, прежде чем я умру… я хочу попросить у тебя прощения. Ты можешь мне не отвечать, и я не прошу, чтобы ты на самом деле меня простила. То, что я сделала… это нельзя простить, я знаю. И я бы не простила… наверное. Но знай, я не хотела… клянусь, я не хотела. Я сорвалась, потеряла над собой контроль… Я после этого принудительно лечилась в психиатрической клинике, куда меня отправили после суда. Но, скажу честно, я не раскаивалась в том, что сделала… пока не увидела тебя. Теперь я раскаиваюсь, очень раскаиваюсь. Мне не было жаль ее… Но я навредила тебе. О, если бы я знала, что у нее есть ты, возможно, это не позволило бы мне… Я сделала тебя сиротой.
— Рэй мне все рассказал, — тихо ответила Дженни. — Ты убила ее из-за папы. Она плохо с ним поступала, а он очень ее любил, все терпел. Сказал, что он из-за нее сошел с ума. А когда его посадили в тюрьму, она его бросила. И даже обо мне потом не сказала. Он умер, так и не узнав, что я у него была. А я не знала, что у меня был папа. Наверное, если бы он знал обо мне, он бы не… покончил с собой?
Глаза Кэрол медленно наполнились слезами.
— Нет, конечно. Он думал, что остался один, что никому не нужен… Если бы он знал, что есть ты, он бы не покинул этот мир. Ведь это он рассказал потом о тебе Рику, чтобы нашли тебя и помогли.
— Ты общалась с ним… после?
Кэрол кивнула.
— Я общаюсь с ним и сейчас. Он очень любит тебя, помни об этом. И это он тебя спас, отправив нас к тебе. И еще… — Кэрол придвинулась ближе, положив локти на стол и крепче сжимая ее руки. — Насчет твоей мамы… Я вытащила ее. Из тумана, где она была после смерти. Она будет жить. Я так могу. Я многих вытащила, освободила от своего проклятия. Теперь они снова в нашем мире, они заново родятся и будут жить. И твоя мама — тоже. Я забрала у нее жизнь, но я смогла подарить ей новую.
— Это правда? А я смогу узнать, кто она теперь будет?
— Да. Когда она родится, я смогу призвать ее… один раз. У меня уже получилось это с Эмми, моей подругой. Тогда я смогу узнать ее новое имя. Мы найдем ее…или его, того, кем она теперь родится. Конечно, это будет всего лишь малыш, а не твоя мама… но у этого малыша будет душа Кэт.
— О, если это правда… было бы здорово, — глаза Дженни тоже заблестели от слез. — А папа? Его ты тоже… вытащила из мира мертвых?
Кэрол грустно покачала головой.
— Нет. Я хотела, уговаривала его, но он не соглашается. А насильно я не могу.
— Но почему он не хочет?
— Я не знаю… — Кэрол опустила глаза. — Вернее, знаю. Прости, я соврала. Он ждет меня. Он не хочет уходить оттуда, потому что я скоро буду тоже там. О, я так его просила… но он ни в какую…
— Ну, раз он не хочет… может, это значит, что ему там не так уж и плохо? — с надеждой предположила Дженни. — И тебе там тоже будет неплохо? Вы будете там вместе, вдвоем… Как раньше. Вы ведь любили друг друга?
Кэрол кивнула, не в силах выдавить ни слова. Она помолчала, уставившись взглядом в столешницу, потом прошептала:
— Да, это единственное, что меня утешает… что там меня ждет он.
Дженни внимательно ее разглядывала.
— Ты болеешь? Ты… выглядишь плохо. Так сильно похудела. Почему? — спросила она. — Что это за странные синяки у тебя? А язвы?
— Нет, это не болезнь, — Кэрол грустно улыбнулась. — Это оттого, что вытаскиваю души из тумана… Это всего лишь следы смерти… ее попытки мне помешать отбирать у нее души.
— Но откуда в тебе такая сила, чтобы вырывать души у смерти?
