Девушки уже перенесли непонятные коробки в столовую и даже успели открыть их. Достали несколько лёгких, явно пластмассовых блюд, только по виду напоминавших фарфоровые. Каждое блюдо было разделено на четыре секции, наполненных закусками и салатами.
Леночка оглядела стол. Ткнула пальцем:
— Ставим сюда и сюда! Мы с тобой сядем вот здесь, а они, — хихикнула, — прямо напротив, — обернулась к двери: — И где можно пропадать так долго?! — в тот же миг увидела отца и Людмилу.
— Пап, а где у тебя тарелки и фраже? — блеснула познаниями в названии сервировки, — ну, чашки-ложки, бокалы там разные. Я так поняла, что в доме кроме нас никого нет?
— Никого! — весело подтвердил Тимур. — А чашки-ложки-вилки вон там! — ткнул пальцем огромный ореховый буфет, больше похожий на произведение искусства, чем на вместилище для посуды. — Особо не усердствуй, дочь моя. Оставь свои познания и навыки для другого случая.
Ужин шел своим чередом. Никто никого ни к чему не принуждал. Каждый ел то, что ему больше нравилось. Холодный чай с мелиссой и имбирем стал превосходной заменой любому напитку в еще жаркий августовский вечер.
Иногда сотрапезники перебрасывались парой-тройкой ничего не значащих слов. Если быть честным, то в основном болтала Леночка. Она рассказывала, как прошли полтора месяца после возвращения в Южную Пальмиру. Засыпала отца вопросами. Иногда в беседу вступала Людмила.
Диана в основном молчала и слушала.
Только сейчас она поняла, что Леночка ничего толком не знает об отце не потому что не хотела узнать. Просто не оставив ни один вопрос дочери без ответа, Халфин не сказал ровным счетом ничего! И как подобное могло случиться, Диана не имела представления!
— Тимур Айдарович, — Диана в упор смотрела на Халфина, — я могу задать вам вопрос?
— Конечно, — кивнул, чем опроверг опасения Людмилы в том, что одёрнет не в меру любопытную девушку.
— Чем вы занимаетесь? — Диана не собиралась ходить вокруг да около, а спросила о том, что не давало ей покоя с момента первого появления в училище отца подруги.
— Поставкой средств защиты помещений от не прошеного вторжения, — ответил Тимур.
Людмила и Леночка переглянулись. Они уже успели привыкнуть к тому, что Халфин говорит только то, что сам посчитает необходимым сказать и только тогда, когда сам посчитает нужным.
Леночка помнила, как недоверчиво воспринимала подруга её уклончивые ответы и явную неосведомлённость о бизнесе отца. И вот теперь внимательно следила за реакцией Дианы, ожидая, чем все это закончится.
— А нельзя ли поподробнее? — Диана не собиралась сдаваться так просто.
— Нет, — последовал ответ после которого Тимур тотчас перевел разговор на другую тему: — Лучше расскажите, где вы сегодня побывали? — посмотрел на Леночку. — До сих пор я не замечал за моей дочерью тяги к живописи, улыбнулся. — Что-то изменилось? Каких художников предпочитает моя малышка?
Леночка не любила, когда её называют ребенком или малышкой. Она считала себя взрослой самостоятельной девушкой, вполне способной позаботиться о себе. А потому тон ответа отцу был грубоватым и вызывающим:
— Ничего не изменилось! Все эти ваши картины никому не нужны, когда есть фотография! А в галерею мы пошли только потому, что Диана захотела увидеть портрет одной купчихи, — поправила саму себя, вспомнив, что уже осведомлена о статусе девушки на картине, — точнее — боярыни. Она плохо рассмотрела картинку в квартире Людмилы Марковны, — хихикнула.
— Все я хорошо рассмотрела, — оправдывалась Диана, — просто репродукция — это одно, а оригинал — совсем другое! Я хотела увидеть оригинал!
Милочка поняла, что всех уже перестал интересовать бизнес Халфина, ловко сменившего тему разговора. Девушки, перебивая друг друга, рассказывали Тимуру о том, как посетили Музей Западного и Восточного Искусства. Как их поразила экспозиция зала Русской живописи девятнадцатого века.
Леночку — количеством выставленных полотен. Диану — их красотой и разнообразием представленных художников.
Тимур побывал в квартире Людмилы всего-лишь дважды. Да и то, в первый раз он не прошел дальше прихожей, так быстро завершился его визит, а во второй, такой же короткий, как и первый, ни он, ни Людмила даже не стали зажигать свет, потому как были заняты совершенно отличным от разглядывания интерьера делом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— О какой картине идет речь? — Халфин прервал словесный поток дочери.
— Там нарисована тётка одна, — объяснила Леночка, — очень на Диану похожая!
— На Эльзу, — поправила Диана.
— На вас обеих! — не собиралась сдаваться дочь Тимура и тотчас предложила отцу: — Если хочешь, завтра снова поедем в музей и покажем тебе!
— Посмотрим, — уклончиво ответил отец Леночки.
Разговор сошел на нет. Диана едва сдержала зевок.
— Давайте уберем со стола, — предложила Людмила. — Сегодняшний день был настолько переполнен событиями и эмоциями, что нам не помешает отдохнуть.
Быстро загрузив посуду в предназначенную для мойки машину, пожелав друг другу спокойной ночи, все, кто сегодня находился в доме Тимура, разошлись по комнатам.
Диана и Леночка пренебрегли водными процедурами и, раздевшись, тут же нырнули в постель.
Леночка, увидев, что зеленая мигающая точка в углу комнаты переменила цвет на красный, решила блеснуть познаниями:
— Ночью работает только датчик движения.
— Значит, днем велось наблюдение за всем, что происходило в комнате? — полюбопытствовала Диана.
— Так нужно, — придала голосу строгость подруга. Тотчас весело рассмеялась: — да и что нам с тобой прятать, верно?
— В принципе — да, — согласилась Диана. — Но как-то все вот это странно и непривычно, — задумалась: — Нужно завтра спросить у Тимура Айдаровича зачем это нужно.
— Ага, спроси, — голос Леночки становился все тише. Стало понятно, что еще несколько секунд, и она уснет. — Если он тебе ответит — поделишься инфой, — хихикнула и упала в объятия Морфея.
Поворочавшись немного, поразмышляв над странностями этого дома, да и самого отца подружки, уснула Диана.
* * *
Милочка и Тимур снова оказались в кабинете Халфина.
Они не торопились уединиться в спальне, и у каждого была для этого своя причина.
— Что это? — Людмила указала на панель.
— Экраны видеонаблюдения, — поморщился Тимур. — Но ты можешь ни о чем не беспокоиться. Я могу отключить любой датчик, не выходя из кабинета. Да и потом — сегодня, кроме нас, в доме никого нет.
— А завтра? — продолжала расспрашивать Милочка.
— Завтра вернутся те, кому здесь положено быть, — Тимур считал, что дал исчерпывающий ответ.
Он подошел к столу, сел в кресло. Произвел непонятные и незаметные для Милочки манипуляции, в результате которых поднялась и отъехала назад середина столешницы. Левая и правая боковушки стола тоже раздвинулись в разные стороны.
— Подойди, — позвал Тимур. Указал на невесть откуда появившийся выдвижной стул без спинки. — Сядь рядом.
Милочка последовала приглашению и во все глаза уставилась на аппаратуру, до этого момента спрятанную в недрах, на первый взгляд, обычного письменного стола. Спрашивать Халфина о том, что это и для каких целей, она не стала. Захочет — скажет сам. Нет — отделается дежурной ни о чем не говорящей фразой. Как сегодня во время беседы с Дианой.
— Так, посмотрим, что тут у нас, — пальцы Тимура быстро набирали какой-то текст на одной из трех клавиатур, расположенных на столе. Экран монитора в это время по-прежнему оставался пепельно-серым. При этом Тимур бормотал едва слышно:
— Так. Маковский. Забыл, который из них? Константин или Владимир? Думаю, Константин, — пальцы Халфина продолжали все так же порхать над клавиатурой. На экране замелькали какие-то картинки, не давая возможности сосредоточиться ни на одной из них.
— Так-так, — продолжал беседовать с кем-то Тимур. — Угу-угу, — наконец, нажал еще одну кнопку. Ткнул пальцем в монитор. Обратился в Людмиле: — Посмотри. Она?
