в гримерке рассмеялась. Татьяна покраснела, неизвестно от чего больше: от смущения или от гнева, выдохнула с жаром и села за столик, отпихнув Олю рукой в сторону ширмы.
— Завидовать легче молча! — воскликнула девушка, когда смех почти затих.
«Кореянка», продолжая ухмыляться и качая каштановым каре, вернулась к сестре на пуф. Все остальные возобновили прерванные Татьяной разговоры. Она заметила Светин смешливо-презрительный взгляд и поспешила выйти из гримерки, решив подкрасить глаза и губы в туалете.
В коридоре ее настигла Арина и, схватив за плечо сильнее, чем необходимо, развернула к себе, — оценивала новый образ. Аналитическая нахмуренность постепенно сменилась одобрительной улыбкой.
— Лучше, чем я ожидала, — сказала арт-директор.
Сама она выглядела скромно относительно своих привычных образов. Шелковое платье-кимоно нежно розового цвета закрывало полностью плечи, оголив только V-образный участок в зоне декольте под шеей, а подол платья опускался ниже колен. Подвеска в форме капли воды на серебряной цепочке утекала вглубь выреза между грудями. Волосы не были никак уложены, просто распущены и выпрямлены.
— Все надо мной смеются! — едва сдерживая гнев, проворчала Татьяна.
В ней сидела уверенность, что нелепо она выглядит именно благодаря Арине и ее правкам.
— И что? — со скепсисом спросила директор, сунув руки в карманы брюк. — Побежишь плакаться в уголок?
Девушка поджала губы, чтобы не наговорить лишнего. Она находилась на грани и хотела обвинить Арину в своих страданиях. К ее счастью, мышцы губ пока слушались разум, а не сердце.
— Все думают, что я вас... ублажаю, — запнувшись и покраснев, продолжила Татьяна. — Что в здравом уме вы бы такое не одобрили.
Арина рассмеялась, как обычно, громко, широко раскрыв рот и откинув голову назад.
— Ох, если бы меня за такую мелочь каждый раз ублажали, я бы так не страдала от своей нимфомании, — сказала она спустя минуту, посмотрев с насмешкой девукше в глаза. — Таким фрикам, как мы с тобой, что не вписываются в стандартную картину мира, остается только смеяться в ответ.
Татьяна сдвинула брови и едва заметно опустила уголки губ. Женщина похлопала ее по плечу почти по-дружески, усмехнулась лишний раз и отправилась дальше по коридору, куда шла до встречи с танцовщицей, но напоследок обернулась и показала ей указательным и средним пальцами рогатку, переводя ее от своих глаз к девушке.
— Я буду болеть за тебя.
Татьяна нахмурилась, не понимая, о чем Арина говорит. Она проводила ее недоуменными глазами, а затем побежала в служебный туалет.
Девушка-бармен подмигнула ей и похвалила костюм, поставив лайк большим пальцем вверх. Татьяна заулыбалась.
В этот вечер она отдалась танцу полностью. Позитивная оценка ее костюма барменом воспринималась, как похвала преподавателя или одобрительная улыбка отца, ради которых она всегда старалась танцевать в детстве. Она вспомнила, как отец радовался ее успехам в академии, как она мелкая всегда спешила ему похвастаться о том, что у нее получилась новая связка движений или как ее похвалил преподаватель на занятии. Видя его гордую улыбку, девочка расцветала и бежала заниматься дальше, стараясь с еще большим усердием.
Но ее давно никто не хвалил. Только ругали, обзывали или, как минимум, сомневались в ней. А тут она услышала положительный отзыв от совершенно незнакомого ей человека, причем отзыв на костюм, который она придумала сама. Впервые Татьяна что-то сделала сама и впервые ее за это похвалили. Это помогало ей улыбаться шире, двигаться плавнее и излучать энергию в дрожащий зал.
После полуночи, когда Татьяна пулей ворвалась в гримерку, чтобы переобуться и бежать на помощь Адлии, к ней подошла Света, стоявшая посреди комнаты в ожидающей позе, словно готовила засаду. Больше в гримерке никого не было.
— Сейчас ведущий объявит dance battle[1], — начала она, провожая взглядом Татьяну до столика.
Та вопросительно на нее посмотрела. Слова Арины начали обретать смысл.
— Танцевальная битва, — пояснила Света, хотя девушка недоумевала не из-за этого. — Между тобой и моей сестрой. Ее, кстати, тоже Таней зовут.
— Какая еще битва? Мне никто ничего не говорил.
Татьяна застыла на месте с одной босой ногой и уставилась тупо на рыжую.
— Ну, ты как всегда прослушала. У тебя же сегодня испытательный срок заканчивается. Вот тебе и придумали испытание. Посмотрим, кто кого.
Света уже направилась к выходу гордой походкой, виляя задом, но Татьяна задержала ее за мускулистую руку.
— Подожди, что еще за битва? Что это значит? Арина в курсе?
— Естественно, — хмыкнула рыжая. — Ты что не знаешь, что такое танцевальная битва? Будете соревноваться, кто лучше танцует, а публика пусть выбирает, кто им понравился больше. Кто выиграет, тот и остается в «Дэнсхолле». Кто проиграет, с тем прощаемся.
— Но твоя сестра здесь даже не работает! — вскрикнула Татьяна, почувствовав нарастание паники в душе.
— Пока... — надавила Света, — ...не работает.
Она резко одернула руку и вышла из гримерки, оставив Татьяну наедине с мечущимся на бешеной скорости сердцем. «Что все это значит? Почему Арина ничего мне не сказала?» — пыталась она думать, но лучше выходило просто злиться и нервничать. Девушка схватилась за голову и начала ходить вперед-назад, почесывая руками виски, пока гримерка не заполнилась другими танцовщиками, потными, веселыми и смеющимися. Некоторые поздоровались с Татьяной сами, но она не отреагировала.
— Нифига у вас страсти кипят, — сказала Юля, неожиданно появившись перед Татьяной вместе с сестрой. — Баттл решили устроить.
Татьяна посмотрела на обеих девушек с выражением измученной досады.
— Я думала, Арина за тебя топит, — с легким разочарованием проговорила Оля. — А тут такая подстава.
Татьяна вздохнула.
— Я с ней не сплю! И не лижу ей ничего! Хватит! — нервно вскрикнула она от отчаяния.
Поняв, что необходимо собраться, в первую очередь, с мыслями и успеть хотя бы морально подготовиться к битве, которая начиналась через тринадцать минут, Татьяна побежала в туалет. В служебном коридоре ее поймала Адлия, как раз выкатывавшая тележку из подсобки.
— О, ты вовремя! — радостно воскликнула она.
— Адлия, прости, — нервно начала Татьяна.
Она вложила в свои ладони пухлые кисти женщины и жалобно посмотрела в глаза, будто собиралась сообщить прискорбную весть.
— Меня тут неожиданно вызвали на танцевальную битву. Мне надо подготовиться. Я не смогу тебе помочь.
— Ооо, — протянула Адлия, вытянув рот трубочкой.
— От этого зависит, останусь я здесь работать или нет, — почти с прискорбием сообщила Татьяна.
— Ооо, — еще более
