С повозки был сорван матерчатый полог, и теперь, когда начало светать, Граис мог видеть, в каком направлении правит Грудвар. Они уже выехали из леса и теперь двигались на север по каменистой дороге, которой, похоже, редко кто пользовался.
Грудвар искоса поглядывал на светлеющее небо и что-то недовольно ворчал в бороду. С Граисом они больше не разговаривали. Йерит, должно быть, обиделся на то, что пленник, вместо того чтобы благодарить за освобождение, сразу же накинулся на него с упреками.
Дорога все время поднималась в гору и становилась все уже и круче. Граис даже начал опасаться, что скоро повозка не сможет по ней пройти. Но Грудвар правил чеклаками уверенно, — дорога была ему хорошо известна.
Солнце поднялось уже достаточно высоко, и начало припекать, так что и Грудвару, и Граису пришлось накинуть на головы платки, чтобы укрыться от палящих лучей, когда дорога пошла под уклон и вскоре нырнула в глубокое и длинное ущелье, заросшее колючим кустарником.
Ущелье вывело их к небольшому плато, попасть на которое можно было только по незаметному для чужих глаз проходу в скале или же по висячему мосту, переброшенному через стремительный горный поток, огибающий площадку с двух сторон.
Возле прохода в скале дорогу преградили четверо охранников.
По мнению Граиса, на воинов эти люди были мало похожи. Скорее они напоминали юнцов, впервые взявших в руки оружие и оттого очень гордых и довольных собой. Несмотря на их разномастную одежду и вызывающее улыбку вооружение, вид у великолепной четверки был непомерно серьезный.
Грудвара охранники знали в лицо и не стали задерживать повозку. Один из них махнул рукой в сторону прохода, а остальные проводили любопытными взглядами клетку с пленником.
— Ты меня решил на посмешище выставить? — спросил у Грудвара Граис— Люди смотрят на меня, как на дикого зверя.
— Да нет же, — не оборачиваясь, несколько раздраженно ответил Грудвар. — Сейчас доедем и вытащим тебя из клетки.
Лагерь вольных состоял из двух десятков лепящихся к скале кособоких домиков, на строительство которых, судя по их нелепому внешнему виду, пошло все, что попадалось под руку. Возле домов, как обычно, бестолково размахивая крыльями, копошились в пыли тощие, облезлые труквы. Чуть дальше, на небольшой лужайке, паслись чеклаки, лавахи и еще какая-то четвероногая живность. Люди, которых мог видеть Граис, были заняты самыми что ни на есть прозаическими делами: кто-то прибивал доску к стенке дома, кто-то вытрясал пыльную одежду, кто-то помешивал варево в котле, установленном на чахлом костерке, кто-то занимался стиркой… Поселок показался Граису более похожим на бедную деревеньку, нежели на разбойничий лагерь.
Возле крыльца одного из домов собралась группа оживленно обсуждающих что-то людей. Именно к этому дому и направил повозку Грудвар. Заметив гостей, люди сразу же притихли, обратив свои взоры на запертого в клетке пленника.
— Учитель!..
Выбежав вперед, на повозку запрыгнул Фирон. Руками он схватился за прутья клетки, словно намеревался разорвать их.
— И ты здесь, Фирон? — удивился Граис, увидев ученика. — Что ты здесь делаешь?
— Я прибежал в лагерь вольных сразу же, как только узнал, что тебя везут в столицу на казнь.
— Так это был ты? — с нескрываемым удивлением уставился на ученика Граис.
— Да! — радостно кивнул тот. — Я знал, что вольные спасут тебя!..
— Меня они не спасли, Фирон, — грустно заметил Граис, глядя на ученика, — а тебя погубили.
— Погубили? — Фирон даже перестал держаться за прутья. — Как это?
— Дважды в реку войти нельзя, — сказал загадочно Граис и отвернулся.
Он окинул быстрым взглядом окружающих повозку людей и заметил стоящую чуть в стороне от основной группы сестру Фирона Миду. Девушка смотрела не на повозку с клеткой, а куда-то в сторону. Ее, казалось, совершенно не интересовало, что происходило вокруг.
— Как? И Мида тут? — Граис снова обернулся к Фирону. — А ей то что нужно?
— Сестра всегда со мной, — еле слышно произнес Фирон, все еще находясь под впечатлением слов Граиса. — Она в городе не осталась бы одна.
Мелькнуло и знакомое грушеобразное лицо Слима, приятеля Грудвара, бежавшего вместе с ним из тюрьмы. Заметив, что Граис смотрит на него, Слим быстро улыбнулся, приветственно взмахнул рукой и в одно мгновение куда-то исчез.
Когда Грудвар остановил повозку, вперед вышел невысокий мужчина лет сорока с острым подбородком и длинным носом. Глаза его были похожи на узенькие щелки, сквозь которые он словно бы не смотрел на мир, а подглядывал за ним. Длинные рыжие волосы, выдававшие уроженца севера, были зачесаны назад и стянуты шнурком на затылке — так, по рассказам стариков, поступали в прежние времена йериты, дававшие обет убить десять врагов за одного мертвого родича.
Такие же прически были еще у нескольких человек, что обступили повозку.
Из-под сомкнутых в щелочку век рыжий йерит окинул внимательным, изучающим взглядом всю троицу на повозке.
— Это он? — спросил йерит, обращаясь одновременно к Грудвару и Фирону.
— Да! — не сводя восхищенного взгляда с учителя, выдохнул Фирон.
Грудвар молча наклонил свою косматую голову.
— Так почему же он все еще в клетке? — недоумевающе спросил рыжий.
— Мы не смогли открыть замок, — ответил Грудвар.
— Позовите кузнеца, — ни к кому конкретно не обращаясь, сказал рыжий.
Сразу трое человек бросились выполнять приказание своего предводителя. Судя по тому, как уверенно держал себя рыжий, это и был тот самый Касат из Сумия, предводитель вольных, о котором говорил Граису Грудвар.
Пришел кузнец со своими инструментами и, пару раз ковырнув замок каким-то замысловато изогнутым крючком, без особых усилий открыл его.
— Добро пожаловать в лагерь вольных, Граис из Сиптима, — приветственно вскинул руку рыжеволосый, когда Граис спрыгнул с повозки на землю.
— Ты, должно быть, Касат из Сумия, — посмотрев на него, уверенно произнес Граис.
— Да. — Касату почти удалось скрыть свое изумление такой осведомленностью Граиса. — Я командую этими людьми.
— И кто же дал тебе это право? — Сделав шаг вперед, Граис подошел к Касату почти вплотную и теперь смотрел на него сверху вниз.
Ксенос готов был поклясться, что успел заметить недоумение и испуг, мелькнувшие за узкими щелками глаз Касата. Однако рыжий йерит быстро сумел взять себя в руки.
— Ты, должно быть, желаешь отдохнуть. — Приветливо улыбнувшись Граису, Касат сделал рукой приглашающий жест в сторону дома. Вопроса, который задал ему Граис, он словно бы и вовсе не услышал.
— Для начала я хотел бы узнать, как и почему я здесь оказался? — не двигаясь с места, задал новый вопрос Граис.
— Об этом мы тоже поговорим. — Рука Касата зависла в воздухе, по-прежнему указывая на дверь. — Хотя мне казалось, что тебе известно гораздо больше моего.
— Не придавай слишком большого значения слухам, — усмехнулся Граис, направляясь к двери.
Касат, повернувшись к людям, стоявшим вокруг крыльца, высоко вскинул руки с раскрытыми ладонями.
— Вы видели Его! — громким, но при этом вибрирующим от показного волнения голосом произнес он. — Так расскажите об этом остальным! Пусть узнают все, что великий учитель Йера Граис из Сиптима присоединился к нам! — Опустив руки, Касат поманил к себе одного из йеритов и уже без ложного пафоса, негромко и по-деловому отдал распоряжение: — Пошли гонцов с известиями к Туркану, Аствиру и Малтуку.
— Два замечания ко всему сказанному, — развернувшись в дверях, громко произнес Граис. — Во-первых, я вовсе не великий. Велик один лишь Поднебесный. А я всего лишь помогаю людям найти самый короткий и прямой Путь к нему. Во-вторых, я оказался в этом лагере совершенно случайно и не знаю, надолго ли задержусь здесь.
— Твоя скромность, Граис, заслуживает наивысшей похвалы, — приложив руку к груди, учтиво поклонился ему Касат.
— Так же, как и твоя самоуверенность, Касат, — поклонился в ответ ему Граис и вошел в дом.
Там было темно и неуютно от сваленных кое-как вещей и кособокой самодельной мебели. Тусклый свет проникал в помещение через единственное окно, затянутое белой промасленной тряпицей. Посреди комнаты стоял большой квадратный стол, сколоченный из трех толстых досок. Вместо стульев — деревянные чурбаки. В дальнем левом углу чадил очаг, сложенный из больших закопченных камней. В другом углу — стопка истертых, выцветших циновок, служивших постелями для тех, кто здесь ночевал. Даже для временного убежища обстановка в доме была невероятно убогой.
— Присаживайся, — Касат указал Граису на один из чурбаков и сам сел на соседний. — Судя по тому, как тебя охраняли, ты действительно тот самый Граис из Сиптима о котором говорил Фирон.
— У тебя в этом есть какие-то сомнения? — спросил Граис.
Касат усмехнулся и покачал головой.
